С невозмутимым видом встречаю Хэлла на улице, хотя нервы, скрутившиеся в тугие узлы, уже с утра просто на пределе. Внутри, как маячок, бьется нехорошее предчувствие чего-то неизбежного. Кажется, что я совершаю ужасную ошибку, и пути назад уже не будет. Однако успокаиваю себя, а заодно и бешено колотящееся сердце.
Поднимаемся в подставную квартиру, где охотники предварительно все подготовили, заблаговременно проверив дом на наличие забредшей сюда молодежи, желающей уединиться, или бродяг, ищущих ночлег на ночь. Именно этот район города был выбран неспроста, дело в том, что его не так давно освободили, полностью отключив коммунальное обслуживание и переселив всех жильцов в новостройки. В скором времени все дома снесут, выстроив на его месте модный квартал со своими школами, садами и больницей. Поэтому заранее назначенная на задание группа запрятала оружие и свечи, а также расчистила пространство для большего маневра. Ведь люди спешно покидали свои квартиры, желая сбежать из признанного аварийным жилья, оставив ужаснейший беспорядок и побросав ненужные вещи по всем углам. Нам повезло, что многие помещения все еще выглядели, словно обжитые, хоть это и было не так.
Вижу, как Хэлл оглядывается по сторонам, возможно, заподозрив неладное, поэтому быстро пытаюсь объясниться и говорю полуправду. Руки чрезмерно трясутся, что даже не с первого раза попадаю в замочную скважину, и вот, наконец-то заветный щелчок.
Отхожу в сторону, давая ему пройти, и следом делаю шаг вперед, ударив по выключателю. Конечно, свет не зажигается, и для меня это совсем не сюрприз, но все же изображаю удивление, как настоящая актриса:
– Опять, видимо, пробки выбило, или, возможно, отключили. Такое частенько бывает в этом районе, – обреченно вздохнув, иду на кухню. – Поможешь?
Заглядываю в шкафчик под столом, доставая оттуда свечи, и выразительно смотрю на Хэлла.
– Ну? – показываю на них.
Демон, даже не коснувшись ни одного фитиля, как-то заставляет их одновременно вспыхнуть, а потом придвигается ближе. Изучаю его темные, отдающие глубокой синевой глаза, и сердце пропускает удар.
Почему внутри не перестает биться назойливое чувство, что сейчас я совершаю самую большую ошибку в своей чертовой жизни, предавая его?! Надеюсь, мне никогда не придется пожалеть об этом решении.
Выпутываюсь из плена дурманящего взгляда Хэлла, а заодно и рук. Вижу, как на его красивом лице появляется озадаченное выражение. Однако молча быстро пячусь на середину комнаты.
– Что-то не так? – спрашивает он, встав сбоку столешницы, опершись о нее бедром.
– Прости меня, Хэлл, – тихо шепчу, понуро склонив голову.
И мне действительно искренне жаль! В какой-то момент он даже начал казаться мне обычным парнем, а совсем не тем чудовищем из ада, которое без зазрения совести может заставить убить, покалечить или внушить, как это произошло с мамой.
Из всех имеющихся в квартире дверей в гостиную врываются вооруженные охотники, направляя стволы в грудь демона. Вперед деловито выходит отец, начиная допрос, но Хэлл не спешит отвечать, и тогда в него стреляют. Один, второй гремят выстрелы, раня обе ноги. Я в ужасе прошу отца прекратить, но от этого он только больше злится, отчитывая при всех, как глупую девчонку. Не в силах смотреть на такое издевательство над живым существом, отворачиваюсь. Однако начинаю ощущать, как что-то меняется. В одну секунду воздух в комнате становится наэлектризованным, а волоски на теле встают дыбом.
Охотники, не разбираясь, куда и в кого стрелять, начинают палить во все стороны. Оборачиваюсь именно в тот момент, когда из густого тумана появляется высокий мужчина в черном и светловолосая женщина. Вероятно, не ожидав встретить подобное сопротивление, они никак не защищаются, пока пуля не попадает в демоницу, та сразу падает, но рядом стоящий мужчина ловит ее обмякшее тело и накрывает их чем-то непроницаемым, словно куполом, на котором сверкают разряды.
Перевожу взгляд на Хэлла, он раскинулся на полу, из ран сочится кровь, и на потертом бежевом линолеуме, постепенно увеличиваясь в размерах, растекается алый круг, словно ореол. Демон смотрит в противоположном направлении, туда же тянется его ослабевшая рука, а из уголка губ вытекает красная струйка, смешанная со слюной.
Прикрываю рот ладонью, сдерживая готовый сорваться крик. Наблюдаю, как глаза Хэлла закатываются, и тот испускает последний вздох. Охотники перестают палить по куполу, но все еще держат его на мушке.
Мужчина-демон, подняв кисть, направляет ее в сторону Хэлла. С секунду ничего не происходит, кажется, что он просто хочет дотянуться до него и попрощаться, но потом… Из бездыханного тела начинает струиться темный туман, он змейкой извивается по полу и будто прирученный зверек бежит к протянутой ладони. Тот словно выходит откуда-то изнутри, стелясь и возвращаясь к своему хозяину. Во все глаза смотрю на разворачивающуюся перед глазами картину. Хэлл моментально воспламеняется, не синим огнем, как я видела это ранее, нет. Он растворяется в ярко-оранжевых языках самого настоящего зарева. Жар становится настолько невыносимым, что выставляю руки перед собой, словно щит, а когда он уходит, опускаю их, видя Хэлла снова на ногах. Живого! Лицо чуть опущено, взгляд исподлобья излучает лютую ненависть. Кулаки сжаты так, что даже костяшки пальцев побелели. Его вид пугает до чертиков, и в голове мелькает лишь одна мысль «бежать». Бежать как можно дальше, вот только я стою точно вкопанная, не в силах отвести взгляд или двинуться с места.
– Убей их всех! – в повелительном тоне произносит мужчина-демон и после вместе с женщиной на руках они растворяются, окутанные тьмой, объятой молниями.
Из спины Хэлла вырываются черные, точно уголь крылья, а по всему телу распространяются языки ярко-оранжевого пламени. Его глаза светятся, а радужки переливаются, будто смотришь на необузданное пламя. Последний взгляд он кидает на меня, и я буквально ощущаю испытываемое им отвращение. Дальше все происходит настолько быстро, что даже невозможно уследить. Снова начинается стрельба, и время постепенно набирает обороты. От громких непрекращающихся выстрелов прикрываю уши и сажусь на корточки, продолжая вертеть головой. Пули, встречаясь с неимоверным жаром, исходящим от демона, опадают на пол тяжелыми свинцовыми каплями, прежде чем успевают изрешетить его. Охотники позади нас валятся навзничь один за другим. Хэлл голыми руками пробивает грудную клетку мужчины и вырывает сердце, другому – крылом, словно лезвием, перерезает горло, третьего поджигает, и тот за секунду превращается в пепел. Когда в живых остаюсь только я и отец, демон предстает перед нами весь в крови павших жертв. С его крыльев капают алые капли, все лицо покрыто багровыми точками, маленькими и большими, но ничто не выдает в нем тревогу или сожаление. Он выглядит так, будто сам ангел смерти спустился на землю покарать грешников.
Хэлл, схватив отца за горло, отрывает его от пола, словно грузный мужчина вообще ничего не весит. Папа брыкается и ногами бьет по воздуху, но демон, кажется, этого даже не замечает. Я бросаюсь к ним и, вцепившись в предплечье Хэлла, отчаянно сжимаю его, начиная умолять:
– Нет! Пожалуйста! – кричу, не обращая ни малейшего внимания на то, насколько жалко сейчас выгляжу, с размазанной под глазами тушью и залитым слезами лицом.
Отец хрипит, с каждым мгновением становясь густо-красным от невозможности глотнуть воздуха, и изо всех сил пытается оторвать руку демона, вот только ему это не удается. Хватка на его горле слишком сильная.
– Пожалуйста, не делай этого! – прошу я, продолжая горько плакать.
Хэлл переводит на меня презрительный взгляд, в нем больше нет и толики прежнего тепла, лишь жгучая, нескрываемая ненависть, что хочется отшатнуться от страха.
– Вы сегодня, возможно, убили мою мать! Я считаю смерть твоего отца вполне справедливой платой за ее жизнь, – безразлично и отрешенно произносит он, а затем я слышу хруст костей, который никогда в жизни не смогу забыть.
Истошный оглушительный крик разносится по комнате, понимаю, что он принадлежит мне лишь тогда, когда горло начинает нещадно саднить.
Голова родителя свисает под неестественным углом, словно у безвольной марионетки, а затем Хэлл разжимает хватку, и тело с громким шлепком валится на пол. Падаю рядом с ним, не веря в произошедшее.
– Нет, нет. Отец, отец, – трясу папу за плечи. Мертвые глаза смотрят так холодно и безжизненно. В них погас былой огонь. Бережно пристраиваю его на своих коленях, не переставая убаюкивать и успокаивать себя. – Нет, нет, этого не может быть! Ты не умер! Ты очнешься! Давай же…
Вою еще сильнее, то запрокидывая голову, то вновь целуя папу в щеки и не перестаю качать. Он не умер! Папочка, ты не может меня оставить! Нет, ты обещал быть всегда рядом и присматривать. Потоки слез соскальзывают с щек, попадая на лицо отца. Пальцами смахиваю их, безуспешно пытаясь отыскать пульс, который больше не прощупывается. Нет! Не смей меня бросать здесь одну.
– Я не хочу! – бессознательно произношу вслух, и очередной всхлип срывается с губ.
Сначала мама, потом ты. За что вы меня все бросили? Почему? Прижимаю кулаки к закрытым векам, и все тело сотрясается от рыданий. Я молю всевышних отмотать назад, когда родные были живы, чтобы я могла все изменить. Умоляю, дайте мне возможность исправить это!
Шарахаюсь в сторону, когда слышу намеренно громкий вздох где-то рядом. Поднимаю ничего не видящий взгляд на демона. Он расплывается от влаги, скопившейся в глазах, и тумана в сознании, кажется, я готова отключиться от всех обуревающих эмоций. Хэлл стоит точно ледяная фигура, я не нахожу ни сочувствия, ни сожаления, только полное безразличие.
– У тебя есть два часа, чтобы сбежать из города, потом я приду за тобой! – бросив предупреждение, он поворачивается спиной и идет к Кэссу, тихо притаившимся в углу. Тот так бесшумно появился, что я даже этого не заметила.
Укладываю отца обратно на холодный пол, проглотив снова рвущиеся рыдания. Его лицо кажется таким расслабленным и безмятежным, каким я не видела его давно. Закрываю лицо ладонями, всерьез обдумывая, как хорошо было бы сейчас сдаться. Нет никакого желания скрываться от демона, хочется отдаться его каре, закончить на этом, уйти в мир иной вместе с папой. Но инстинкты – странная вещь, они приказывают подняться и действовать. Трясущейся рукой прикрываю веки последнего так рано ушедшего родителя и встаю, готовая бежать.