– Слизни – это оттого, что они оставляют вот эту жижу за собой? – негромко спросила я у мальчика, вместе со мной чистившего жирного червя. – Внешне эти твари больше похожи на опарышей.
– Ага, из-за слизи, – кивнул тот. – Ты же Лисса, дочь Хогга? – и посмотрел на меня полными любопытства глазами.
– А ты Лаки?
– Аха, – ответил ребёнок.
– Ты очень смелый, раз не боишься здесь работать, – похвалила его я.
– Мама одна уже не справляется, а младших кормить надо, потому, как только мне исполнилось восемь, я тут же напросился с ней.
– А как же отец?
– Нет его, сгинул в шахтах, когда добывал кристаллы. Ушёл утром и так и не вернулся, – мальчик едва слышно шмыгнул носом, но быстро взял себя в руки и продолжил, – отныне я за него, – и гордо округлил тощую грудь, хотел было что-то добавить, но окрик Жока его остановил:
– Нечего чесать языками, времени мало, успеть надо много, иначе день не зачтётся! Вы же не хотите получить плетей или завтра остаться без обеда?
Народ мигом активизировался. И я тоже, перехватив щётку, зачесала гадину сильнее, та даже не дёрнулась, продолжая вяло жевать остатки зеленовато-коричневого мха.
Щётка двигалась вверх-вниз, монотонно вжих-ших-вших-ших.
Слизняк постепенно смещался вправо, мы следом за ним.
– Лисса, надо его перевернуть, – когда мы почти закончили, озадачил меня Лаки.
– Что? – не врубилась я.
– Просто встань вот сюда и повторяй за мной, толкай, – и навалился на жирное тело, я, чуточку поглядев за процессом, присоединилась. Начали толкать, и тут опарыш зашипел – ему явно не понравилось наше к нему бесцеремонное отношение: тварь приподняла голову и оглянулась на нас, из его беззубой пасти на меня дохнуло отвратительным смрадом. – Не бойся, не укусит, – попытался успокоить меня малой, но у него слабо вышло. – Просто поторопись, их брюхо тоже надо почесать.
Я навалилась со всей дури, и мы-таки перевернули гада. Тот мигом заткнулся и вообще казался подохшим: тело обмякло, голова с шумом хлопнулась на землю.
– Мне ничего такого не рассказывали, – шепнула я напарнику, тот, перехватив щётку, стал счищать грязь, за плотным слоем которой виднелась голубоватая полоса на "животе"слизня.
– Ну так это ж детали, они всё равно не кусаются, – пожал плечами мальчик. Я же присоединилась к нему и стала помогать.
– Он, случайно, не помер?
– Нет, живой, просто, когда его резко дёрнули, он обмяк, притворившись дохлым, потому что боится, что его хотят съесть, – в звонком голосе Лаки слышались весёлые нотки.
– Хитрые в той же степени, насколько мерзкие, – я тоже улыбнулась и продолжила работать.
Некоторое время спустя мы толкнули тушу ещё раз, перевернули, и червь ожил, деловито зашуршав мхом. Закончив с ним, взялись за следующего. Чистить гадов завершили практически одновременно с уборкой навоза, мужчины все отходы перекинули за ограду.
И вот мы буквально выползли из загона, кто-то сел прямо на землю, чтобы перевести дух и "проветрить нос"; те, кто мог ещё держать лопату в руках, принялись за навозные кучи – их следовало перекидать в вагонетки. Долговязый орк и лопоухий лягушонок были трудоголиками, несмотря на их болезненную внешность, парни усердно пахали. И я, глотнув воды из подаренной Хоггом фляжки и угостив всех, кто пожелал, присоединилась к ним. Жок одобрительно мне кивнул.
Вскоре и с этим было покончено. Главный нажал на рычаг и вагончики, жутко скрипнув, стронулись с места. Застучали колёса по рельсовым стыкам, тележки покатили в одну из трёх арок.
– А что там? – спросила я.
– Там склад, где сортируют кристаллы, – немного гнусавя, ответил лягушонок.
– Мы туда тоже пойдём?
– Угу-мс, попозже, – качнул он забавной головой и внимательнее на меня посмотрел. – Ты такая мелкая, но сильная, – уважительно протянул, – меня Нуллом кличут, – и прижал кулак к сердцу. – А ты дочка Хогга, знаем-с.
– Я Пит, – представился орк и стукнул кулаком о грудь. – Хогг сильный. Я бы тоже хотел когда-нибудь стать таким воином, как он. У меня уже одна звезда и две ступени, – расправил узкие плечи и растянул губы в бледной улыбке.
– Приятно познакомиться, Нулл, Пит, – улыбнулась я и так же, как они, склонила голову, прижала правую руку к сердцу. – Ты молодец, – похвалила орка, отчего тот сильнее позеленел на щеках.
– Ему уже сорок, – озадачил меня Нулл, – а только до второго уровня дополз. Возможно, годам так к шестидесяти возьмёт вторую звезду. Хочу верить, что раньше, но меня терзают смутные сомнения…
– Мог бы и промолчать, – процедил Пит, правда, беззлобно.
– Пф, – фыркнул лягушонок.
– Как бы долго ты ни шёл к цели, главное ведь результат, – возразила я Нуллу. – И он есть.
Я заметила, что эти двое старались держаться рядом и подсобляли друг другу, чем могли. Они явно были добрыми товарищами, внешне совершенно разные, схожие лишь цветом кожи, и то у Нулла он был с каким-то серым оттенком, у орка же больше уходил в оливково-зелёный.
– Я раньше страшно косил левым глазом, одна нога была немного короче другой, но с получением ступеней телесные изъяны стали куда меньше.
– Нивелировались, – покивала я.
Пит приподнял брови не понимая.
– Кажись, Лисса имела в виду, что твои уродства сгладились, стали менее выраженными, – пояснил Нулл, я же чуть иначе посмотрела на выглядящего и ведущего себя по-простецки лягушонка.
– Ага, а вскоре я и вовсе обновлюсь, есть все шансы, что даже клыки новые отрастут, – орк гордо посмотрел на всех, кто прислушивался к нашей беседе. – Потому всё не зря.
Вот почему Пит тут пашет, как заведённый – он стремится взять следующую ступень.
– Хватит сидеть, – из-за угла вырулил Жок, он делал обход, проверяя другие группы, входившие в его сектор. – Марш за мхом.
Народ неохотно встал со своих мест и, натянув перчатки, потащился прочь. У некоторых с собой были небольшие скребки из костей каких-то животных. Пит, Нулл, Лаки с мамой и остальные подхватили лопаты, я последовала их примеру.
Мох был колючим, потому перчатки никто не снимал. И снова непростая, физически изнуряющая, эмоционально подавляющая из-за монотонности, работа. Содрать растение с поверхности оказалось архисложной задачей! Я в итоге не стала сдерживаться: зашипела рассерженной змеёй, иногда допуская крепкий мат, он был негромким, но весьма многослойным и витиеватым.
– А ты не могла бы повторить последнее? – шепнули сбоку, я вздрогнула от неожиданности и резко подскочила, едва не уронив шмат с таким трудом оторванного мха себе на ноги. Нулл стоял рядом, оперевшись руками о черенок своей лопаты, он воодушевлённо мне внимал. – Звучит – прямо песня. Буду своего дядьку так ругать.
– А ты какой расы? – стараясь не показать своего смущения, спросила я. Нулл был такой один, большая часть присутствующих на плантации люди, орки, парочка как Грой и вот один лягушонок.
– Гоблин я.
– Хм, – глубокомысленно пробормотала я, поскольку гоблинов отчего-то представляла несколько иначе, хотя что-то схожее всё же было. – А почему ты тут один?
– Ещё дядька есть, но он дома, едва ходит, я делаю две нормы за него и себя. Тут, кроме нас двоих, нет больше гоблинов, ведь представителей нашей расы не так-то просто поймать, тем более удержать. Наши кланы стоят горой за своих, вытащат откуда угодно.
– А за вас почему не впряглись? – любопытство моё неуёмное снова разыгралось.
– Ну-у, – потупился гоблин. – Это долгая история.
– И для нашего Нулла неприятная, – добавил Пит, тоже находившийся поблизости.
– Дядька Нулл об том молчит, – сделал большие глаза Лаки, подойдя к нашей троице с другой стороны. Его матушка трудилась, не отвлекаясь на болтовню.
Послышался голос Жока, и мы вернулись к работе. Таскать мох к загонам приходилось в своих же вёдрах, благодаря коромыслу дело отчасти упрощалось, но всё же после второго захода у меня страшно ныли плечи, затылок и тянуло поясницу.
Закинув растения к слизням, дождались начальника. Жок пришёл через несколько минут, посмотрел куда-то вдаль и сказал:
– А вон и наш обед. Поедим, передохнём, у нас на всё полчаса, – вагончики, стуча колёсами, стремительно приближались. Босс первым вынул из тележки какой-то тряпичный свёрток и бутылку. Народ потянулся следом за ним, я тоже не отставала.
Внутри кулёчка лежала половина булки серого ноздреватого хлеба, не первой свежести, кусок варёного мяса и брусок сыра каменной твёрдости. В бутылке была вода, разбавленная кислым вином. Невкусная.
Я съела всё до крошки, сыр закинула по примеру остальных за щёку и стала рассасывать. А неплохо! Терпкий, сладковатый. Вкусный.
Следующий этап – натаскать воды. Я потёрла плечи, прокрутила в суставах и пошла за остальными к ближайшему колодцу.
В голове билась мысль: вторая половина рабочего дня ведь только началась, а я уже выдохлась. Кроме того, впереди нас ждала кормёжка слизней кристаллами, а затем работа с их помётом, в котором ещё предстояло отыскать драгоценные для этого мира камни, полные энергии.
Бяя!
И вот так каждый день?
Нужно как можно скорее найти выход из этого места!