Господи, мне бы только обратно – отроком,
вернуть 17 кадров моей весны,
а те, что мне еще попадутся под руку,
вырастут зубками мудрости из десны.
Чтобы он звонил мне как можно чаще и –
улыбаться, улыбаться, как Гуинплен,
чтобы сердце тахикардическое, стучащее
поднимало меня с колен.
Господи, сделай так, чтобы в нашей повести
ничего не закончилось к мартобрю.
Я не знаю, с кем он там едет в поезде,
просто он не курит, а я курю.
Когда он приедет, я ему так и выпалю:
«меня зовут * * *Лиза* * * я не хочу ничего решать,
я хочу с тобой целоваться и пить Блэк Триполи
на брудершафт».
Господи, ну пожалуйста, тресни меня тяжёлым чем,
чтобы страх смерти перевесил страх быть одной,
дай мне место в сердце для каждой Сволочи,
как животным в ковчеге когда-то Ной.
До него меня грязно-плотно мацали,
подпевали хором: «тадам, тадам».
Пусть он будет мне – выход, реанимация,
если не он – никого тогда.
Господи, не хочу совершеннолетия,
я хочу называться – совершенноВесна.
Хватит уже стегать восьмихвостой плетью.
Я больше люблю пряники,
тебе ли не знать?