– Оно воняет, – не сдержалась и вслух пожаловалась я. – Вчера, кажется, было чуточку вкуснее, чем сегодня.
– Да, потому что свежее мясо горосаха проще поддаётся обработке. Но ты ведь ешь, значит, терпимо? – весело посмотрела на меня Элли. – Если бы я не воздействовала на блюдо во время готовки своей силой, то есть эту гадость было бы совершенно невозможно.
– А теперь поясни, какова твоя сила? – мигом заинтересовалась я, дожевала кусок и с трудом его проглотила.
– Могу улучшить свойства продуктов, – пожала плечами женщина, – сделать пирог слаще, тесто пышнее, мясо сочнее.
– А откуда ты и Хоггейн восстанавливаете свои запасы?
– Из мирового эфира, – ответила бывшая экономка, – только тут, под землёй, из-за того, что Дрэйхи поставили артефакты-отражатели, иначе ограничители, сырой маны вокруг в разы меньше, чем там, наверху. Но нам всем, жителям Варга, хватает подпитаться.
– И всё же этого недостаточно, потому ты так неважно выглядишь?
– Старше своего возраста? – грустно усмехнулась женщина.
– Ага.
– И это тоже.
– Вот есть звёзды, которые состоят из уровней или ступеней, понятно, что, например, кузнец с одной звездой сделает меч куда хуже конкурента с двумя звёздами. Есть ещё преимущества в силе, ловкости, скорости реакции. А как насчёт мыслительных процессов?
– Звёзды влияют на умственные способности, безусловно, но не шибко. Тот же Борг с одной звездой и первым уровнем, его отец обладатель двух звёзд, но что первый, что второй непроходимые тупицы! В этом плане они не шибко друг от друга отличаются.
– Мозг – сложный орган, и над расширением его возможностей необходимо крепко потрудиться. Ну, хоть здесь халявы нет, – усмехнулась я. – А ещё наследственность, она часто играет немаловажную роль. Есть ещё что-то?
– Чем выше уровень, тем больше энергии накапливает и хранит средоточие, – пожала плечами Элли. – У меня одна звезда с тремя ступенями, я сильно уступаю Хоггу в количестве маны, которая содержится в моём центре.
– Средоточие в голове, верно? Если в затылочной доле, то очень интересно выходит. Мозжечок? Часть мозга, отвечающая за координацию движений, за равновесие и следящая за мышечным тонусом. Кроме того, мозжечок участвует в получении и отправлении информации в области коры, ответственные за умственную деятельность. Это уже любопытнее. А точно в нём, может, вокруг? Или рядом? Хм-м, жаль, не могу посмотреть иным зрением, чтобы насквозь, – я ушла в размышления и не заметила, с каким изумлением Элли на меня глядит.
– Ты явно говоришь какие-то умные вещи, Алиса, – уважительно-шокировано пробормотала женщина, – я мало что уразумела, но центр силы любого человека действительно в голове.
– Прекрасно, просто прекрасно, – покивала я. – Вывод: берегите голову, – и широко улыбнулась. – Ладно, это всё потом. Можешь, пожалуйста, промыть мою рану на затылке и нанести мазь Ерайи? Кстати, а у неё сколько звёзд?
– Две, с одной ступенью.
– Сильная лекарка, – кивнула я. – А почему живёт в лачуге? Тут ведь те, кто получше устроился, обитают в каменных домах.
– Она с причудами, – пожала плечами Элли, – потому ответа на твой вопрос у меня нет.
– Расскажи про работу на плантациях со слизнями? – продолжила выспрашивать я.
Собеседница тем временем достала с полки, прибитой к стене, маленький глиняный горшочек, налила в миску чистой воды, подхватила тряпицу и подошла ко мне со спины. – Волосы у тебя такие красивые, длинные, – восхищённо пробормотала она, поднимая мои тяжёлые косы, чтобы добраться до пореза. Как бы аккуратно Элли ни действовала, всё же тянула за пряди, причиняя боль.
– Знаешь, с такой шевелюрой неудобно, да и опасно ходить, – заявила я, отстраняясь.
– Почему это опасно? – вскинула брови женщина.
– Могут намотать косу на руку и дёрнуть, я потеряю равновесие и стану, пусть ненадолго, беззащитной, а вообще вариантов множество. Есть ножницы?
– Да, как же не быть? – всё шире раскрывала глаза экономка. – Ты чего задумала?
– Стриги. Покороче, – решилась я.
– Ой! – всплеснула руками та.
– Надо, Элли, надо.
Распрощавшись со своей толстой косой, даже выдохнула от облегчения.
– Ну, чего ты печалишься? – попыталась успокоить помощницу я. – Волосы – не уши, отрастут, – и улыбнулась как можно задорнее.
– Ох, госпожа, вы меня с ума сведёте, – вздохнула женщина.
– Да, с прежней мной было спокойнее?
– Тут не поспоришь, – чуть веселее хмыкнула Элли и вернулась к обработке пореза на моей голове.
– Также, как и кристаллодобыватели, работники слизневой фермы встают с сигналом и отправляются на второй или третий уровень. Шесть часов они пашут на Дрэйхов, за это всех их кормят и обеспечивают необходимым минимумом для жизни. Кроме того, у рабочих остаётся полтора часа, чтобы подзаработать на что-то дополнительное. В основном это многодетные родители – они чаще и перерабатывают. За это получают медные монеты, на которые можно купить зерно, муку, нормальное мясо, даже сливочное масло, обувь получше, одежду. Всё это в магазине Дрэйхов, конечно.
– О-о, – округлила глаза я: "нормальное мясо"даже звучало вкусно. – Получается, и мужчины ходят отрабатывать к слизням?
– Те, кто физически не вытянет добычу кристаллов, да. Это не запрещено. Но добыватели получают награду: с каждого взятого целым кристалла в момент разъединения того с гнездом, ему (добывателю) перепадает кроха энергии.
Элли закончила возиться с моей ссадиной и добавила:
– Хочешь пойти на плантацию, чтобы помочь Хоггейну?
– Я хочу помочь НАМ. Спасибо, – кивнула ей и встала с лавки, осторожно потянулась, разминая затёкшие мышцы. – Я во двор.
– Далеко от дома не уходи, – мигом встревожилась Элли.
– Хорошо, не волнуйся, – успокоила её я и пошаркала на выход.
Улица была пустынна, никого. Я свернула за угол нашей лачуги и вдруг увидела в окне соседнего дома, где обитал Борг и его семья, лицо ребёнка-орчонка. Не сдержалась и подмигнула. Малой опешил, округлил глазёнки и нырнул вниз, спрятался.
Доковыляв до задней части дома, присела передохнуть на лавку у стены. Прижавшись затылком о деревянные доски жилища, вгляделась в темноту над собой. Кристаллы, росшие в теле горы, сияли будто тусклые звёзды. Воздух вокруг был наполнен сыростью и чем-то ещё сложно определимым.
Задумалась.
Это не моё тело.
Сей вывод я сделала после прошедшей ночи. К этой мысли я пришла из-за преследующих меня снов. Подтверждением выступало ещё кое-что важное: я буквально физически ощущала, как моя душа поглощает осколки души настоящей Алисы, а точнее, встраивает их в себя; и как крохи сущности девушки сопротивляются этому процессу. Что же произошло там, на третьем уровне, что девочка умерла? Алиса явно хотела жить, она, несомненно, любила свою жизнь.
Возможно, когда-нибудь часть воспоминаний реципиентки ко мне вернётся, и я разгадаю тайну её гибели.
Я снова встала. Походила по двору, наматывая круги, следя за дыханием, разогрелась чуток, сделала лёгкую суставную гимнастику. И вернулась к ходьбе.
– А чего это ты делаешь? – в одной из многочисленных щелей в штакетнике я увидела блестящие круглые, полные любопытства глаза орчонка, его левый глаз украшал уже пожелтевший фингал.
– Тренируюсь, – ответила я, не стремясь подойти ближе.
– Ты же просто шаркаешь, как старуха туда-сюда, разве ж это тренировка? – искренне удивился мелкий.
– Для меня – да.
– Такими темпами ты на следующий уровень ещё долго пыхтеть будешь, – фыркнул он и со знанием дела добавил: – Хошь, возьми тягай-камень у моего отца? Пока его тут нет он не будет ругаться. Отец его каждый вечер поднимает по многу раз!
– А можно глянуть на этот ваш тягай-камень? – стало интересно.
– Канеш, вон его булыжник лежит, – махнул тонкой ручонкой мальчик.
Я подошла к забору и увидела часть "снаряда", торчавший из-за угла их каменного дома.
– Большой, – уважительно покивала я.
– А то! – гордо выпятил грудь маленький собеседник. – А тебе сколько лет? Сколько у тебя звёзд? Борг тебя не любит, думает, что ты белоручка. А мне пока нельзя ходить к слизням, мама говорит, они меня съедят. Папа сегодня обещал принести ещё пустых кристаллов для моих игр…
Мальчик мне понравился, в отличие от старшего брата он вызывал улыбку. Пострелёнок оказался словоохотливым, любознательным, энергичным и прямолинейным. А ещё сообразительным.
– Ты хорошая, – заявил он в конце своей речи. – Ты меня ни разу не перебила, успела ответить даже на какие-то вопросы. А Борг дурак и забияка. Ты его не слушай. У него большая голова, а мозгов мало.
– Это же твой брат, – остановила его я, не скрывая удивления.
– У нас матери разные, – фыркнул Лилу. – Он умом, видать, в свою пошёл.
– Не стоит так говорить, – покачала головой я. – Матушка – для каждого святое. Неприкосновенное. Уважай его маму так же, как свою.
– А чего он тогда мою обижает?
– Просто помни: не следует опускаться до уровня Борга, потому что в итоге ты станешь таким же, как он.
– Есть в твоих словах что-то… правильное, – глубокомысленно протянул мальчик. – А можно я буду как ты?
Я вопросительно приподняла брови.
– Ну, ходить по кругу?
– А зачем тебе это? Лучше иди поиграй с другими ребятами.
– Они не хотят со мной дружить.
– Из-за старшего брата?
– И из-за него в том числе. А ещё, потому что завидуют. У меня целая звезда и одна ступень. А у них только звезда. Когда-то они дружили со мной, но вскоре я понял, что это не дружба, а обман. Использовали меня.
Я задумчиво смотрела на нового знакомого, надо же, какой интересный ребёнок!
– Почему ты не на плантации?
– Так туда только с восьми лет пускают, – мой вопрос его удивил, но Лилу промолчал, не став уточнять, отчего я не знаю такой простой вещи.
– Ясно. Что же, давай потренируемся, только для тебя у меня будут другие упражнения.