Уложив бездыханное тело отца на ледяной пол, я медленно поднимаюсь, выпуская его руку из своей хватки и ненадолго задерживаю взгляд на родном лице, запоминая каждую морщинку. Слезы почти иссякли и, подняв ладонь, я яростным движением смахиваю мокрые дорожки с щек, что ощущаются контрастом между разгоряченным лицом и остывающим трупом отца.
Хэлл позволил мне сбежать, что ж, тогда я этим воспользуюсь. Возможно, мне удастся спасти остальных охотников, а если нет, то я хотя бы попытаюсь! Поэтому срываюсь с места, не обращая внимания на демонов, оставшихся позади. Он мне дал два часа. Хорошо. Их должно быть достаточно. Когда Хэлл придет, я буду к этому готова!
Перепрыгиваю через ступеньку, каждый удар о бетон схож со стуком сердца. Выбегаю на пустынную улицу, оглядываясь и прислушиваясь, однако не улавливаю звуков погони. Пересекаю дорогу, затерявшись в закоулках, пока не достигаю нужного. Добравшись до условного места, осматриваюсь по сторонам и, не обнаружив слежки, быстро стягиваю маскирующую ткань с джипа, специально оставленного здесь. Достав брелок из бардачка, не с первого раза удается вставить ключ, но стоит только попасть им в замок, незамедлительно проворачиваю. Мотор оглушает диким ревом, в такой тишине он звучит, как сигнал тревоги. Быстро переключаю коробку передач и вдавливаю газ в пол. Пока мчусь до нашего дома, перед глазами мелькает забытое воспоминание.
Я тогда училась классе в пятом, когда отец пришел в школу. Обычно он всегда был слишком занят для этого, и меня забирала мама. Но в тот солнечный день я вышла на улицу, перекинув портфель через плечо, а у входа обнаружила его.
– Как насчет мороженого? – спросил отец, забирая тяжелый рюкзак.
Я кивнула и радостно улыбнулась, порадовавшись такому внезапному вниманию. Всю дорогу до ближайшего парка мы шли молча. Купив в ларьке, мой любимый рожок в молочном шоколаде с хрустящей вафлей, он сел на лавочку, и похлопал ладонью по месту рядом с ним. Я послушно опустилась на скамейку, откусив кусочек, который ванильной сладостью растаял на языке.
На зеленой лужайке играли дети, пытаясь поймать друг друга в незатейливой игре. Их родители были неподалеку, раскладывая всякие вкусности на расстеленном клетчатом покрывале. В тот момент я пожалела, что почти ни с кем не дружила, а мои мама и папа слишком заняты, чтобы устраивать такие пикники.
– Мира, – начал отец, отвлекая от созерцания столь идеальной картины, точно сошедшей с кадров кинопленки.
– Да? – повернувшись к нему лицом, я заглянула в родные зеленые глаза, похожие на мох, заполнивший мамину клумбу возле дома.
– Хочу, чтобы сейчас ты меня внимательно выслушала и запомнила все то, что я скажу! – серьезно произнес он.
Совсем растерявшись, смогла лишь кивнуть. Отец еще никогда не говорил со мной так откровенно. Желая услышать продолжение, я опустила руку на колено, убрав мороженое подальше и распрямилась, показав, насколько заинтересована.
– Я часто слишком резок с тобой и с мамой, но это ровным счетом ничего не значит, – начал он, сделав паузу, как будто ожидая чего-то, но я не шевелилась и практически не дышала. – Ты даже на секунду не можешь представить, что вы для меня значите! Я отдам за вас жизнь и не раз. Вы весь мой мир, который никому не позволю разрушить.
Рот открылся сам собой, вот только не для того, чтобы что-то сказать, нет, скорее от удивления. Еще ни разу, мне не приходилось слышать нечто подобное от отца.
– Я знаю, для тебя непривычно это слышать, – будто прочитав мои мысли, подчеркнул он. – Но запомни одно – вы с мамой единственные для меня значимые люди, и я постараюсь сделать все, чтобы вы никогда ни в чем не нуждались и были счастливы!
Выныриваю из воспоминания, задаваясь вопросом: мог ли отец когда-нибудь предположить, что вся наша жизнь пойдет не по его заданному курсу? И что однажды из верного мужа и любящего родителя он станет тем, кем стал?
Незаметно для себя добираюсь до нашего дома, выскакивая практически на ходу. Быстро залетаю в здание, начиная кричать. На мой ор в гостиной собираются все находящиеся на двух этажах охотники, и я с облегчением выдыхаю, не увидев среди них Эрика.
– Где Гарольд, – сразу спрашиваю я. Мужчины переглядываются, но все же мне отвечает светловолосый парень, не так давно появившийся в отряде:
– Он поехал к Вейсу, таков был приказ Ричарда перед тем, как тот ушел на задание с тобой.
Каждый мужчина в комнате напрягается после прозвучавших слов, а я поднимаю руки показывая свои благие намерения.
– Все охотники мертвы, в том числе и мой отец. Мы недооценили способности демона гнева.
Пространство вокруг заполоняет гомон, мужчины переговариваются и спорят, совершенно позабыв о том, что я стою прямо перед ними.
– И что теперь делать? – выкрикивает все тот же парень, возвращая потерянное внимание присутствующих.
– Уходить! – твердо заявляю я, оглядывая собравшихся в гостиной.
Но никто не слушает. Тут же сыплется недовольство, они готовы нанести удар первыми или отбиваться, если потребуется, но никак не бежать вместе со мной.
Мгновенное зарево окружает дом, позади нас начинает полыхать дверь и окна. Изо всех щелей валит едкий дым. Поднимаю футболку, прикрывая рот и нос. Сухие доски моментально начинает пожирать огонь. Охотники бросаются к выходу, что самое глупое решение! Через рвущийся наружу кашель приказываю остановиться, но паника захватила их разум, им нет дела до чьих-то советов, пусть даже и логичных. Бегу к задней двери, молясь чтобы там не было демонов. Ума не приложу, как Хэллу так скоро удалось меня отыскать в столь большом городе. Возможно, он отправил слежку, что кажется более вероятным. Рывком открываю дверь и тут же захлопываю, увидев там пару незнакомцев с оружием. Стянув куртку с вешалки, кидаюсь к окну, выходящему во двор, всей душой надеясь не встретить и там приспешников Хэлла, которые, скорее всего, уже успели взять в кольцо весь дом. Дернув раму, оглядываюсь по сторонам, отмечая, что путь до соседнего участка пуст. Перекидываю одну ногу, затем вторую и легко спрыгиваю на землю. Плотно прижимаюсь к стене, посмотрев налево и направо, но по-прежнему никого не вижу. Тихо, словно мышь, пересекаю лужайку до ближайших кустов, и тут неожиданно мимо пробегает человек, охваченный огнем. Он так сильно кричит, что все мое нутро съеживается от ужаса, а инстинкты вопят двигаться дальше, однако рыкнув на саму себя, все же бросаюсь помочь бедолаге. Толкаю мужчину, и, не ожидая этого, он падает на землю, пытаясь самостоятельно потушить пламя. Скинув куртку, которую успела надеть перед побегом, накидываю на извивающееся тело, начиная активно хлопать по нему ладонями. По жалобному стону узнаю Джареда и от осознания все внутренности покрываются льдом. Когда я отнимаю от охотника подпаленный кусок ткани то вижу, что он затих и больше не двигается. Жалобный всхлип срывается с губ. Передо мной лежит молодой парень, в некоторых местах обгоревший практически до костей. Его обездвиженные глаза отрешено смотрят в пустоту, а рот полуоткрыт в немом крике, словно тот издает последний вздох. Всхлипываю вновь, потерев лоб ладонью, на которой осталась сажа, отчего становится максимально противно. Снова прикрыв курткой изувеченное тело, я встаю на ноги, твердо решив выжить этой ночью. Хэлл просто так меня не получит. Ему придется из кожи вон вылезти, чтобы добраться до меня!
Срываюсь на бег, перемахнув через ближайший забор, соседствующий с нашим. Хозяева давно съехали, с момента, когда первые охотники поселились в родном доме, поэтому мне никто не мешает пересечь территорию и снова перелезть через небольшую ограду. Ступая на заросшую лужайку своего участка, тихо крадусь к задней двери. Только Эрику известно, где хранится ключ, а также, что я не запираю лишь одно окно в доме именно на такой крайний случай, поэтому сейчас решаю воспользоваться этим входом. По водосточной трубе, которая скрипит под моим весом, я забираюсь наверх, носком задерживаясь на небольшом выступе и, вытащив нож, поддеваю створку, еле успевая просунуть пальцы, пока та не захлопнулась. Дергаю ее и с облегчением переваливаюсь в захламленную комнату, а окно за мной закрывается с громким звуком. Приземлившись спиной на что-то мягкое, даже успеваю поблагодарить прежних хозяев дома.
В то время, когда я переехала, их вещи остались на своих местах. То ли они собрались в спешке, то-ли им вовсе не было нужно нажитое годами имущество. Тогда мне казалось, что выбросить все эти коробки – некое кощунство, поэтому подняла их на второй этаж, и сейчас это помогло мне избежать удара о твердый пол.
– Черт! – выругавшись, выпутываюсь из плена старых завалов и тихо крадусь к двери на первый этаж.
Пульс стучит в висках, а ладони потеют. Всего-то нужно взять оружие, выбраться наружу, надеясь, что демоны еще слишком заняты расправой над охотниками и не заметят меня. У лестницы наклоняюсь к первой половице, отошедшей от стены. Поддев деревяшку, приподнимаю ее и, запустив руку в тайник, выуживаю оттуда небольшую коробку. Смахнув образовавшуюся на поверхности пыль, отбрасываю крышку. Гравированная моими инициалами холодная сталь кинжала и пистолет лежат на темно-синем бархате, подарок отца пару лет назад, которым я и не думала воспользоваться, приберегая на всякий случай. Вот он и настал. Заткнув пистолет за пояс джинсов, засовываю нож в кожаных ножнах в высокий ботинок на шнуровке и закрываю тайник. Крадучись спускаюсь на первый этаж, осталось только пересечь небольшой коридор, и я у выхода. Еще чуть-чуть, ты сможешь! Сглатываю ком страха, застрявший в горле. Вокруг так умиротворенно, что все это кажется каким-то неправильным. Крики стихли, и от этого на душу ложится тень.
Делаю пару шагов к возможному спасению, когда меня ловят в кокон мощные руки. Несмотря на ярое сопротивление, мне все же заламывают кисти и крепко прижимают к твердому торсу. Теплая, даже горячая ладонь, ложится на уровень живота, а у самого уха раздается шепот:
– Попалась?!
Сердце уходит в пятки, а по позвоночнику стремительно пробегают мурашки. Ощущая полную безысходность, с удвоенной энергией начинаю неистово брыкаться, но хватка настолько сильная, что не получается даже чуточку сдвинуться. Я буквально прикована к непробиваемому мужскому телу.
– Продолжишь так трепыхаться и получишь совсем другую реакцию, далеко не ту, которую ожидаешь, – хмыкает демон и, наклонившись к моей шее, кончиком носа проводит вверх к подбородку. – Ммм, – тянет он. – А ты приятно пахнешь – страх тебе идет.
Меня передергивает, а внутри начинает трясти.
– Да пошел ты, Хэлл! – выпаливаю, не задумавшись.
– С удовольствием! Но ты пойдешь со мной.
– Ни за что! – предпринимаю еще одну попытку, вложив все имеющиеся силы, бью головой, стараясь угодить ему в нос. Хэлл, как я и предполагала, чуть отстраняется, давая мне тем самым место для маневра. Сгибаю ногу и лягаюсь со всей дури, на которую способна, попадая точно в коленную чашечку. Хэлл высвобождает меня из своих тисков. Недолго думая, выхватываю пистолет из-за пояса, направляя в грудь демона.
– Ты же помнишь, что меня этим не убить? – Его лицо едва различимо в практически полной темноте, но я чувствую в словах ухмылку.
– Верно, но я хотя бы попытаюсь!
Не спуская глаз с демона, быстро наклоняюсь к сапогу и вытаскиваю кинжал, освобождая тот от ножен и выставляю перед собой. Все это время Хэлл медленно пытается обойти меня, слышу неспешные, почти не уловимые для человеческих ушей, шаги.
– С этим, – дергаю рукой, обращая его внимание на кинжал. – Есть шанс хотя бы тебя четвертовать, будем надеяться, что отрезанные части не отрастут!
Передергиваю плечами, а Хэлл смеется, искренне.
– Тогда давай проверим, Мира, – раздается у самого уха.
Беспорядочно начинаю резать воздух вокруг себя, но сталь натыкается лишь на пустоту. Он издевается, играется с жертвой. Тогда в отчаянии рвусь к выходу, надеясь успеть выскочить и вновь не попасться. Резко распахиваю дверь, врезаясь в твердое тело. Визжу, как полоумная, ведь я просто сношу кого-то со своего пути, и мы вместе кубарем скатываемся со ступенек. Из легких выбивает воздух, а в глазах мутнеет. Я не должна сдаваться. Соберись!
Оружие похоже вылетело при падении, ведь ощущаю свободные руки. Кое-как заставляю себя приподняться, издав слабый стон. Уже готова снова попытаться врезать ему по лицу, вовремя остановившись. Подо мной, распластанный на земле, лежит кряхтящий Эрик. Молниеносно придя в себя, поворачиваю голову в сторону темного проема, где во мраке, на секунду вспыхивает горящий взгляд и исчезает.