– Онтфорк пал! – раздалось с порога.
Ветер ворвался в открытую дверь. Пламя свечи дрогнуло, тени заплясали по стенам. На пол повалили снежинки. В этом году зима в Эфлее выдалась бурной, улицы превратились в белоснежные холмы и узкие протоптанные дорожки между ними, больше напоминающие траншеи. Среди небольших строений возвышалось здание таверны, такое же белое и ледяное, как и вся улица. Там на единственном занятом столе горела свеча, и Мираби, юная служанка, весь вечер ухаживала за гостями.
– Холодно, закрой дверь! – шикнула она на нового посетителя.
Тот хмыкнул, но приказ девушки выполнил. Стряхнул с одежды снег и широким шагом направился к столу. Приятели буркнули какие-то приветствия, и мужчина занял место по правую руку от главаря, Нэйта-Вояки. Мираби вынесла бутылку и поднос, заставленный стаканами.
– А где Лютер? – с беспокойством спросила она. – Вы разве не вместе должны были прийти?
– Тебя только он и интересует, – усмехнулся мужчина. – Придёт сейчас, не волнуйся. Так вот, о чём это я. Онтфорк пал! – снова торжественно провозгласил Викт по прозвищу Коршун.
Мираби махнула на него рукой. Она отошла от стола, села на табурет в тёмном углу и, опершись подбородком на кулаки, наблюдала за приятелями. Этой ночью она работала одна: хозяин таверны уехал, оставив её за главную. Остальных помощниц девушка сама отпустила по домам. Нэйт-Вояка попросил об этом, чтобы собрать в таверне своих друзей и не волноваться, что их подслушают. Их разговоры несли опасность и беззаконие. Нэйт планировал восстание, а Мираби, хоть и не поддерживала эту идею, волей случая оказалась в его компании.
Девушка беззаботно болтала ногой. Повстанцы отодвинули поднос и развернули на столе карту Амиррийского континента. Капля растаявшего снега с бороды Викта упала на бумажное море. Карта устарела: на ней ещё были обозначены королевства, давно захваченные Калледионом, и Онтфорк, согласно последним новостям, теперь оказался в их числе. Более века назад их было одиннадцать на континенте – одиннадцать королевств, на которые распалась Великая Амиррия. Сегодня ночью их число сократилось до четырёх. Калледион поглощал их одно за другим, его власть безудержно расползалась по всему северу.
Коршун камушками обозначил на карте войска противников. Мираби зевнула, когда повстанец начал описывать финальное сражение между Онтфорком и Калледионом.
«Ожидаемо, как же это ожидаемо», – то и дело бормотал Вояка, качая головой. «Дурень он, молодой король!» – возмущался Нэйт в те моменты, когда Коршун особенно красочно описывал причины поражения Онтфорка. Со слов Вояки Мираби знала, что исход битвы был предрешён ещё тогда, когда молодой король Эфлеи, тот самый «дурень», отказался поддержать Онтфорк и оставил теперь уже поверженное королевство на растерзание жадному до территорий Калледиону.
– Ясно всё, – подытожил Нэйт. – А что насчёт того дела?
Коршун хитро улыбнулся. По самодовольному выражению лица заранее стало ясно, что дело кончилось успешно.
– Всё как ты просил. Мы с Лютером связались с… – начал он.
За дверью таверны раздались шаги. Повеяло холодом, и на пороге появился приятный молодой человек. Смуглое лицо блестело от тающего снега, щёки раскраснелись. Он расстегнул толстый плащ и потряс головой, с волос на пол полетели снежинки.
– Лютер! – Мираби вскочила с табуретки и кинулась ему навстречу.
Только его она считала настоящим другом. Не всех этих повстанцев, которых обслуживала в таверне, а именно его. Лютер привёз девушку сюда из Дакхаара, помог найти жильё и работу в таверне, попросил друзей защищать Мираби от преследовавших её Покровительниц. Так он благодарил за то, что она спасла ему жизнь.
– Твоя подруга тут вся изволновалась, пока тебя не было, – как-то противно растянув уголки рта, сказал один из повстанцев.
– Я бы тоже волновался, если бы остался наедине с такими, как вы, – парировал Лютер.
С конца стола послышалось еле сдерживаемое хрюканье, и так по цепочке оживился весь стол. Лишь Нэйт-Вояка, сложив руки на груди, напряжённо-недовольно оглядывал товарищей. На хмуром лице, тронутом светлой щетиной, от подбородка до уголка глаза прорезался глубокий шрам – память от службы в королевской гвардии. Левая рука пряталась в широкую кожаную перчатку, скрывающую покалеченную, местами чуть ли не с оголённой костью конечность – ещё одна награда за военную службу.
– Отставить смех! – грубо произнёс Нэйт.
Возбуждённые голоса слышались ещё пару секунд, потом замолкли, отступив перед суровостью Вояки.
– Вернёмся к делу, – кивнул он Коршуну-Викту.
Коршун, уже давно забыв, на каком месте своей истории остановился, решил сразу перейти к концу. Он достал из кармана горсть золотых монет и кинул на стол.
– В общем, вот.
С разных концов стола к монетам потянулись руки. Монеты были тонкие, но тяжёлые, и с особой чеканкой: с изображением континента на одной стороне и с большой буквой «К» на другой.
– Калледионские, – удовлетворённо объявил Нэйт, рассмотрев монеты.
– Я же говорю, что всё получилось, – самодовольно отозвался Викт. – Калледион обещает поддержку. Сам король дал нам монеты! Не сам, конечно, передал через своих людей. Сказал, если поднимем восстание и убьём эфлейского короля, то заплатит ещё.
– Дурни вы, лучше бы оружие у него попросили. Организовать восстание без денег можно, а вот без оружия – нет, – назидательно сказал Вояка. – Что Эфлея, что Калледион оружие в Заморье закупают – там все новинки. Слышали про новые пистолеты?
Повстанцы молча помотали головами. Нэйт вздохнул.
– А надо бы. Ими всех гвардейцев вооружили. Нам бы тоже такие, да кто ж продаст… Вот ты, Лютер, вроде сообразительный парень, не мог догадаться попросить оружие?
– Но ты назначил главным Коршуна, а не меня, – невозмутимо заметил Лютер.
Вояка закатил глаза и снова обозвал приятелей дурнями.
– Будем тогда думать. Мираби! Принеси поесть и будь поблизости.
Мираби унеслась на кухню, но дверь оставила приоткрытой.
«Неужели они правда собираются убить короля?» – девушка прислушалась к оживлённому обсуждению. Намерения повстанцев до сих пор оставались лишь планами, а не действиями, но с каждым разом они обсуждали затею всё серьёзнее. Мираби подкралась к выходу из кухонной каморки и выглянула в зал. Вояка, попеременно указывая толстым пальцем то на карту, то на какой-то рисунок, раскрывал подробности только что разработанного плана. Остальные внимательно слушали речь Нэйта и кивали головой в знак того, что они всё понимают и одобряют. Только Лютер отчего-то кривился.
– Мираби! – прогремел голос Вояки.
Нэйт заметил её в проёме двери. Глаза у него блестели от восторга. Они казались единственным, что отражало чувство радости, в остальном же он, как и всегда, выглядел суровым и жёстким. Вояка жестом подозвал Мираби и указал на стул, она села. Нэйт постарался изобразить такое доброе выражение лица, какое только умел, и вкрадчивым голосом обратился к девушке:
– Мираби, мы ведь хорошо тебя приняли, когда ты сбежала из Дакхаара?
«Не сказала бы, чтобы очень».
– Да, – нехотя согласилась девушка.
Вояка улыбнулся, повернулся к Лютеру и посмотрел на него особенным взглядом, смысл которого был понятен только им двоим. Мираби тоже взглянула на Лютера, ища у него ответ – чего от неё хочет Нэйт?
– И мы, как и обещали, защищали тебя от Покровительниц? – продолжил Вояка.
– Ну да.
– И мы всегда с тобой хорошо обращались, не правда ли?
– Ну-у, да.
– Никогда не давали тебя в обиду?
Мираби кивнула.
– И никому не раскрыли твою тайну? Всегда держали в секрете твои… особенные способности, верно?
– Верно.
Вояка задавал правильные вопросы, на которые девушка по-другому ответить не могла. Удовлетворённый ответами, он снова повернулся к Лютеру, словно желал ему что-то доказать. Лютер глядел исподлобья.
– Получается, ты должна быть нам за всё благодарна, верно? – улыбнулся Вояка. – И ты поможешь исполнить наш план? – покачивая головой в такт словам и добродушно обнажая зубы, произнёс он.
– Нет, не поможет, – вмешался Лютер.
– Не лезь! – Вояка раздражённо посмотрел на Лютера, потом снова повернулся к девушке. – Так ты поможешь?
Мираби растерянно переводила взгляд с натянутой улыбки Нэйта на взволнованное лицо друга. С разных концов стола на неё выжидающе смотрели остальные повстанцы, которым ответ «нет» не подходил. Напряжённость царила в полутёмном зале, тишина стояла такая, что было слышно дыхание каждого, и лишь пламя свечи весело прыгало, подбадриваемое сквозняком.
Лютер встал и за локоть подвёл девушку ближе к свету.
– Посмотри, Нэйт, ей нельзя!
Свет коснулся Мираби: лица, косынки, длинных волос цвета бледной розы. Эти волосы вызывали изумление, восхищение и проблемы. Они выдавали в ней ведьму, и из-за них проклятые Покровительницы забрали Мираби к себе на воспитание и обучение, а в обмен хотели лишь использовать её «особенные способности» в целях, которые девушку не устраивали. Из-за них она сбежала с Лютером и оказалась здесь, с повстанцами.
– Если что-то пойдёт не так, любой дурак, который увидит её среди нас, легко опознает. Вы вообще понимаете, как её волосы могут привлечь внимание? – возмущённо разъяснял Лютер. – Нельзя ей!
На Вояку его вдохновенная речь не подействовала. Нэйт с непроницаемым видом выслушал протест Лютера, но лицо его слегка побагровело.
– Всё сказал? – грубо спросил Вояка.
– Да.
– А теперь слушай меня. Тебя никто ни о чём не спрашивает. Не твоё дело, будет девчонка помогать нам или нет. Это выбор Мираби. – Он повернулся к ней. – Решай, девочка, решай.
Мираби совершенно не хотелось ничего решать. Она устало посмотрела на Нэйта, тот прищурился, ожидая ответ. Она понимала, что отказ не предусмотрен. Отказ означал бы, что повстанцы перестанут её поддерживать, и придётся искать новую защиту от Покровительниц, а как это сделать, девушка не представляла. И она кивнула:
– Я помогу.