Однажды Бассам показал ему архивные фотографии: древние палестинские деревни на окраине долины. Это были одни из самых красивых домов, которые Рами когда-либо видел. Быт Османской империи. Быт после раздела Османской империи. Быт под мандатом Трансиордании.
На одной из них был изображен мальчик лет восьми-девяти, он шагал вдоль филигранного кованого железного забора, одетый в накрахмаленную белую рубашку и темные штаны. Волосы аккуратно убраны назад, в руке небольшой кожаный саквояж. В другой он держал хворостину и тарабанил ею по центру металлических прутьев.
На другой фотографии – очень красивая женщина в больших черных солнечных очках, она сидела на веранде в тени абрикосового дерева, в длинном белом платье, с оголенными изящными плечами, приложив большой стакан воды со льдом к щеке, несколько листиков мяты плавали в стакане. Она улыбалась на камеру так, будто в ее стакане можно было найти всю прохладу мира.
На его любимой фотографии был изображен араб в белых шароварах и колышущейся на ветру рубашке, он стоял на черепице одного из домов и держал, по какой-то непонятной причине, ракетку для бадминтона. Он выглядел так, будто моментом ранее вернул улетевший волан команде внизу, и может быть даже, подумал Рами, девушке, обнимающей стакан со льдом, или мальчику с саквояжем, игравшему музыку на заборе.