Я бы хотела, конечно, броситься на защиту бедняжки, но прекрасно оценивала свои силы и мощь противника – слишком у нас весовые категории разные. У него звёзды, целых две, кажется, с тремя ступенями, он один из самых сильных жителей Варга. А я?
То-то же. Соплюшка, без звёзд, без возможности напитать свои руны энергией. Сейчас я ничего ему не смогу противопоставить – раздавит и не заметит.
Поэтому вместо того, чтобы кинуться под ноги обезумевшему орку, приняла решение действовать иначе.
Раз Инг уже дома, то… Я открыла рот и как заорала:
– Оте-е-ец!
Вышло громко! Мощно! Я аж сама собой восхитилась.
Одновременно с моим криком, ревнивец залепил пощёчину жене.
Тут дверь нашей лачуги с шумом распахнулась, и на дорожку вылетел Хоггейн. Он одним взглядом оценил обстановку, а мой ор-выше-гор – временно отвлёк разгневанного Инга. Я видела, как папа набрал скорость, для всех остальных размазавшись в пространстве тенью. Вот Хогг пересёк двор, одним махом перепрыгнул штакетник и со всей дури впечатал кулаком по зелёной морде. Бузотёр отлетел назад и смачно приложился спиной о каменную стену своего дома. Всё происходящее я видела, как в замедленной съёмке: пасть Инга широко раскрылась, один зуб вылетел вон, глаза выпучились, норовя лопнуть, и протяжный стон: "Уу-оа-у!"– донёсся до моего слуха. Но отец на том не остановился: обхватил толстую шею противника левой рукой, сжал покрепче, отчего оливковая кожа соседа стала тёмно-болотного оттенка, и треснул кулаком правой по виску.
БАМ- М!
Инг хрюкнул, и, стоило Хоггейну разжать пальцы, как мешок с картошкой, хлопнулся оземь.
Если я всё это видела и ничего не пропустила, то остальные увидели лишь результат: вот Инг замахнулся своей лапой, чтобы нанести второй удар по лицу Рене, и вот практически в ту же секунду он валяется в беспамятстве на чисто выметенной земле у подножия собственной веранды.
– Ой, ляя! – выдохнула я восхищённо. – Папа, ты крутой!
Но меня не услышали: народ из близстоящих домов, высыпавший на улицу, осознав всё, загалдел, что-то высказывая самой Рене, а затем Хоггу.
– Ты чего кулаками размахался?! – шипел беззубый старикан, живший через два дома по нашей стороне улицы. – Три звезды, так что? Можешь бить всех подряд? Не лезь в чужую семью, сами разберутся! – чуть ли не выплюнул он беззубым ртом.
– Верно, её поколотить надо, раз изменила! – поддакнула какая-то баба, возмущённо хлопнув руками по упитанным бокам. Интересно, где это она так отъелась?
– Рене, милая, ты как? – по-доброму уточнила женщина средних лет, обитавшая напротив, через дорогу.
Тут мимо меня тихо прошла Элли: двигалась она целеустремлённо, прямиком к соседской калитке.
– Рене, Лилу, собирайте вещи! – впервые видела настолько решительно настроенную бывшую экономку. – Вам необходимо покинуть этот дом.
– Ч-что? К-куда? – опешила орка, стоявшая по центру двора и не знавшая, куда себя деть.
Элли замолчала, не зная, что ответить: в нашей лачуге места едва на троих хватало.
Рене растерянно оглянулась на Хоггейна, после на сына, который, в свою очередь, посмотрел на меня большими умоляющими глазами.
– К нам, – спокойно заявила я. – Мы как раз сегодня переезжаем.
Мои слова заставили заткнуться всех. А отца и тётушку – замереть.
– Он недолго будет в бессознанке, – добавила я. – Вам следует поторопиться. Если, конечно, вы хотите что-то в своей жизни поменять, – и твёрдо встретила растерянный взор Рене.
– Ма-ам, – Лилу дёрнул мать за подол платья, – давай уйдём. Я сам смогу нас обеспечить. Обещаю, ты ни в чём не будешь нуждаться! – и прозвучало так… серьёзно, весомо и почти по-взрослому.
Орка замерла в размышлении, а народ загалдел пуще прежнего: кто-то возмущался столь беспардонным вмешательством в чужую семью, кто-то хвалил за решительность и смелость.
Инг шевельнулся, застонал.
– Лилу, поспешим! – отважилась Рене и, взяв сына за руку, побежала в дом.
Но путь им преградил Борг.
Молодой орк, широко расставив ноги, замер в дверном проёме. Парень набычился и с угрозой прорычал:
– Если решила свалить, то ни одной тряпки ты с собой не возьмёшь! Отец для тебя всё сделал, а ты не только ему изменила с мясником, так ещё и купленные папой шмотки прихватить захотела? Вали, покуда я тебе по кумполу не заехал!
Я почувствовала, как холодная ярость поднимается из глубины души. Сделала широкий шаг вперёд, но меня придержали за плечо.
– Не надо, Лисска, – позади обнаружился Нулл, рядом с ним замер Пит.
– За одежду не переживайте, – наконец подал голос хмурый Хогг. – Купим. Уходим, – и, резко развернувшись, мерно зашагал прочь. Элли, Рене и Лилу пристроились позади него.
Я поглядела, как Борг, слегка припадая на одну ногу, неуклюже спустился по лестнице и подошёл к отцу, чтобы помочь тому встать.
– Ладно, – кивнула я.
Окей. Пусть пока так. Я незлопамятная. Но память у меня хорошая!
– Ребята, мне нужна ваша помощь, – повернулась к гоблину и его товарищу. – Идите за мной.
Парни послушно двинулись следом.
– Папа, – окликнула я Хоггейна. – Дай денег.
Мужчина секунду внимательно смотрел мне в глаза, затем просто кивнул и исчез ненадолго из поля зрения, снова ускорившись. Элли тем временем занялась новыми жильцами и неожиданными гостями: завела их всех в нашу лачугу, усадила за стол, разлила суп по мискам, горячий взвар по кружкам.
– Ешьте, пока ждёте Хогга.
– Тётушка, это Нулл и Пит, мы вместе работаем на ферме.
– Рада, что у тебя появились друзья, – покивала Элли, искренне улыбнувшись.
Вскоре вернулся мой опекун. На стол перед гоблином лёг тощий холщовый мешочек.
– Тут плата за дом на первый месяц. Меня интересует каменное двухэтажное здание, которое в начале следующей улицы.
– Ага, знаю такой, – деловито отозвался Нулл.
– Поди внеси плату в казну, возьми ключи. Мастер Шин пусть готовит договор аренды. Я подпишу его позже, когда перенесу все вещи.
– Понял, сделаю.
– Я останусь, помогу собраться, – подал голос Пит. Отец лишь одобрительно хмыкнул.
– Друзья твои? – только и спросил, ответ ему не требовался. – Это хорошо. Пойдём, поговорим.
Инга, кстати, видно не было: орк не решился спорить с Хоггейном, предпочёл спрятаться в своём жилище и не отсвечивать. Как бы он ни замыслил пакость против папы, ведь они всё же в одной команде.
– Ты уверена, что это верный путь – обрасти людьми? Они ведь нам доверятся, – вопрос был вполне закономерен. – Ты что-то хочешь изменить в наших планах? – остро посмотрел на меня Хоггейн.
– Хочу. Давай останемся в Варге? – мне нечего было скрывать, я решила выложить всё, как на духу. В тёмных глазах опекуна сверкнула смешинка.
– И что ты с этим городом задумала сделать?
– А чего так сразу и масшта-а-абно? – хитро прищурилась я.
– Тебе ведь не по душе царящие в этом месте порядки? А не изменив их, жить здесь не сможешь.
– Да, верно. Людям нужны лучшие условия труда, достойная оплата, свобода в передвижениях, и не только тут, в пределах долины, но и возможность в любой момент покинуть Варг и выйти на поверхность. Беспрепятственно.
– Ох ты ж! – крякнул Хогг, мы как раз подошли к сараю с инвентарём. Он отомкнул замок, выкатил наружу тачку и принялся загружать её своими железяками. – В одиночку такое не потянуть, – и покосился на меня.
– Так я не одна. У меня есть ты, Элли. Друзья. Уверена, найдутся и другие, всецело разделяющие наши устремления. Даже такие, как Инг с Боргом, наверняка хотели бы стать вольными. Кстати, насчёт этой парочки. Как ты теперь будешь с ними работать? Они ведь в любой момент могут воткнуть тебе нож в спину.
– Разберусь, – хмыкнул папа. Я же задумчиво смотрела на его затылок, прикидывая варианты.
– Лисса, ты меня пугаешь. Стоишь неподвижно и сверлишь меня, словно я подопытный какой.
– Ты, безусловно, крутой, им тебя не одолеть в прямом бою. А вот отравить можно?
– Можно, но сложно. Если в таком ключе, то лишь Ерайя способна составить убойное зелье и навредить мне. Прирезать в случае полного отсутствия маны в звёздах выйдет, когда я совершенно обессилел и накопить дикой энергии мира не успел. Например, в схватке с равным или превосходящим меня мощью и умениями противником.
– Интересно получается: человек перерабатывает сырую ману, накапливает её в своих звёздах, затем использует. А работать с ней (сырой маной) напрямую разве никто не может?
– Почему же никто. Я знаю, по крайней мере, одного разумного, кто может.
Я криво усмехнулась, а папа отзеркалил и заговорщически шепнул:
– И это ты.
Спустя несколько часов мы всей толпой переехали в новый дом. Мрачный двухэтажный каменный особняк. Стоя в дверях и глядя в тёмный коридор, я вдохнула запах сырости, смешанный, как ни странно, с едва уловимым ароматом надежды…