Кроме того, мне надо бы упомянуть, что я не знаю,
коснулись ли меня вообще его руки, хотя коснулись.
Этот искаженный факт – возможно, причина,
почему я оставляю концовку за скобками. Еще одно правило
хорошего рассказчика: никто не желает
слушать недовспомненную трагедию. Вы обязаны
знать ширину ножа и как он вас
погубил, назвать органы, им поцелованные.
Может, он трогал меня, может, опять-таки,
может, поэтому я обхватила губами что-то
такое, что будет наполнять мне рот много лет —
это все не прекрасно. Это букет
из горького и полурасцветшего.
Иногда писатель во мне
хочет вспомнить, чтоб я могла вам
представить историю. Иногда, по-моему,
у меня в дверях возникнет память,
сперва тенью, затем мужчиной, шагающим
на свет.