Фина давно хотела выбраться семьей в Горпарк. Каждую субботу она думала об этом и – не решалась. Вдруг там, где на выходной собираются тысячи людей из разных концов города, возникнет какая-нибудь ситуация, и про Ханнеса узнают все?
Но в это воскресенье город направлялся в другую сторону, на черный рынок. Ни Телль, ни Фина, ни Ханнес никогда еще не видели до отказа заполненных в выходной день автобусов и трамваев. Фина даже решила проверить, спросив в киоске Нацпечати у остановки, – точно ли сегодня воскресенье?
Подъехал почти пустой вагон. Ловко взобравшись по ступенькам, Ханнес сразу стал искать себе место поудобнее. Он садился у окна справа – слепило солнце, слева – мешали встречные трамваи. За кабиной водителя ничего не было видно, а обзор через вход в кабину загораживала всю дорогу болтавшая с вагоновожатой кондукторша.
Кроме Ханнеса с родителями, в вагоне ехали лишь четыре пассажира. Конечно, они с удивлением наблюдали за скачущим с места на место мальчиком. Кондукторша, пару раз оглянувшаяся на салон, видела Ханнеса, однако ничего не сказала.
– Пускай, – шепнула Фина мужу про сына.
Телль согласился.
Ныряя от солнца в тень домов, трамвай, покачиваясь, гремел по утренним улицам. Ханнес большими глазами смотрел в окно, вцепившись руками в поручень сиденья перед собой.
– Ты знаешь, я не помню, чтобы Ханнес ездил на трамвае, – повернулся Телль к жене.
– А когда мы сами на нем ездили, вспомни? – глядя в окно, шепотом ответила Фина. – Как в другой город попали.
Дома закончились. За широкой улицей начался серый кирпичный забор с выложенными посередине узорами. За забором тянули к трамваю свои ветки деревья.
– Городской парк, – объявила вагоновожатая. – Следующая конечная.
Трамвай остановился. Телль и Ханнес подали руки растерявшейся Фине.
– Я не помню тут забора, – поправив волосы, сказала она.
– А ты тут была уже? – повернулся к ней рассматривавший ворота парка Телль.
– Да. Только когда это было! Сейчас все по-другому.
Взяв руку Ханнеса, они медленно пошли к воротам, над которыми была большая вывеска с толстыми буквами: «Городской парк культуры и отдыха».
– Когда я увидел забор и не обрезанные, как на улицах, деревья, я подумал – еще одно кладбище. А то со стороны похоже на наше – только забор не железный, – Телль говорил так, чтобы Ханнес не видел это.
Телль сочувствовал Фине, которая ожидала совершенно другого и была – нет, не разочарована, а скорее растеряна. Зато Ханнесу нравилось все – сверкающие от солнца черные ворота парка, покачиваемые легким ветром макушки деревьев, возвышающееся за ними колесо обозрения.
– Мороженое! – воскликнула Фина, увидев у ворот киоск с надписью «Нацхолод».