Фергюс считал свой кабинет идеальным. Любил его за изящную мебель, за запах чернил и бесконечных документов, за высокое окно, пропускавшее свежий воздух, – но иногда роскоши своего кабинета советник предпочитал сырое подземелье. Там он расположил свою инквизицию, и потому почти каждый вечер, закончив бумажную работу, запирал кабинет на ключ и неизменно спускался в мрачные подвалы Королевской башни, чтобы найти убийцу покойного короля.
Запутанное дело началось с указа. В тот день король Грегор собрал Верховный Совет, чтобы представить лордам важнейшее решение: он нарёк свою дочь, принцессу Маргарет, наследницей эфлейского престола. Лорды совета возмутились и раскритиковали указ. Они считали нелепым то, что при наличии старшего сына король отдаёт трон дочери. Грегор понимал их возмущение, но в своём решении остался непреклонен.
После собрания Верховного Совета, полного криков и уговоров, Фергюс посетил кабинет Грегора и потребовал объяснения. Не то чтобы советник хотел отговорить короля от исполнения указа, нет: лишь хотел понять причины, побудившие его этот указ написать. «Это важно, поверь мне, Фергюс, – с нездоровым блеском в глазах шептал Грегор, – ты не видел того, что видел я. Их уже много, а станет ещё больше. Я делаю это ради всех нас, ради жизни».
Фергюс кивнул и начал подозревать, что король сошёл с ума.
«Лорды ополчились против меня, против моего решения, а ведь оно далось мне нелегко. Они не понимают и вряд ли поймут, но ты – другое дело. Ты, Фергюс, единственный, кому я доверяю». Грегор достал из стола ещё один документ со своей печатью и протянул его советнику. «Это копия. Советники не хотят видеть Маргарет в качестве королевы – пусть так. Не знаю, что именно они будут делать, но они захотят избавиться от документа, возможно, попытаются переубедить меня. А вдруг я им поддамся? Неважно. Я могу сомневаться в себе, но не в тебе. Копия будет у тебя, и, когда придёт время, ты проконтролируешь исполнение указа».
Фергюс не стал спорить и взял документ – он тогда ещё не знал, что вскоре копия превратится в единственный экземпляр.
На следующее утро советник вновь поднялся к королю. Кабинет Грегора оказался заперт, а заспанный секретарь сообщил, что король провёл внутри всю ночь. Фергюс постучался. Не получил ответа и достал собственные ключи от кабинета, но в замочную скважину вставить их не смог – с той стороны двери уже торчали ключи Грегора.
«Ломайте дверь!» – нервно приказал советник.
Гвардейцы долго возились возле кабинета, пытаясь вышибить тяжёлую дверь. Фергюс кругами ходил по коридору возле них, и едва показался просвет между дверью и кабинетом, ворвался туда и позвал Грегора. Но поздно. Король был мёртв, а злосчастный указ пропал. Зато копия указа пылилась в секретном ящике в кабинете Фергюса. Советник сокрыл её и вскоре наблюдал, как Димира – а не принцессу Маргарет – усадили на трон. Старик побоялся, что если обнародует указ сейчас, то девушку может постигнуть участь отца.
Димиру он позже рассказал об указе. Молодой король долго вчитывался в строки, написанные рукой отца, и хмурился в недоумении. После кинул документ на пол и назвал его «бредом», а Фергюс поднял и заботливо расправил помятый лист. «Что будем с этим делать?» – спросил советник.
«Найдите убийцу отца, – угрюмо приказал молодой король. – А этим… Этим недоразумением займёмся позже».
Дорога по подземелью петляла и уходила резко вниз, ведя инквизитора туда, где сосредоточились страдания, страх и боль – в допросные комнаты. Толстые стены и тяжёлые двери заглушали крики арестантов, но дух отчаяния и безысходности ощущался в коридорах даже при полной тишине.
Ключ повернулся в замке одной из дверей, и Фергюс зашёл в маленькую душную камеру. Благодаря вбитому в стену светильнику с двумя тонкими свечами инквизитор смог различить бледное и изнеможённое лицо арестанта. Оковы вжимали мужчину в железный стул, и призраки инквизиции окружали его. Арестант прерывисто дышал, слизывая кровь с распухших губ. Его мутный взгляд остановился на вошедшем инквизиторе, и он обречённо прошептал:
– Я нифефо не фнаю, я нифево не фкафу!
«А над тобой уже немного поработали, не правда ли?» – оглядел Фергюс чернеющие дыры на месте зубов.
– Ещё как скажешь, – прошипел призрак, склоняясь над несчастным. – На кого ты работал?
Арестант упрямо молчал. Призрак потянулся к ящику, стоящему на углу стола, и достал оттуда устрашающий блестящий инструмент, напоминающий щипцы, но с длинными заострёнными концами. Он зажал в руке инструмент и с громким скрежетом провёл им по столу, глубоко вдавливая концы в деревянную поверхность, потом приблизил оружие к лицу арестанта.
– На кого ты работал? – повторил призрак. Конец инструмента дотронулся до щеки допрашиваемого.
– Я нифефо не фкафу!
«Все вы так говорите. Ещё немного, и ты расскажешь всё», – решил Фергюс, заметив, как дрожат губы несчастного. Таких инквизитор видел ежедневно: все упорно молчаливые, упрямые, уверенные в том, что выдержат боль. Поначалу. Но стоит волшебному ящику открыться, стоит арестантам ощутить прикосновение холодного инструмента к коже, как они готовы рассказать и подписать что угодно, лишь бы пытки прекратились. И через некоторое время на стуле появляется новый допрашиваемый, который повторяет судьбу своего предшественника.
Сегодняшний арестант, как пояснили призраки, знал о секретных тоннелях, через которые убийца добрался до короля Грегора.
– Его зовут Роиль, он работал в Королевской башне – шепнул Фергюсу один из призраков.
– Связан с советниками, – кивнул старик. Только они знали об указе.
– Вряд ли он убийца. Скорее поделился с кем-то информацией о тоннелях, надо только узнать, с кем именно. Но он не признаётся, паршивец.
– Я нифево не фкафу! – подтвердил арестант. – Я нифефо не фнаю!
– Да-да, я слышу это каждый день, – усмехнулся инквизитор.
Фергюс неспешно прошёлся по допросной комнате, жёлтый свет упал на его безобразное лицо с отросшей седой щетиной. Арестант поднял голову и поморщился не то от боли, не то от вида инквизитора. Фергюс в ответ исказился в плотоядной улыбке.
– Знаешь, кто я, друг мой?
– Фнаю. Лофт Кетинпефк, фофетник и инкфифитоф.
– Ну вот, а говорил, что ничего не знаешь. Получается, ты обманул меня, Роиль?
Арестант энергично замотал головой.
– Я нифефо не фнаю пфо тоннефи.
– А мои друзья, – Фергюс указал на призраков, – утверждают, что знаешь. Хочешь сказать, эти уважаемые люди меня обманывают?
Арестант снова мотнул головой.
– Давай сделаем так, Роиль, – ласково заговорил инквизитор, склонившись над арестантом. – Я предлагаю поиграть в игру, правила которой до безобразия просты: я задаю вопрос, ты отвечаешь. Если я не получаю ответ, то призраки втыкают в твоё тело иглу. Всё понятно?
В глазах несчастного Роиля вспыхнуло отчаяние, он кивнул.
– Тогда начнём. Расскажи мне, для начала, правда ли, что ты знаешь про тоннели?
Арестант покосился на острую иглу, блеснувшую в руках призрака.
– Пфафта.
– Откуда ты про них знаешь?
Роиль пробормотал нечто невнятное.
– Говорит, что случайно наткнулся, – перевёл призрак.
– Ты кому-нибудь рассказывал про тоннели? – спросил Фергюс, арестант испуганно посмотрел на него и промолчал. – Иглу!
Призрак, стоявший позади Роиля, опустил руку ему на плечо, удерживая арестанта на месте. Тот дёрнулся и замычал, когда первая игла вошла в кожу над лопаткой. Инквизитор повторил вопрос:
– Рассказывал?
– Фафкафыфаф, – простонал Роиль, когда вторая игла коснулась плеча.
– Кому рассказывал?
Арестант молчал.
– Иглу!
Роиль мог лишь беспомощно смотреть на Фергюса и мычать от боли, пока жестокие иглы вонзались в тело: под шеей, в локтевую ямку, у живота… Но он не знал, что это лишь разминка. Глаза арестанта резко расширились, когда призрак начал расстёгивать ему штаны. Роиль беспокойно задёргался, но оковы крепко удерживали пленника на стуле.
– Фтойте! – вскричал он, когда игла приблизилась к дорогому для него месту.
– Кому ты рассказывал о тоннелях? – грубо спросил призрак, толкнув арестанта.
– Фофетнику.
– Какому именно советнику?
Роиль злобно взглянул на инквизитора. Поток его речи снова иссяк.
– Втыкайте иглу, – устало распорядился Фергюс.
Крики оглушили допросную комнату. Призраки отыскивали наиболее болезненные места и медленно, растягивая своё удовольствие и муки арестанта, заполняли его тело железными осколками. После очередной иглы Роиль потерял сознание. Голова его рухнула набок. Инквизитор приказал остановить пытки и привести арестанта в чувства. «К чему это упрямое молчание? – вздыхал Фергюс, пока призраки били Роиля по щекам. – Зачем он это терпит? Неужели что-то может быть важнее собственной жизни и здоровья?»
Вскоре арестант очнулся. Мутным взглядом он упёрся в инквизитора. Фергюс улыбнулся и спросил ласково:
– Как ты себя чувствуешь, друг мой?
Роиль молчал.
– У меня много вопросов, – настаивал старик. – Я хочу услышать от тебя ответы на них, почему ты так сопротивляешься?
– Он мне фапфатиф, – прохрипел Роиль.
– Заплатил? – переспросил инквизитор.
Арестант изнеможённо кивнул. Слёзы текли по красному опухшему лицу, его вид вызывал жалость, но не настолько, чтобы Фергюс остановил допрос.
– Кто тебе заплатил?
Роиль опустил голову.
– Назови имя, – ласково проговорил инквизитор, – и будешь свободен. Назови имя.
Ответа не последовало. Видно, у арестанта ещё остались силы на сопротивление. Призраки с иглами обступили его, но Фергюс сделал знак остановиться.
– Друг мой, прекрати упрямиться. Ты ведь хочешь выйти из этой комнаты? Для этого надо лишь назвать имя заплатившего тебе человека. Понимаешь, как всё просто, как ты близок к освобождению? – мягко говорил инквизитор, но Роиль молчал, опустив голову. – Мне нужно лишь имя, и этот человек займёт твоё место, ответит за все твои страдания.
Арестант поднял голову, взгляд загорелся ненавистью. Все знали, что из допросных комнат не выйти на свободу, и он понимал, что Фергюс Кединберг врёт.
– Назови имя того, кто вместо тебя будет сидеть на этом стуле, – просил инквизитор.
– Лофт Кетинпефк. Я нафыфаю фафе имя. Фы фофны фифеть на этом фтуфе, – злобно проговорил арестант, плюясь кровью.
«Это ты зря».
– Ладно, попробуем по-другому, – улыбнулся Фергюс.
Роиль тяжело дышал, наблюдая за действиями инквизитора, кровь текла из приоткрытого рта, почти лишённого зубов.
– У тебя два глаза, а, значит, целых две попытки сказать правду, – задорно проговорил инквизитор, Роиль напрягся. – Вот это, – Фергюс достал из ящика пинцет и продемонстрировал его арестанту, – мне придётся использовать, если я не получу ответ. Итак, я хочу знать имя советника.
– Я нифефо не фнаю.
– А я думаю, что знаешь. Прибейте ему руки к столу.
Роиль замычал, замотал головой, когда призраки схватили его запястья и притянули к столу. Он с бессильным ужасом смотрел, как молоток занёсся над ладонями и вбил длинный гвоздь. Арестант завопил, цепи на руках загрохотали.
– Я говорил, что иглы были лишь разминкой? А теперь, друг мой, попытка первая: назови мне имя советника.
Пинцет медленно приближался к глазу несчастного. Роиль молчал.
– Посветите мне, – приказал Фергюс.
Призраки тут же поднесли свечу к лицу арестанта, обдав его жаром. Пинцет угрожающе блеснул в ярком свете, Роиль хотел отвернуться, но призрак крепко схватил его за челюсть.
– Это что такое? – картинно возмутился инквизитор, заметив, что конец пинцета испачкан засохшей кровью. – У нас всё-таки приличное учреждение, всё должно быть чисто. Не будем портить о себе впечатление. На, помой, – обратился он к призраку, который держал арестанта за челюсть. – А Роиль, возможно, за это время хорошо подумает, вспомнит о здравомыслии и назовёт мне имя советника. Правда, друг мой?
Арестант ничего не ответил. Фергюс присел на дальний край стола и выжидающе посмотрел на арестанта. Тот дёргал руками и пытался высвободиться, но своими усилиями лишь расширял дыры в ладонях, и струйки крови текли по столу. Фергюсу вернули вымытый пинцет. Инквизитор провёл рукой по влажному железу и встал неторопливо. Роиль продолжал расшатывать гвозди, и болезненные стоны разлетались по допросной комнате. Он не пожелал воспользоваться временем, которое подарил ему инквизитор. «Упрямый, – похвалил его Фергюс. – Но глупый».
Внезапно гвоздь всё-таки выпал из столешницы – видимо, его вбили недостаточно глубоко, – и Роиль высвободился. Нервно дыша, дрожащей рукой он схватил гвоздь и закричал:
– Фы – гнуфные пфифпефники Мёфтфой Кофофефы! – и ржавое остриё вошло в его шею.
Тело арестанта содрогнулось в предсмертной судороге, призраки бросились к Роилю, но его хриплое дыхание остановилось. Призраки растерянно взглянули на инквизитора.
«Гнусные приспешники Мёртвой Королевы?» – мысленно повторил Фергюс. За долгую жизнь старика осыпали какими угодно злобными пожеланиями и проклятиями, кроме такого. Слишком часто в последнее время это имя стало всплывать за пределами храма Существ.
– Найдите его друзей, – приказал инквизитор, покидая подвал.
* * *
Храм Существ опустел после службы. Никос последним встал со скамьи. Он поёжился – не то от сырой прохлады, опутывающей храм, не то от взгляда, который, словно червь, копошился в его душе. Над принцем высилась фигура Мёртвой Королевы. Пустыми глазницами она видела всё и ничего, и Ник не знал, как сопротивляться слепому взору.
«Во славу Мёртвой Королевы. Поклянись ей, что исполнишь предназначение».
Принц снова и снова прокручивал в голове последний сон. За что? Почему он увязает в снах, почему они мучают его холодом и страхом? И он задрал голову, пытаясь рассмотреть статую Мёртвой Королевы – быть может, она даст ответ? Но древняя ведьма отвечала безразличием, а у Ника затекала шея и темнело в глазах. Он зажмурился. Заунывная песня служителя раздавалась под куполом, солнечные лучи подсвечивали пыльный воздух на светлой стороне храма, и сдавленно пахли цветы, которые слуги потихоньку уносили из зала. Принц вздохнул – казалось, зря пришёл сюда. На прощание он протянул руку к холодному чёрному камню. Боль раскатом грома оглушила его. Ник отдёрнул руку и, едва согнувшись, прижал к себе. Пальцы горели, будто обожжённые, и он глубоко дышал, чтобы не закричать.
Когда боль утихла, принц взглянул на руку – место, которым он прикоснулся к статуе, покраснело и опухло. Такой ли ответ он хотел получить от Мёртвой Королевы? Позади раздались шаги, и Ник наскоро спрятал руку.
– Говорят, она была необычайно красива, – сказал служитель, который заметил интерес принца к статуе. – Колдовством и красотой она очаровала короля Амиррии, а когда он сделал её своей королевой, убила его. Жаль, после смерти все её портреты сожгли.
– И вправду жаль, – согласился Ник. Язык едва слушался. Муки загробной боли преследовали при каждом взгляде на статую.
– Даже имя её забылось. Убийцы запретили произносить её имя. Вы знаете, Ваше Высочество, кто убил Мёртвую Королеву?
– Одиннадцать советников, которые разделили Амиррию на одиннадцать королевств и стали королями. Мой прапрадед – один из них.
Старый служитель перебросил взгляд на руку, которую принц усердно прятал под сюртуком. Ник морщился. Он не смог утаить от служителя рану, которую нанесла чёрная статуя.
– Говорят, Мёртвая Королева прокляла своих убийц и их потомков. Покажите руку, Ваше Высочество, я обработаю рану.
– Прокляла тем, что её статуя ранит нас? Несерьёзно, – принц сдавленно улыбнулся.
– Не думаю, что проклятие в этом. Слишком мелкая цена за её смерть. Мёртвая Королева придумала бы другое наказание, но какое именно – никто из королей до сих пор не сознавался. Хотя, говорят, что и не каждого коснулось проклятие. Есть что-то, что мучает вас, Ваше Высочество?
«Сны», – хотел бы ответить Ник, но промолчал. Он помотал головой.
– Вот видите, – вздохнул служитель. – Никто не признаётся.