Первым делом Инга полюбопытствовала, какие такие защитные свойства у маски, которую надел Константин. Если она предохраняет не от «короны», то от чего же тогда? Ведь переносчиком инфекций Несбывшийся тоже быть не может – как неспособен заболеть?
– Вы правы.
Константин Векшин притронулся к уголку белой маски, под левым глазом. Там был отпечатан маленький черный вензель, в котором переплетались те же буквы, «A» и «N».
Чтобы рассмотреть значок, Инге пришлось придвинуться к собеседнику. Она опять разволновалась – и испытала то же стеснительно-благоговейное чувство, что и в присутствии самой госпожи Стормдален.
Быть может, та тоже из Несбывшихся?.. Почти наверняка!
– Эти маски изготовляются у нас, – объяснил Константин Векшин. – Защиту они дают энергетическую. Не только вам, но и другим людям.
– Значит, наверху вам все время приходится их надевать? Как же вы обходились раньше?
Инге внезапно стало жаль Константина Векшина и всех ему подобных.
– Раньше такой нужды не было. Сейчас не только иммунитет, но и другие уровни защиты смертных ослаблены. Все благодаря эпидемии века.
Константин грустно усмехнулся.
– Однако я всегда определяю, насколько сильна защита человека, к которому я приближаюсь. У нас это инстинкт. Ваш щит сейчас крепок, но лучше перестраховаться.
– А чем вы занимаетесь? Вообще? И… у нас наверху?
– В настоящее время – тем же, что и внизу. Я компьютерный специалист, занимаюсь сопровождением программ для учета и хранения данных нашей фирмы. Общедоступных и конфиденциальных. Так сказать, двуликий Янус.
Инга молчала. Ее одолело сразу множество запретных мыслей. Но Константин истолковал эту паузу по-своему.
– Что, слишком прозаично? И слишком современно… для несостоявшегося русского барича?
Он улыбнулся: в уголках красивых глаз собрались морщинки.
– Случается, я выполняю и другую работу. Я один из тех, кто поддерживает связи между нашими уровнями и филиалами, – у меня допуск третьей степени. Примиряю между собой заблуждения прошлого в разных зверских обличьях.
– Только зверских?
– По преимуществу. До вас дошло лучшее, что было изобретено и осмыслено человечеством, Инга Сергеевна. И «Асгард» тоже сохраняет лучшие человеческие идеи, даруя и невинным страдальцам, и невинным грешникам посмертное утешение.
– Сдается мне, вы взяли на себя работу Бога!
– Вы правы. Взяли. Потому что Бог, чьи пути неисповедимы, не пожелал Сам этим заняться. Как и множеством прижизненных человеческих проблем.
Наступила тяжелая пауза.
Потом Инга спросила, не глядя на Константина:
– А… чем вы в принципе отличаетесь от людей?
– Физиологически? Зависит от возраста и уровня. Например, я по-прежнему нуждаюсь в пище и сне, хотя и в меньшем количестве. А самые продвинутые Несбывшиеся, которым сотня лет и более, могут есть или не есть – по желанию. Многие наслаждаются богатыми иллюзиями вкусов, черпая из неиссякаемой кладовой общей памяти, но потреблять человеческую пищу для насыщения им уже не нужно. Так же и со сном. И с другими потребностями организма.
– А сколько вам лет, Константин Филиппович?..
– Просто Константин, если можно. Я за годы общения с иностранцами отвык от этого тяжеловесного русского официоза. Мне пятьдесят четыре.
– Неужели?
– Не завидуйте, Инга. Мы достигаем определенной точки… полного расцвета, – он рассмеялся. – И застываем в этой точке до самой второй смерти. Но никто из Несбывшихся не может сказать, когда она за ним придет. И что ожидает после.
Оба замолчали. Инга почувствовала странную общность с этим человеком… бывшим человеком. То же самое, казалось ей когда-то, ждет ее с Артемом. Но с Артемом она сошлась под влиянием гормонального всплеска и чтобы быть «как все».
Теперь-то она уж точно не как все!
Инга распрямилась, сбрасывая оцепенение.
– И что же, ваши продвинутые собратья питаются святым духом, как ангелы? На ангелов вы что-то непохожи.
– Мы не ангелы, это верно. Мы гораздо более… человечны, во всех смыслах.
Несбывшийся снова повернулся к девушке и посмотрел ей в глаза. Инга почувствовала, что теряет себя и собственную волю. Так же беззащитна она была перед хозяйкой «Асгарда».
– Я желал бы предупредить вас. Старшие Несбывшиеся действительно не нуждаются в человеческой пище, но алчут другого. Мы все потребляем энергию живых, признаюсь в этом вам открыто. По большей части эти потери для людей восполнимы. Но некоторые старшие из нас способны – и жаждут потребить человеческую душу: выпить жертву до дна. Это для вас гораздо хуже обычной смерти.
– К-какой ужас!
Инга похолодела. Это больше не было развлекательными страшилками про вампиров, а касалось непосредственно ее.
– И зачем? Что это даст убийце?..
– Такой варварский акт намного увеличит и сверхчеловеческие возможности Несбывшегося, и его продолжительность жизни. Как я говорил, мы тоже смертны, хотя наше существование с некоторых пор вне природы. Более того: Несбывшийся, потребивший человека, сможет бросить вызов самой нашей хозяйке.
– А разве она… не Несбывшаяся? Не старшая?
– Н-нет. – Константин мотнул головой, словно бы изумляясь самому вопросу. – Наша вторая мать и госпожа не человек… и не бывший человек. Никакое существо, подобное нам с вами, не справилось бы с тем бременем, которое возложила на себя она.
Инге вовсе не хотелось сейчас над этим задумываться. Она и так уже узнала слишком много. А Константин не сводил с нее взгляда. Его близость волновала девушку, даже чересчур: и, конечно, от Несбывшегося это не укрылось.
– Вы мне нравитесь, Инга. Я давно заметил вас наверху – и понял, что вы будете нашей. И я хотел бы вас оберегать.
Инга на миг прикрыла глаза. Она даже не пыталась скрыть, как покраснела.
– В каком смысле?..
– В самом прямом. Я хотел бы сблизиться с вами еще больше, вы угадали. Но ничего не случится без вашего желания. Даю слово.
Инга крепко сжала руки на коленях.
– Вы собираетесь… оберегать меня от них?
– Да. В Сбывшемся настоящем, где мы находимся сейчас, такие нападения невозможны – во всяком случае, ни одного еще не было зарегистрировано. Однако на территории «Асгарда» – дело другое. Добавлю, что живые с особыми свойствами воображения, вроде вас, самый лакомый кусок для таких нелюдей.
– И все же вы считаете, что ваше существование – благо?
– В общем и целом? Безусловно. Мы не большее зло, чем все человечество, – Константин с горечью усмехнулся. – Мы – та сторона человеческой жизни и смерти, которую обычно замалчивают.
Инга поняла, что на сегодня разговор окончен. Оба встали. Инга снова посмотрела Несбывшемуся в лицо, закрытое маской.
– Спасибо. За ваши объяснения… и вообще.
Она быстро пошла прочь по пустому двору, залитому солнцем; но тут вспомнила, что все еще находится в иллюзии, которую Константин Векшин создал для них двоих. Девушку охватил беспомощный гнев. Она взмахнула руками, будто разрывая невидимый кокон; и иллюзия кончилась.
Пустая детская площадка опять наполнилась жизнью – мальчишки смеялись, съезжая с горки, матери унимали младенцев в колясках, бабушки сплетничали. И никто вокруг даже не заметил Ингиного внезапного исчезновения и появления.
Если она пропадет с концами, эти несчастные близорукие существа тоже ничего не поймут! Возможно, даже родители и брат не заметят!..
Инга вернулась домой. Вадим еще спал – после очередного ночного бдения.
Инга тяжело вздохнула, глядя на брата. Потом ушла к себе.
Она надела теплый домашний костюм; затем, расчесав волосы, повернулась к кровати – и замерла.
Поверх покрывала свернулась кошка, а по всей постели были рассыпаны цветы. Яркие маки, будто только срезанные. Инга схватила один цветок: он благоухал дурманяще сладко и свежо. А потом истаял в ее руках, и остальной букет тоже…
– Ну, знаете ли, – пробормотала Инга, улыбаясь. Она не понимала, сердиться ей или восхищаться.
Девушка заставила себя отвлечься и принялась за обычные дела.
А днем, когда Вадим уже встал и устроился за компьютером, он неожиданно подозвал сестру.
– Иди, чего покажу. Только дверь закрой.
И он открыл какой-то сайт. Нет – страницу в английской Википедии. Инга вчиталась и оторопела.
Эта страница оказалась посвящена некоей Матильде Анне Осберт – полудатчанке-полубританке, жившей во второй половине XIX века. Она являлась основательницей широко известного копенгагенского благотворительного фонда помощи вдовам и сиротам, содержала несколько воспитательных домов. А еще в этот период культурного расцвета Скандинавии она возглавила датское историческое общество «Асгард»…
– На дату посмотри. Когда оно сдулось, это общество, – Вадим указал пальцем.
– «1892 год», – пробормотала Инга. – Действовало тридцать лет, с ума сойти! И эта, как ее, Матильда Анна была во главе все время!
Брат торжествующе кивнул.
– Именно что. В то время, когда тетки из церкви и с кухни не вылезали.
Инга поджала губы.
– Тебе бы историю подучить!
Вадим отмахнулся.
– Не о том думаешь, Инка. Ты на фотку посмотри! Это же точно она!
Фотография 1883 года получилась гораздо более четкой, чем сделанная почти на полвека позже в Норвегии. Лицо женщины с высокой прической, одетой в старомодное пышное платье, узнавалось без труда.
Инга подсела к компьютеру и внимательно прочитала статью.
– Дичь какая-то. Опять нигде не указано, замужем она была или нет. Хотя фамилия есть! Уж тогда-то на это каждый смотрел, без всякого нынешнего либерализма!
Вадим кивнул.
– Угу. Я тебе еще не то скажу. Я когда Лехе показал эту статью, он мне в ответ – «ни фига не вижу». То есть статья какая-то засекреченная! Только нам и открывается!
Инга некоторое время не отвечала. А потом рассказала Вадиму, что с ней приключилось в «Асгарде». И даже про свою утреннюю встречу с Несбывшимся.
Однако новый ухажер Инги Вадима не слишком заинтересовал – брат задумался о другом.
А потом посмотрел на Ингу загоревшимися глазами и выдал:
– Инка, по-моему, она богиня.
Инга по-настоящему оторопела, глядя на парня.
– Ты в своем уме?
– А ты? Разве как-нибудь еще это можно объяснить? Если только мы с тобой оба сейчас не в дурке!
– Вадька, Бог-Творец один. Я думала, ты у нас вообще атеист… Но раз уж ты первый начал про религию, ты хоть не неси этот неоязыческий бред! То, что выдумывали себе про богов всякие греки и славяне с викингами, – сказки разной степени нелепости! Древние народы просто не знали, как еще объяснить мир вокруг и природные явления!
– Спасибо, капитан Очевидность. – Вадим мрачно ухмыльнулся. – Я, может, упоротый геймер, но не идиот. Я это все сам понимаю, мы историю религии тоже проходили!
Он пригладил ладонью свои темные волосы.
– Богиня она там, или демоница, или инопланетянка – какая на фиг разница? Суть-то одна: эта Стормдален гораздо круче людей, у нее вообще природа другая! Она даже круче, чем были всякие Хели и Фрейи, – ну, как скандинавы их себе представляли!
С этим Инге было трудно поспорить. В смысле глобальности госпожа Стормдален уж точно превосходила древних богов. А современные информационные технологии в соединении с ментальными техниками и оккультными практиками могли, как выяснилось, дать просто убойный результат.
– Послушай, мы с тобой все равно не должны пока…
А потом случилось то, что заставило их вмиг забыть о разногласиях. Черно-белая фотография женщины на экране увеличилась, расцветилась красками и обрела объем, заполнив все поле. Норвежка преобразилась: она оказалась облачена в посеребренную кольчугу, которая очень ей шла, в руке был меч, а в другой – большой круглый раскрашенный щит. Матильда Осберт, она же Инга Стормдален, снисходительно улыбнулась брату с сестрой.
Инга и Вадим боялись шелохнуться. Но вот наваждение кончилось: северная воительница исчезла, и статья, обнаруженная Вадимом, тоже сама собой закрылась.
Придя в себя, Вадим бросился к компьютеру.
– Инка, статья пропала! Совсем! Вики показывает пустую ссылку!..
Они долго не могли произнести ни слова.
Потом Вадим сглотнул и спросил Ингу:
– Пойдешь туда завтра?
– Да, – сказала она.
– И я с тобой. Я тебя одну не отпущу.
Инга хотела ответить, чтобы брат не делал глупостей; но промолчала. Вадим за эти минуты, казалось, повзрослел на несколько лет.
– Спасибо, Вадя. Вместе пойдем.