– Приветствуем, генерал Болдуин, – прошипел Гомеш, низко кланяясь. Гарольд лишь презрительно хмыкнул и кивнул. В тот же миг Гомеш подумал: "Молокосос. Дерзит, несмотря на своё положение. Изгнанный предатель, а не почётный гость, виконт. " Вслух же он лишь добавил, кланяясь ещё ниже: "– Вы, должно быть, устали, растрачивая силы на путешествие. Должен сказать, вихрь был восхитителен". Последняя фраза прозвучала с явным сарказмом – «ты, как и я, демонстрируешь свою силу более слабым, так чего же ты такой высокомерный?»
– Спасибо, я хотел бы отдохнуть в своих покоях, если это возможно,– сухо ответил Гарольд.
– Конечно, конечно. Но перед этим… Мы так готовились к вашему прибытию, подготовили пир… Отведайте что-нибудь перед отдыхом -Гарольд снова хмыкнул.
– Сомневаюсь, что достоин такого радушия…
– Да что вы! Ваша слава гремит по всему миру, дошла до нас ещё до вашего прибытия! Вы ведь один из лучших выпускников академии, рыцарь и маг!
– Спасибо, но я сейчас не нуждаюсь в еде, а вот отдых в одиночестве мне бы не помешал. Покажите покои и прикажите, чтобы никто не появлялся рядом с моими покоями, – резко приказал Гарольд. Гомеш, закатив глаза, кивнул и, указав одному из стражников, пробормотал что-то вроде: "Конечно, конечно".
Гарольд последовал за стражником, бросив на Гомеша ещё один презрительный взгляд. Особняк Гомеша поражал своей роскошью, даже на фоне окружающих его серых построек. Стены были облицованы полированным чёрным камнем, который отражал свет сотен свечей, создавая иллюзию таинственного сияния. Полы были выложены сложной мозаикой из драгоценных камней, сверкающих всеми цветами радуги. Мебель была выполнена из тёмного дерева, инкрустированного золотом и серебром, обивка – из роскошных, бархатных тканей глубоких, насыщенных тонов. Воздух был наполнен ароматом дорогих благовоний, смешанным с едва уловимым запахом чего-то сладкого и приторного.
Покои Гарольда были не менее роскошны, чем остальные комнаты особняка. Просторные, высокие потолки были украшены фресками, изображающими сцены из жизни древних богов. Большая кровать с балдахином из тяжелого шёлка располагалась в центре комнаты. Камин из чёрного мрамора, украшенный резными фигурами мифических существ, дымил, наполняя комнату теплом. Массивный письменный стол из красного дерева был завален бумагами и картами, а на стенах висели карты звездного неба, которые Гарольд внимательно изучил, стараясь узнать местность. В одном углу стоял небольшой, запертый сундук, внутри которого хранились немногочисленные личные вещи Гарольда, его мечи, магическая книга и несколько личных писем, которые согревали его в этом холодном и враждебном мире. Он почувствовал внезапную боль в груди – письма были от его друга, императора. Тишина покоев была лишь мнимой, она не заглушала призрачных голосов дворца Леванте, шепота интриг и тоски по потерянной родине.
******
Необычное спокойствие Земли нарушило сон Гарольда. Он проснулся посреди ночи, чувствуя себя неуютно в этом чужом мире. Леванте, его дом, виконство Болдуин – все это было пронизано магией, здесь же царила неестественная тишина. Выйдя подышать свежим воздухом, он обнаружил, что поместье не охраняется. Ни одного стражника. Это было странно, почти пугающе. Но потом он понял. Земляне, заключённые на этом острове, были слабы и беззащитны. Они не могли ни сбежать, ни проникнуть в поместье, преодолев магические барьеры. А других врагов здесь просто не было.
Увидев темнеющий силуэт леса, Гарольд решил прогуляться, потренироваться, проверить, насколько ослабла его магия. Сила мага на Земле постепенно угасала, это было необъяснимо, но, вероятно, сама Земля защищала своих обитателей подобным образом.
Ночная тренировка Гарольда была молчаливой и жестокой. Каждый взмах меча, каждый выпущенный заряд магии – всё было предельно сосредоточено, выверено. Он двигался как тень, бесшумно скользя между деревьями, его доспехи, словно живые, ловили и отражали лунный свет. Он был охотником, чутким и бдительным, его чувства обострились в ночной тишине.
И именно в этот момент, между двумя вздохами, он услышал это – лёгкое сопение, размеренное дыхание, исходящее из густых зарослей. Охотничьи инстинкты сработали мгновенно. Гарольд замер, напрягся, стараясь определить источник звука. Он видел её только как силуэт, но чувствовал – это был страх, животный, дикий страх, который излучало создание, затаившееся в темноте.
В следующее мгновение, используя свою магию, он вытащил девушку из её убежища. Она оказалась молодой, хрупкой, одетой в слишком потрепанные одежды, не соответствующие даже самым низшим слугам. Страх в её глазах был настолько сильным, что казалось, вот-вот выплеснется наружу.
– Кто ты такая? – спросил Гарольд, думая, что это одна из служанок, прибывших из Леванте.
Девушка, панически оглядываясь, искала его в темноте. Тогда Гарольд решил показать себя – в сверкающих, лунном свете, доспехах. Она напоминала испуганную лань. Глаза, слишком большие для её лица, чуть вздернутый нос, пухлые губы, потрескавшиеся от того, что она постоянно кусала их от страха. В руках девушка сжимала кусок мертвой, разлагающейся плоти, словно это могло её защитить. Встреча охотника со зверем происходила в немом ужасе, разрываемом только трепетом сердца девушки.