Успокоение в пещере было обманчивым. Шум сверчков и кузнечиков, прежде казавшийся убаюкивающим, теперь звучал как зловещий шепот, предвещающий беду. Велия погрузилась в тревожную дремоту, из которой её вырвали лёгкие шаги. Сердце подскочило к горлу. Стражники? Но на небе не было ни одной звезды, ни малейшего намека на рассвет – только непроглядная тьма, давящая на неё своей тяжестью. Она хотела продержаться до утра, переждать, пока стражники не разбудят их и не выстроят в ряд для выбора, но шаги стихли прямо над ней.
Паника, острая и ледяная, сковала её тело. Она сжалась в комок, стараясь дышать как можно тише, почти незаметно, но шаги исчезли, растворились в темноте, словно тень. Зажмурив глаза, Велия повторяла про себя: «Не найдут, не найдут», но в тот же момент по тесной пещере пронесся вихрь, холодный и пронзительный, как дыхание смерти.
Открыв глаза, она увидела лишь густой туман, молочно-белый и неподвижный, заполнивший всё пространство пещеры. Звуки приглушились, исчезли, как будто она оказалась в вакууме. Туман, окутывающий её, казался не просто туманом – он проникал в сознание, заполняя его тревожной неопределенностью. Сделав шаг, Велия почувствовала, как туман сгущается, обволакивая её, как ледяные объятия. Он проникал сквозь одежду, касаясь кожи, словно тысячи ледяных пальцев. Внезапно её подбросило вверх, а затем резко опустило вниз. Велия упала, ударившись о камни, растерянно оглядываясь вокруг.
– Кто здесь?– прошептала она, голос сорвался, и он звучал как испуганный писк. Сидя на коленях, Велия, охваченная паникой, старалась разглядеть хоть что-то в непроглядной тьме.
– Кто ты такая? – раздался над ней властный голос, низкий и глубокий, подобный грому. Из темноты вырос силуэт, высокий и внушительный, облаченный в серебристые доспехи, которые отблескивали даже в этой кромешной тьме. Велия задохнулась от ужаса. Это был не обычный стражник. Это был кто-то намного сильнее, могущественнее, кто-то из высшего эшелона. Конец. Слёзы должны были политься рекой, но их не было. Только страх, холодный, липкий, пронизывающий до костей. Это был ужас от безысходности, от осознания того, что сопротивление бессмысленно.