Под небом грязно-молочного цвета, от юго-западных угловатых берегов и вглубь континента простиралась огромная территория Эфлеи. Её сердце, не по расположению, а по значению, находилось на юго-западном мысе. Там, на балконе самой высокой башни Монт-д'Эталя, стоял лорд Фергюс Кединберг. Башня эта, названная Королевской, вмещала в себя все государственные кабинеты – от казначейства до приёмной короля. Кабинет Фергюса, королевского инквизитора и по совместительству главы Верховного Совета, располагался на последнем, самом высоком этаже башни: чем выше статус человека, тем выше ему предполагалось находиться. Свой пост старик занимал уже более десяти лет, но никогда не забывал, как поднимался с низов, как менялся вид из окна, когда он получал более просторный и удобный кабинет, как расширялись его полномочия и ответственность. Но вместе со всеми достижениями он терял самое важное: годы. Жизнь возвысила Фергюса, сделав его самым влиятельным человеком Эфлеи, но отобрала молодость, ценность которой он смог осознать только сейчас.
– Лорд Кединберг, советники ждут вас, – доложил вышедший на балкон секретарь.
– Иду, – кивнул Фергюс.
Он последний раз вдохнул чистый, отдающий морем воздух, и пару минут спустя спустился на этаж ниже – в кабинет Верховного Совета. Старик обвёл взглядом собравшихся. Советники сегодня присутствовали в полном составе. Помимо них у дальнего конца стола сидели «новички»: принц, принцесса и её муж Харео. Последнему принадлежало приличное денежное состояние, что могло бы пойти на пользу Эфлее; но в то же время он казался хитрым и изворотливым, что не нравилось Фергюсу, который привык всё держать под контролем. Короля на собрании не оказалось. Его присутствие считалось не обязательным, так как большинство его полномочий принадлежало Верховному Советнику – Фергюсу Кединбергу, но в свете последних событий, то есть поражения Онтфорка, все надеялись на появление Димира Таяльди.
«Что ж, начнём без него».
– Друзья мои! – Фергюс заложил руки за спину и медленно обошёл стол. – Сегодня обсудим падение Онтфорка и надвигающуюся войну с Калледионом.
Кабинет зашумел. Никто не желал войны. Все понимали, что Эфлея не выстоит. Если она падёт, то все лишатся нагретых мест в Верховном Совете и – что похуже – титулов, а также земель и имущества, которые отойдут врагу.
Фергюс позволил советникам обсудить его слова, потом продолжил:
– Новости, которыми я хотел бы поделиться, пришли вчера. Как вы знаете, мы пытались заключить военный союз против врага с нашими соседями, с Арнестом и Дакхааром. Дакхаар готов содействовать, но его военных сил едва хватает для защиты собственных территорий.
– Дакхаар слаб, на него можно не рассчитывать. С Арнестом надо договариваться, это мощнейший союзник, – перебил один из советников.
– Как вы верно заметили, лорд Карелл, мы пытались договориться с Арнестом. Но вчера я получил весть о том, что он не заинтересован в союзе с нами.
– Не заинтересован?
– Арнестский король считает, что сам способен справиться с Калледионом, а Эфлея ему будет лишь мешать. Так он написал в письме нам. Но самая плохая новость не в этом, – вздохнул Фергюс. – Дело в том, что, по моим сведениям, Арнест хочет не воевать, а объединиться с Калледионом против нас.
Кабинет зароптал.
– Как это – против нас? С Калледионом? Предатели! – возмущались советники.
Фергюс выждал с минуту, но кабинет не утихал.
– Нужны новые предложения, друзья мои! – заглушил он возмущения. – Кто-то в прошлый раз высказывался о наёмной армии. Это неплохо выручило бы нас, если бы наша казна не была, скажем так, ограничена.
– Казна, действительно, ограничена, – подтвердил лорд-казначей. – Да и зачем нам наёмная армия, когда у нас своя есть?
– А вы видели состояние казарм, плаца? – возмутился лорд-главнокомандующий. – Обращали внимание на форму, снаряжение, инвентарь солдат? Если бы вы выделяли на нашу армию чуть больше средств, то, может, мы и были бы в состоянии справиться с Калледионом. Но сейчас я вижу только один выход: нанять дополнительных бойцов.
– Армейскими делами заведуете вы, но виноват почему-то канцлер, – язвительно заметил лорд Карелл, Верховный делопроизводитель и мерзкий, по мнению Фергюса, человечишка.
Нежный голос принцессы затушил разгорающийся спор:
– Деньги не проблема, Харео обеспокоен нашей безопасностью, поэтому он за всё заплатит, – вмешалась она.
– Э-э, да, конечно, – неловко подтвердил её муж.
Фергюс успел уловить его недобрый взгляд, но сейчас, занятый более важными делами, не придал этому значение.
– Так что думаете? – спросил он.
Идея о наёмной армии воодушевила советников, тем более что вопрос оплаты показался решённым, и они с энтузиазмом взялись за обсуждение деталей. Фергюсу оставалось лишь слушать советников и иногда направлять поток их речи в нужное русло.
– Наёмников ещё выбрать надо, не первых попавшихся же брать.
– Что, если Калледион перекупит их?
– Так что у нас с казной?
– Знаю в Заморье хорошую армию.
– Может, Арнест ещё передумает?
В разгар обсуждения хлопнула дверь. На пороге кабинета, улыбаясь и сонно потягиваясь, появился молодой король. Он поздоровался со всеми и прошёл на место рядом с принцем. Никос наклонился к нему и принялся что-то нашёптывать, видимо, вводил брата в курс дела. Советники ждали.
– Милорды! – воскликнул король. – Нам не нужна наёмная армия!
– Друг мой… – начал было Фергюс, но голоса советников, тоже желающих объяснить королю шаткое положение Эфлеи, заглушили его.
Кабинет загалдел. Члены Верховного Совета размахивали руками и старались перекричать один другого. Они яростно указывали на висящую на стене карту Амиррийского континента, очерчивали в воздухе воображаемые фигуры и объявляли арнестского короля предателем. Фергюс резко хлопнул рукой по столу, и шум прекратился.
– Милорды! – продолжил Димир. – Нам не нужна наёмная армия, потому что я нашёл мирное решение нашей проблемы. Я женюсь на калледионской принцессе, и старый король оставит нас в покое. Он ведь не объявит войну королевству, которое станет вторым домом для его дочери, правда?
Одобрительный шёпот пролетел по кабинету. Идея, действительно, казалась хорошей, но Фергюсу резал глаза один принципиальный недостаток.
– Друг мой, – осторожно произнёс старик, – ты видел, с каким лицом Джеральд юн Реймстон сидел на свадьбе? По-моему, совершенно ясно, что он ни за что не примет тебя в зятья.
– Да что мне старый король! – рассмеялся Димир. – Я же не на нём собираюсь жениться! Его мнение меня не беспокоит. Главное, что принцесса в меня влюблена, она уж как-нибудь повлияет на отца.
– Политика опирается не на любовь, а на расчёт. А Джеральд, уж поверь мне, человек расчётливый, он не пойдёт на то, что ему невыгодно. Это он влияет на дочь, а не она на него.
– Да вы скептик, Фергюс, – улыбнулся молодой король.
– Я реалист. Калледионский король тебе свою дочь не отдаст, и я его понимаю. Не поддерживаю, но понимаю.
Димир насупился и обратился за поддержкой к остальным:
– Милорды, что вы думаете?
Советники засовещались.
– Я согласен с Фергюсом, – почти сразу, не взяв время на раздумье, выступил Ник. – Тут всё решает калледионский король, а его решение на лице было написано.
Димир насупился ещё больше. Советники тем временем принялись высказываться. Голоса распределились примерно поровну: часть находила идею короля многообещающей, часть выступала за наём армии из Заморья. Пока велись споры, Димир расстроенно смотрел на Фергюса, скрестив руки на груди.
«Самонадеянный ребёнок!» – вздохнул Верховный Советник. Судьба лишила старика детей, и играть роль воспитателя для молодого короля он также не имел ни малейшего желания. «Его отец таким не был», – промелькнуло в голове у советника. Покойного короля, Грегора Таяльди, он уважал. Тот слыл человеком сильным, уверенным в себе, настоящим авторитетом для всех – даже в том молодом возрасте, в котором сейчас находился Димир. А вот Димир со дня отцовской смерти изменился лишь тем, что стал носить корону на голове.
– А я полностью поддерживаю план короля, – заявил тем временем муж принцессы. – Наёмная армия требует больших вложений, солдатам ведь не единожды платить придётся, а на протяжении всей войны. Плюс расходы на содержание, пропитание, перевозку. Женитьба, конечно, тоже дело сложное из-за упрямства калледионского короля. Но что мы потеряем, если хотя бы попробуем? Я голосую за брак, – воодушевлённо произнёс Харео.
«Ты-то в выгодных браках разбираешься», – усмехнулся Фергюс.
Димир, заручившись поддержкой в лице зятя и доброй половины советников, победоносно посмотрел на Фергюса. Харео тоже выглядел довольным. «Подлизался. Думаешь, это поможет тебе закрепиться здесь? Надейся», – брезгливо подумал Верховный Советник. Он не собирался долго терпеть Харео в Монт-д’Этале и ещё до свадьбы направил своих помощников – призраков Инквизиции – разузнать всё об этом человеке. Ничего плохого им раскопать не удалось, потому Димир счёл Харео приличным человеком и одобрил брак. Но старый советник не унывал. У всех есть прошлое, о котором хотелось бы умолчать, и Фергюс надеялся, что оно вскоре найдётся и у Харео.
Харео тем временем продолжал:
– А если план провалится, в чём я сомневаюсь, то наймём армию. Я как новый член королевской семьи, конечно, помогу покрыть расходы. Но не будем думать о плохом. Надо надеяться на лучшее!
Все согласно кивали головами в такт уверенным речам Харео. Фергюсу оставалось только тяжело вздохнуть – который раз за собрание – и сделать объявление:
– Благодарю всех, кто высказался. Хочу лишь напомнить, что наша миссия – советовать королю, что ему делать. Окончательное решение всегда остаётся за королём. Что вы решаете, Ваше Величество?
Димир вздрогнул. Он откинулся в кресле и поднял глаза к потолку – думал. После недолгого молчания посмотрел на Фергюса так, словно попросил у него разрешения огласить свой выбор, затем заговорил:
– Вот моё решение. Пока Калледион восстанавливает силы после Онтфорка, у нас есть время действовать. Я попробую договориться с Джеральдом. Попытаться надо, мы ничего от этого не теряем. Но мысли о наёмной армии оставлять пока тоже не стоит.
Король объявил это с нотами вопросительной интонации, будто бы ждал одобрения от Фергюса. Верховный Советник улыбнулся и кивнул. «Взвешенное решение».
Советники живо поддержали решение короля.
– В таком случае, собрание окончено, – объявил Фергюс, и советники начали гуськом пробираться к выходу. – Встречаемся, как обычно, ровно через неделю в то же время.
Зал опустел. Старик собирался уже было запереть кабинет и подняться к себе наверх, но помимо него в комнате остался ещё один человек. Неприятный ему человек. Харео сидел, закинув ногу на ногу и вальяжно откинувшись на спинку стула. Глаза он прищурил, а губы его расплывались в натянутой улыбке.
– Ты заблудился, друг мой? Тебе помочь найти выход? Он вон там, – съязвил старик.
– Не стоит так говорить со мной, лорд Фергюс.
– Для тебя – лорд Кединберг.
– Хорошо, лорд Кединберг. Не стоит так говорить со мной, я требую уважения.
Требования казались разумными. Всё-таки он, богатый иностранец из Заморья, стал мужем принцессы. Но интуиция и обширный жизненный опыт подсказывали Фергюсу, что дело тут вовсе не в уважении.
– Это всё, чего ты хочешь, Харео?
– Нет, не всё. Вообще-то я хочу, чтобы ваши призраки прекратили меня преследовать.
– Мои призраки тебя не преследуют, – с улыбкой соврал Фергюс.
– Это унижение! Моя жена – принцесса!
– Закончим этот разговор, друг мой, у меня много дел, – перебил старик.
Он сделал жест в сторону двери, приглашая Харео покинуть кабинет. Харео недовольно сузил и без того маленькие, с нависающими веками глаза, но возражать не стал. Он вышел, и звук его шагов вскоре затих где-то на нижних этажах.
Фергюс хмыкнул. Добравшись до своего кабинета, уселся за широкий стол и провёл рукой по гладкой шлифованной поверхности. Потом перебросил взгляд ниже, к неширокой панели между выдвижными ящиками. Советник нажал на неё. Послышался щелчок, и выехал секретный ящик. Обнажился один-единственный документ с подписью покойного короля Грегора. Последний указ короля, документ государственной важности, доступ к которому имели лишь лорд Фергюс Кединберг и Димир. И только они вдвоём знали содержание указа. Они вдвоём – и убийца короля.
Длинным пальцем Фергюс провёл полосу на бумаге, освободив её от пыли там, где жирным шрифтом красовалось имя принцессы. «Моя жена – принцесса!» – вспомнил он возмущения Харео.
– Не стоит тебе знать правду, – прошептал старик.