Велия и её товарищи по несчастью, собравшись в старом особняке, стояли у окна, глядя на небо, затянутое свинцовыми тучами, где мрак уже начал подкрадываться к их нелюбимому острову. Этот взгляд совсем не был умиротворяющим: вдалеке не слышно привычного звука прилива, только завывание ветра, предвещающее бедствие. Страх овладел ими, создав тугую спираль безнадёжности в груди.
– Нам нужно выходить, – произнесла она, громко, чтобы перекрыть треск ветра, но её голос задрожал, как и её тело. – Если не поймаем ворон сейчас…
Остальные кивнули, соглашаясь. Каждый из них знал, что пища здесь была роскошью, и охота на ворон – единственный способ выжить. Они не могли позволить себе ждать до следующего дня, когда им, возможно, снова предложат лишь жменьку серых пернатых, сановно кружившихся в небе. Накал страха в глазах её друзей был солидарен с тем, что они все понимали: если они не поймают еду сейчас, следующей ночью они встретятся не с сытостью, но со своим голодом.
Ветер свистел, кусая кожу, как хищник, раздирающий минуту непрекращающейся тишины. Вместе с тем, черная туча всё ближе подбиралась к острову, окутывая его мрак и хаос, напоминая о возможной гибели. Каждый из них понимал, что силы магов, создающих такую бурю, были колоссальны; такой шторм мог сокрушить даже их убежище.
Собравшись в тени особняка, Велия и её друзья, такие же стаи призраков, передвигались вдоль берега – словно неживые тени, бесшумные и стремительные. Их лица бледные, исхудавшие, черты лица что выражали одновременно усталость и решимость. Порванные края лохмотьев, обвисшие плечи обозначали их отрешенность от счастливой, полной жизни.
– Быстрее, – пробормотал кто-то из них, избегая взгляда, не желая говорить больше, чем совершенно необходимо. Присутствие этой тучи ужаса действовало на них. Их страхи были такими реальными, что казалось, их действительно можно пощупать, как пасмурное небо, угрожающее поглотить всё живое.
Отвага предстояла великая: для успешной охоты необходимо было разъединиться, чтобы вороны молчаливыми стежками над морем не уходили дальше. Каждый знал свою обязанность. И вот, как только они приблизились к месту, где обычно собирались стаи воронов, страх охватил их вновь. Шумный ветер тащил их к черной тени, и Велия чувствовала, как сердце колотится в груди, словно пытается вырваться из своего заключения.
– Они там! – шепнула она, указав на группу пернатых, собирающихся у обломков умывшего берега, клюющие безжизненный труп одного из таких же людей как и они сами. Ближе и ближе, но при этом стало невыносимо холодно: они понимали, что тут же, в мгновение ока, этот шорох шкур заполнят их голодные желудки. Каждый план был построен на смелости, но в известно пустое пространство потянулось опасение, что эта охота – последний их шанс.
Объединив все свои усилия, они бросились вперед, и в то же мгновение подул сильный порыв ветра, заставивший воробьёв взмыть в воздух. Вокруг пятно красного света и рваные перья закружились, когда один из них увернулся, попытавшись догнать. Ощущение паники вновь окутало их, и сердце стучало в унисон с сильным ветром, взывая о помощи. Они осознавали, что время истекает.
Каждый кусок пойманного воробья был невидимой победой над смертью. С каждым разом, когда они делили свою добычу, словно старались не встретиться взглядами, каждая крошка слабо светила надеждой, самой желанной, но такой недоступной для их сердец.
Однако тишина не окончилась. Ветер продолжал выть, словно голодающий волк, на долю приближающейся тучи, которая не оставляла надежды, неся свою волю – отчаяние на своих крыльях. Словно жестокая игра с жизнью, их существование напоминало бред. Они стали заложниками страха в их глазах, но никто не собирался отступать. Буря расправляла свои чёрные крылья, поднимаясь в небо, накрывая серые небеса над их головами. Им нужно было прятаться, как только ударит первый гром, чтобы не стать жертвами магов, не поддаться этой давящей тьме.
Велия чувствовала, как страх и беспокойство сплетаются в её душе. Она подумала о темной туче, приближающейся к острову, как о неумолимо разворачивающейся пелени, ползущей к ней и поглощая всю живую жизнь. Они делили ловлю, как пиршества, превращая тьму в свет, но реальность острова была жестокой: время истекало.
Возвращение в особняк было подобно погружению в могилу. Старые, облупившиеся стены, скрип половиц под ногами, запах сырости и плесени – всё это усиливало ощущение безнадёжности. В каждой комнате обитали тени прошлого, каждая трещина в стенах хранила память о чьих-то страданиях. В тишине слышался только собственный тяжёлый дыхание и вой ветра, проникающего сквозь щели в окнах.
Друзья, такие же изможденные и напуганные, молча раскладывали свою добычу – скудные останки ворон, словно жалкие трофеи в безжалостной игре на выживание. Никакого торжества, только тусклый свет отблесков молний, освещающих их бледные лица, подчеркивая их истощенность. Они, несчастные дети, брошенные на произвол судьбы на этом проклятом острове, даже не знали своих родителей, только имена и даты рождения, полученные от лекарей во время плановых, бездушных осмотров. «Двадцать три… двадцать четыре… возраст… подходящий», – эхом разносились в памяти бездушные фразы лекарей, холодные как лезвие.
Велия, подойдя к единственному цельному окну особняка, увидела в нем не просто приближающуюся бурю, а приближение кошмара. В каждом ударе грома слышался гнев магов, их внутренний конфликт, который грозил обернуться катастрофой для всех, кто проживает на острове. Тревога обрушилась на нее тяжёлым грузом, вызывая удушье. Завтра – день, когда нужно спрятаться, остаться незамеченной. Сильный маг, тот, кто вызвал эту бурю, будет искать себе наложниц и рабов для утех среди девушек. И её, Велию, с ужасом пронзила эта мысль: он не пропустит. Она была одной из четырех девушек, достигших совершеннолетия на острове. До сегодняшнего дня она оставалась незамеченной среди других. Её внешность – неяркая, неброская, почти заурядная – позволяла ей оставаться в тени, избегая пристального внимания стражников и лекарей. Мысль о том, что её могут выбрать, что её ждет, парализовала Велию.
Каждая клетка её тела кричала о страхе, о том, что все её усилия остаться незамеченной окажутся напрасными. Страх не был абстрактным; это был физический холод, пробежавший по спине, это был сдавленный крик в груди, это была непреодолимая слабость в коленях.
Решение пришло как молния: она сбежит. Сегодня ночью. Не станет ждать утра, когда за ними придут стражники, не станет ждать, пока её выберут. Велия тихонько легла в постель, стараясь не потревожить сон своих товарищей. Руки лежали за головой, а под подушкой, словно последняя надежда, лежал окровавленный труп ворона – её ужин, её единственное утешение. Она не собиралась убегать с острова – выхода отсюда не было. Только смерть. Но она скроется, затеряется в темных, непроходимых лесах проклятого острова, пока маги не успокоятся выбрав себе жертву .
Дождавшись, когда затихнет топот ног лекарей, снующих по коридорам, как беспокойные призраки, Велия сделала глубокий вдох, стараясь наполнить лёгкие воздухом, не позволяя себе поддаваться панике. Сердце колотилось, как пойманная птица, но она повторяла себе: «Всё будет хорошо. Я справлюсь». Она уже не раз убегала, и сегодня она сделает это снова. Сжимая в руке свою жалкую добычу, Велия босыми ногами приблизилась к двери, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому звуку. Неопределенность давила на неё с силой шторма. Рука дрожала, когда она дотронулась до холодной, шершавой ручки. Дверь открылась с тихим скрипом. Пусто.
На цыпочках, словно кошка, она прошмыгнула на кухню, предназначенную для лекарей, и… услышала их голоса. Голоса, полные смятения и паники. "– Он опасен! Никто не знает, почему именно его назначили главным стражем! Надвигается конфликт с губернатором! Нужно выбрать сторону!" – долетело до неё. Спор, охвативший лекарей, стал её спасением. Велия, пользуясь суматохой, проскользнула мимо кухни, к запасной двери особняка, направляясь к лесу.
Глубокий вдох свежего воздуха, пронизанного запахом влажной земли и гниющих листьев, немного успокоил её. Но страх всё ещё грыз её изнутри. Велия шла к своему убежищу – пещере, скрытой в глубине леса.