– Ну!.. Чего ты… стоишь? Не.. видишь что ли? – голос Дуняши прерывался от волнения и усилий.
Но Матвеюшка, похоже, смотрел и не видел.
Дуняша пыталась за верёвку вытянуть из своего огорода бычка. Тот пролез через дыру в заборе, попутно расширяя её, и тянулся мордой за вкусной ботвой.
– Помоги! – сердитая Дуняша даже топнула ногой.
И тут же пожалела об этом. Бычок то ли почувствовал, что верёвка чуть ослабла, то ли топот Дуняши его подстегнул, но рванул уже с новой силой. А так как он был довольно большой, не взрослый ещё, но приближался к этому рубежу, то Дуняша непроизвольно рванулась следом и не удержалась на ногах. Бычок продолжил свой забег в Дуняшин огород. Но и девушка ещё не сдалась, крепко держала за верёвку, хотя и не могла встать на ноги, поэтому просто волочилась следом. Когда обычная трава закончилась и начались заросли крапивы, Дуняша взвизгнула, и Матвеюшка вдруг спохватился. В два прыжка одолел расстояние, отделяющее его от верёвки, наступил ногой на неё, тем самым останавливая и бычка, и Дуняшу, а потом намотал на кулак несколько петель.
– Тяни его отсюда, – скомандовала Дуняша, вставая и отряхиваясь.
Матвеюшка потянул бычка из огорода. Тот мотал рогами, упирался, никак не хотел расставаться с вкусными листьями, такие на лугу он не найдёт, но Матвеюшка был настойчив.
Наконец, бычок выскочил, окончательно доломав плетень.
Дуняша оглядела повреждения. Повернулась к парню: – Чей он?
Матвеюшка молча улыбался.
Дуняша перевела сердитый взгляд на быка. Тот, казалось, смирился с людской жадностью и с хрустом съедал то, что позволяют и растёт прямо там, где он стоял.
– Откуда тебя принесло на мою голову!
Дуняша в раздумье смотрела на животное. На верёвке. Значит, был привязан и оторвался.
– Пошли, выведем его за околицу, привяжем к какому-нибудь дереву, хозяева найдут.
Дуняша повернулась и, нимало не сомневаясь, пошла. И, может быть, этот её командный тон, не предусматривающий отказа, подействовал на Матвеюшку. Он пошёл следом, дёргая за верёвку, если бычок отвлекался и не слишком торопился за Дуняшей.
Вскоре нашлось подходящее дерево, к стволу которого крепко привязали конец верёвки.
– Слушай, а ты заборы делать умеешь? – в раздумье протянула девушка, оценивающе окидывая широкие плечи Матвеюшки.
Но тот по-прежнему улыбался и молчал.
– Пошли, – Дуняша не стала больше уговаривать, схватила парня за руку и повела за собой. Не будет же огород стоять нараспашку до вечера, пока отец с дедом с барщины вернуться. – Сейчас что-нибудь придумаем.
В этот момент и проезжала мимо Глафира Никитична в своей коляске. Дуняша остановилась, давая дорогу.
Глафира Никитична окинула взглядом парня и девушку. Матвеюшку узнала сразу. Тот дурак, которого она так и не смогла приспособить к хозяйству. Чья силушка понапрасну пропадает.
А девку поначалу не узнала. Уж больно чумазой замухрышкой она выглядела. А потом сообразила. Сестра той цыганки, что у неё в горничных. О-о-о, тогда у неё в кабинете она ещё на человека похожа была, а вон она какая оказывается.
Стоят два дурака. Один улыбается, вторая рот раззявила, поклониться даже не сообразила.
Но коляска уже проехала дальше, увозя барыню в её усадьбу. И вслед коляске, а может быть дурачку и дурачке неслось жалобное мычание бычка. Но на него уже никто не обращал внимания.
А через какое-то время, к огромному удивлению всех проходящих, Матвеюшка вместе с Дуняшей чинили дыру в заборе.