«Ну и ночка», – удивлялся Николай. Таких приключений у него ещё не было.
Лишь к утру нашёл пристанище своей уставшей голове. В стогу прошлогоднего сена недалеко от усадьбы помещицы Гружевой. Но сон не шёл. Когда в очередной раз открыл глаза, увидел занимающийся новый день. Пора домой.
Соскользнул с высокого стога, потрепал по шее коня:
– Через пару часов будешь в своей конюшне. Потерпи, Гром.
Вскоре верный конь отпечатывал новые следы в чуть влажной сверху от росы дорожной пыли.
Встречная заря алела с каждой минутой всё ярче, и вот вновь родившееся оранжевое светило гордо засияло на чистом небосклоне.
В его свете ночное происшествие всё больше казалось нереальным. Уж не почудилось ли?
Нет, Николай понимал, что ещё не страдает помрачением рассудка, и всё было.
На возу была больная девушка. Оказалось, Варя не ворожбой занималась, а пыталась спасти сестру или подругу. Николай не спрашивал. Подозрение, что Варя Палетова не так проста, как её крестьянский сарафан, заставляло держать вопросы при себе.
Были долгие поиски жилища колдуна, осложнённые не только ночной темнотой, но и не совсем ясными разъяснениями Вари.
Но нашли.
Такого мрачного, но статного старика Николай ещё не встречал. Угрюмый, недоброжелательный, он сначала совсем не хотел слушать Варины просьбы о больной девушке.
И лишь отнюдь не лёгкий кошелёк Николая помог старику стать чуть внимательнее.
– Сюда несите, – угрюмо указал он в сторону деревянной лавки.
Николай вернулся к возу.
– Прошу покорно меня простить, что потревожу Вас.
– Она без чувств, – горько произнесла Варя. – Вот уже несколько часов.
Голос девушки задрожал от волнения. Казалось, она опять плачет.
– Ничего, – Николай постарался говорить бодро. – Колдун, похоже, самый настоящий. Вылечит!
И, наклонившись к Варе, зашептал:
– Такую мрачную, но красивую личность я отродясь не встречал.
Девушка не сдержалась и, чуть усмехнувшись, шепнула в ответ:
– Я тоже.
Когда Николай внёс больную в лачугу Несупы, тот уже зажёг несколько лучин. В их свете страшное зрелище предстало глазам молодого человека. Что за животное так искалечило эту несчастную? Ревнивый муж? Теперь понятно стало безудержное стремление Вари добраться до лекаря.
– Сюда ложи говорю, – недовольно махнул Несупа рукой в сторону лавки. Теперь сверху на неё была накинута старая медвежья шкура. Николай сделал как ему велели.
– Отойдите, не застите.
Варя поспешно отошла. Николай сел на лавку в тёмный малоосвещённый угол и приготовился наблюдать.
Вот Несупа снял платок с головы больной. Что это? Её волосы неровно обкромсаны под корень. На голове кровоподтёки. Колдун снял повязку. Николай отвернулся. Старик склонился над лицом. Долго смотрел, слушал, щупал.
Николай время от времени украдкой поглядывал на Варю. Она дрожала. Руки, колени, плечи тряслись крупной дрожью.
«Переживает, что скажет Несупа… Боится…» – догадался Николай. Теперь стало очевидным, что не только жалость погнала девушку в трудный путь, больная ей дорога. Возможно, та всё же её сестра.
Наконец Несупа выпрямился. Долго молчал, раздумывая. Это был высокий сгорбленный старик, некогда сильный. Широкие плечи и теперь ещё сохранили свою форму. Густые тёмные брови и белые от седины волосы, длинные, сплетённые в косицу составляли необычный контраст. Но, несмотря на старость и весьма недоброжелательный вид, в нём чувствовалось нечто, что можно обозначить общим словом – порода, некая сила, источник которой неизвестен.
– Чёрная ворона всё никак не накаркается? – непонятно спросил он.
Варя чуть нахмурилась, разгадывая старикову метафору. Потом лицо её прояснилось.
– Да, – ответила она.
Николай ничего не понимал.
– До утра ежели доживёт, то жить будет, – сказал старик. – А за глаз – не знаю. Ступайте.
Николай с Варей вышли.
Теперь – в обратный путь. Николай сел в телегу, стал править. Варя сидела сзади. Гром, привязанный уздечкой к возу, замыкал шествие.
Множество вопросов роились в голове у молодого человека, но задать ни один не решился. Варя тоже молчала.
Выехали из леса. В лунном свете Николай заметил стог. Наверное, лучшего ночлега нынче не сыскать.
– Варя, Вы теперь куда?
– В усадьбу. Но нам лучше здесь расстаться. Могут увидеть.
Николай слез с телеги, отвязал Грома.
– Прощайте, Варя!
– Прощайте… – девушка запнулась. На протяжении всех этих трудных часов она так и не узнала имени своего спутника…
«Как же, прощайте! Ну уж нет. Во всей этой истории до финала далеко. И в финальной сцене я хотел бы тоже присутствовать», – так думал Николай, мчась навстречу новому дню.
Когда, наконец, он приехал к себе в усадьбу, в прихожей на столике лежало письмо-приглашение на именины к Ольге Павловне Ночаевой.