– Просыпайся, соня. – Я легонько тяну зубами Ану за мочку ушка.
– М-м-м… – Она стонет и отказывается открывать глаза. Я тяну снова. – Ай! – ворчит она, и глаза ее распахиваются.
– Доброе утро, мисс Стил.
– Доброе утро. – Она протягивает руку, чтобы погладить меня по лицу. Я полностью одет и лежу, вытянувшись, рядом с ней.
– Хорошо спала? – Целую ее ладонь.
Она сонно кивает.
– У меня сюрприз.
– О?
– Подъем. – Я соскальзываю с кровати.
– Какой сюрприз?
– Если бы я тебе сказал…
Она поворачивает голову набок без всякого интереса. Ей нужен ответ.
– …что мы будем парить над Тихим океаном?
Она ахает и тут же садится.
– Парить? – переспрашивает она.
– Именно.
– Будем гоняться за… – Ана бросает взгляд в окно… – дождем? – Вид у нее удрученный.
– Там, куда мы едем, солнечно.
– Значит, будем гоняться за полуденным солнцем!
– Вполне возможно. Если ты встанешь!
Она взвизгивает от радости и поспешно выбирается из кровати, путаясь ногами в одеяле. Останавливается на секунду, чтобы быстро чмокнуть меня, потом бежит в ванную.
Я широко улыбаюсь. Кажется, она довольна.
Мы несемся по I-90 в моем «R-8», спасаясь от непогоды, я позволяю себе роскошь насладиться моментом. Моя девочка рядом со мной, из колонок доносится любимая музыка – «Killers», и мы едем кататься на моем новом планере. Жизнь прекрасна.
Флинн гордился бы.
Конечно, за нами следуют Сойер с Рейнольдсом, но нельзя же получить все.
– Куда мы едем? – спрашивает Ана, вглядываясь вперед сквозь моросящий дождь.
– В Эфрату.
Краем глаза я вижу, что она в недоумении.
– Это в двух с половиной часах езды. Там я держу свои планеры.
– У тебя их несколько?
– Два. Теперь.
– «Бланик»? – спрашивает она, а когда я хмурюсь, продолжает уже менее уверенно: – Ты упоминал о нем в разговоре с пилотом, когда мы ездили кататься в Джорджию. – Она опускает глаза на свои пальцы и начинает теребить свое кольцо. – Поэтому я и купила тебе его модель. – Голос ее понижается до шепота.
– Единственный мой «Бланик» – тот маленький планер. Он занимает почетное место у меня на рабочем столе. – Протянув руку, я стискиваю ее колено, вспоминая обстоятельства, при которых она подарила мне ту модель.
Не надо, Грей.
– Я учился летать на «Бланике». Сейчас у меня новый бренд, модель «АSH-30». Одна из первых в мире. Это будет мой – наш – первый полет на ней.
Лицо Аны расплывается в улыбке, и она с нежностью качает головой.
– Что? – спрашиваю я.
– Ты.
– Я?
– Да. Ты и твои игрушки.
– Надо же мужчине расслабляться, Ана. – Я подмигиваю ей, и она краснеет.
– Ты теперь всю жизнь будешь мне это припоминать, да?
– Да, и еще твой вопрос: «Вы – гей?»
Ана смеется.
– Ты любишь дорогие увлечения.
– Это факт.
Она прячет улыбку и снова качает головой, и я не знаю, смеется она со мной или надо мной.
Мы сворачиваем на парковку муниципального аэропорта Эфраты около одиннадцати. Обещанное солнце показалось, рассеяв серые дождевые тучи, сменив их на белые кучевые облака, – идеальная погода для полета.
Мне не терпится увидеть мой новый планер и поднять его в воздух.
– Готова? – спрашиваю я.
– Да! – Глаза Аны сияют, ее возбуждение ощутимо. Как и мое.
– Солнце слепит, нам понадобятся темные очки. – Из бардачка я вытаскиваю свои «авиаторы» и протягиваю «вейфарерсы» Ане, затем достаю две бескозырки.
– Спасибо. Я забыла свои очки.
Когда мы выбираемся из машины, подъезжает Сойер и паркуется рядом с нами. Я машу ему, и он опускает стекло.
– Там есть комната отдыха для пилотов, вы можете подождать нас там, если хотите, – говорю я. – Идите за нами.
– Мистер Грей, пожалуйста. – Тон Сойера останавливает меня, и я понимаю, что он хочет проверить помещение, прежде чем мы с Аной туда войдем. Я отхожу в сторону, пропуская Рейнольдса и Сойера вперед.
Это начинает надоедать.
Я делаю глубокий вдох. Не позволю, чтобы его бдительность испортила мне настроение. В конце концов, за это я ему и плачу. Взяв Ану за руку, вхожу следом за нашей охраной в офис, где ждет Дариус Джексон.
– Кристиан Грей, – восклицает он и энергично трясет мою руку. Так здорово его видеть. Он крупный, высокий, но несколько округлившийся со времени нашей последней встречи.
– Отлично выглядишь, – замечает он.
– Как и ты, Дариус. Это моя невеста, Анастейша Стил.
– Мисс Стил. – Дариус расплывается в широкой сверкающей улыбке.
– Ана, – поправляет она нас обоих, но улыбается и пожимает протянутую руку.
– Дариус был моим летным инструктором, – объясняю я Ане.
– А ты был моим лучшим учеником, Кристиан, – отзывается он.
Ана смотрит на меня, и мне кажется, я замечаю на ее лице гордость.
– Поздравляю с помолвкой, – говорит Дариус.
– Спасибо. Он готов? – спрашиваю я, потому что обнаруживаю, что мне трудно поверить в гордость Аны, и, разумеется, мне не терпится увидеть свой новый планер.
– Само собой. Готов и ждет вас. Мой сын Марлон будет страховать.
– Вот это да! Марлон! – восклицаю я. Марлон стоит рядом – подросток лет шестнадцати, с коротко подстриженными волосами и отцовскими улыбкой и рукопожатием. – Как ты вырос!
– Дети. Они растут. – Черные глаза Дариуса переполнены родительской любовью.
– Спасибо за помощь, Марлон.
– Пожалуйста, мистер Грей.
На взлетной площадке ждет «N88765CG». Без сомнения, это самый грациозный планер на земле: «Шлейхер ASH 30», ослепительно-белый, с внушительным восьмидесятисемифутовым размахом крыльев и большой кабиной. Даже на расстоянии очевидно, что он – чудо инженерного искусства. И легок в управлении.
Пока мы втроем обходим вокруг планера, любуясь его красотой и элегантностью, Дариус дает мне детальный отчет о первом пробном полете, при этом лицо его заметно оживляется.
– В нем есть все, Кристиан. Это все равно что ходить по воздуху, – говорит он с благоговением.
– Выглядит потрясающе, – соглашаюсь я.
Я открываю кабину, и Дариус подробно рассказывает мне о каждом из рычагов управления.
– И я добавил балласта, – он бросает взгляд на Ану, – поскольку он вам понадобится.
– Понимаю.
– Принесу ваши парашюты.
– Ух ты, – восклицает Ана, заглядывая в кабину. – Там столько всяких индикаторов и технических штучек!
Я смеюсь.
– О да.
Дариус возвращается и вручает мне парашюты, после чего направляется назад в офис. Мы с Аной приседаем на корточки, и я помогаю ей надеть парашют, затягивая ремни на бедрах, потом подтягиваю застежки на плечах.
– Тебе это доставляет удовольствие, да?
– Ты даже и не представляешь какое.
– Думаю, что представляю. Может, как-нибудь попробуем.
– Может быть…
Ана поглядывает на меня из-под ресниц. Ее слова мягки, как летний ветерок, и она наклоняется, чтобы поцеловать меня. У меня перехватывает дыхание, когда ее губы касаются моих, и желание вспыхивает в теле, как лесной пожар. Но она отступает назад, не дожидаясь моей реакции, чтобы мне было удобнее надевать свой парашют.
Негодница!
Со сверкающими глазами Ана наблюдает, как я пристегиваю свой парашют. Я с излишней тщательностью затягиваю лямки.
– Это было возбуждающе, – шепчет она.
Усмехаясь, я, дабы не поставить нас обоих в глупое положение, еще раз обхожу свой новый планер. На этот раз внимательно смотрю, нет ли каких повреждений, все ли на месте – как учил меня Дариус.
Планер в прекрасной форме.
Как и моя невеста.
Ана по-прежнему наблюдает за мной, когда я поглаживаю рукой кончик крыла.
– Красавец, – говорю я, поворачиваясь к Ане. Она надевает на голову кепку и вытаскивает собранные в хвост волосы в дырку сзади.
– Вы тоже прекрасны, мисс Стил, – шепчу я, надевая «авиаторы».
Дариус с Марлоном подходят к нам, и вместе мы выкатываем планер на взлетную полосу.
Я помогаю Ане устроиться на переднем сиденье и с удовольствием пристегиваю ее еще раз.
– Эти ремни будут надежно удерживать тебя, – шепчу я с плутовской улыбкой, затем запрыгиваю позади нее внутрь и закрываю крышу кабины.
Дариус присоединяет буксирный трос и, подняв большие пальцы, направляется к поджидающей одномоторной «Сессне».
– Готова? – спрашиваю я Ану.
– Еще бы!
– Ничего не трогай.
– Погоди.
– Что такое?
– Ты раньше на таком не летал.
Я смеюсь.
– Нет. Я и на «Бланике L23» раньше не летал, но ничего страшного не случилось.
Она молчит.
– Ана, они все примерно одинаковые. У тебя парашют. Не дрейфь.
– Ладно. – Голос звучит немного неуверенно.
– Обещаю, все будет хорошо. Доверься мне.
Я тщательно проверяю все приборы, чтобы сориентироваться: руль глубины, руль крена, штурвал – все работают и легко двигаются. Ремни надежны. Тормоза работают и сейчас заблокированы. Кабина заперта. Полетные приборы в порядке – ни трещин, ни повреждений. Да и откуда бы? Планер новый.
По радиосвязи доносится потрескивающий голос Дариуса, и я даю ему знать, что мы готовы. Быстрый взгляд в сторону правого борта подтверждает, что Марлон стоит рядом, держась за конец крыла, пока Дариус заводит мотор «Сессны».
– Ну, поехали! Погоняемся за воздушными потоками и полуденным солнцем, – кричу я сквозь пронзительный вой мотора «Сессны».
Дариус трогается, и через мгновение мы уже несемся по взлетно-посадочной полосе. Используя педали и штурвал, я поднимаю планер в воздух раньше, чем «Сессна» отрывается от земли.
Как легко и быстро он взлетает!
Мы поднимаемся все выше и выше. Административное здание аэропорта стремительно уменьшается в размерах и вскоре исчезает вдалеке. Дариус накреняет свой самолет, и мы летим к Бизли-Хиллз, где наверняка поймаем какой-нибудь воздушный поток.
– Какой плавный взлет, – говорит Ана с нотками восхищения в голосе.
– Гораздо более плавный, чем на «Бланике», – соглашаюсь я. Планер – просто восторг. Такой легкий и отзывчивый.
Мы достигаем высоты три тысячи футов, и я говорю Дариусу, что отцепляю трос. Он направил нас в воздушный поток, и, когда мы отделяемся, я закладываю широкий круг, сохраняя угол набора высоты. Штат Вашингтон раскинулся под нами во всем своем пестром великолепии.
– Ух ты, – выдыхает Ана.
– По левому борту видны Каскадные горы.
На вершинах гор даже сейчас, в июле, белеет снег.
– А что это там за вода?
– Блэнкс-лейк.
– Кристиан, какая красота!
Мы на высоте семь тысяч футов, и я знаю, что можно подняться выше. Мы могли бы улететь далеко-далеко и приземлиться где-нибудь за тридевять земель. Мысль соблазнительная – мы с Аной одни в какой-нибудь глуши, – но не думаю, что Сойер с Рейнольдсом или, может, даже Ана ее оценят.
– Смотри! – кричит Ана. Под нами в воздухе клубятся пыльные вихри.
Воздушный поток!
Я направляюсь прямо к нему, и мы взлетаем выше. С быстротой ветра.
– Ух ты! – восторженно вскрикивает Ана. – Сегодня никаких акробатических трюков? – спрашивает она.
– Сначала я просто хочу его почувствовать.
Черт. Как же мне нравится слышать ее вскрики. Я переворачиваюсь через крыло, и она визжит от радости, пока мы висим над землей – руки вытянуты в стороны, конский «хвост» свисает вниз.
– Господи помилуй! – восклицает она. Я возвращаю планер в нормальное положение, и Ана смеется. Звук ее смеха наполняет душу и возвышает меня в собственных глазах. Этот самолет – мечта планериста, он отнес нас на вершину мира, где солнце царит над облаками и нас окружает захватывающий дух вид. Любовь всей моей жизни сидит передо мной, счастливая и свободная. И впервые за долгое время я ощущаю, как в душе моей воцаряется покой. Мы вместе, в объятьях неба, и чувства переполняют меня.
Не хочу, чтобы эти ощущения заканчивались.
Так высоко. Так пьяняще.
Сосредоточься на том, чего ты хочешь достичь. Думаю, отчасти у тебя это уже есть, потому что в последнее время ты выглядишь счастливее.
Мне вспоминаются слова Флинна. Ана – мое счастье. Все в ее власти. Я – в ее власти.
Эта мысль слишком велика, слишком всепоглощающа. Я знаю, она может поглотить меня целиком, если я позволю ей. Чтобы отвлечься, я спрашиваю Ану, не хочет ли она попробовать.
– Нет. Это твой пробный полет. Наслаждайся, Кристиан. Я в восторге от того, что могу быть рядом в такой чудесный для тебя момент.
Я улыбаюсь.
– Я купил планер для тебя.
– Правда?
– Да. У меня есть одноместный планер, произведенный той же немецкой компанией, но он для одиночных полетов. Этот планер – мечта. Просто фантастика.
– Да. – Ана смотрит на горизонт. – Мы плывем по воздуху, – говорит она тихо и мечтательно.
– Совершенно верно, детка… совершенно верно.
Мы садимся час спустя. Приземление проходит так же гладко, как и взлет. Я в восторге от нового планера. В нем есть все, о чем я мечтал, и даже больше. Мне очень хочется подняться на нем еще раз и посмотреть, как высоко он может взлететь. Возможно, позднее, этим летом.
Дариус подбегает к нам, когда я отпираю купол кабины.
– Ну как? – выпаливает он, добежав до нас.
– Изумительно. Потрясающе. – Адреналин все еще бурлит в крови.
– Ана? – Дариус переводит взгляд на нее.
– Согласна с Кристианом. Планер просто изумителен.
Я расстегиваю ремни, выбираюсь наружу и потягиваюсь. Потом наклоняюсь, чтобы расстегнуть ремни Аны.
– Это было восхитительно, – шепчу я, быстро целую ее и отстегиваю ремень безопасности.
Ее губы удивленно приоткрываются, но я поворачиваюсь к Дариусу, который все еще стоит рядом.
– Давай поставим его в ангар.
Я иду за Аной, когда мы направляемся обратно к машинам вместе с Сойером и Рейнольдсом. Ее конский хвост весело раскачивается. Она все еще в кепке, и ниже короткой бейсбольной курточки ее попка туго обтянута голубыми джинсами. Бедра во время ходьбы слегка покачиваются туда-сюда, и этот ритм гипнотизирует. Она выглядит чертовски сексуально. Я подхожу к ее стороне машины и открываю дверцу.
– Ты классно выглядишь. Кажется, я сегодня тебе этого еще не говорил.
– А по-моему, говорил, – отзывается она с милой улыбкой.
– Ну, значит, говорю еще раз.
– Взаимно, Кристиан Грей. – Она пробегает пальцами по моей белой футболке, и это прикосновение отдается в груди и во всем теле.
Надо поскорее отвезти ее домой.
Но сначала ланч. Поздний ланч. Я закрываю дверцу и направляюсь к водительскому сиденью.
Мы останавливаемся в Эфрате поесть пиццы.
– Ты не против, если мы возьмем навынос? – спрашиваю я, когда мы входим в маленький ресторанчик.
– Поедим в твоей машине?
– Да.
– В твоем безукоризненном «R8»?
– Именно.
– Конечно. – Ана выглядит озадаченной.
– Мне не терпится попасть домой.
– Почему?
Я пристально смотрю на нее, вскинув бровь с одной-единственной мыслью в голове. А ты сама как думаешь, Ана?
– О, – говорит она и прикусывает нижнюю губу, чтобы спрятать улыбку, при этом щеки заливает нежный румянец, который мне так нравится.
– Ладно. Да. Навынос, – выпаливает она, и я смеюсь.
– Никогда не ела пиццы вкуснее, – бормочет Ана с набитым ртом. Я рад, что набрал побольше бумажных салфеток.
– Еще? – спрашиваю я. Ана протягивает кусок, предлагая мне откусить. Когда я открываю рот, она убирает кусок и откусывает сама.
– Эй!
Она хихикает.
– Моя пицца!
Я надуваю губы. Поскольку я веду машину, то это единственное, что я могу сделать.
– Вот, – говорит она и на этот раз дает мне откусить.
– Ты же знаешь, что я накажу тебя.
– Да ну? – поддразнивает она. – Уж постарайся, Грей.
– О, постараюсь, даже не сомневайся. – И я принимаюсь обдумывать разные сценарии, которые оказывают немедленное воздействие на мое тело. Я ерзаю на сиденье. – Еще пиццы, пожалуйста.
Ана продолжает кормить меня. И дразнить. К нашей обоюдной радости.
Нам стоит почаще это делать.
– Вот и все, – говорит Ана и бросает коробку из-под пиццы себе под ноги.
Я сыт, качу на своей любимой машине, со мной моя девушка, играет музыка, и мимо проносятся великолепные пейзажи вдоль Коламбия-ривер в сторону Винтаж-бридж. Меня переполняет ощущение счастья.
Как я проводил свои выходные до Аны?
Летал. Плавал. Занимался сексом…
Я смеюсь. Кажется, будто мало что изменилось, но это не так – все изменилось, и все благодаря сидящей рядом со мной девушке. Я не знал, что одинок, пока не встретил ее. Не знал, что нуждаюсь в ней, и вот она рядом. Я бросаю взгляд на Ану, которая посасывает кончик своего указательного пальца. Это зрелище, разумеется, не оставляет меня равнодушным, и я вспоминаю ее недавние слова.
«Тебе это доставляет удовольствие, да?»
«Ты даже и не представляешь какое».
«Думаю, что представляю. Может быть, как-нибудь попробуем».
«Может быть…»
Эта мысль сводит меня с ума. Я вдавливаю в пол педаль газа. Хочу поскорее добраться домой.
От нетерпения я весь горю, когда наконец въезжаю в гараж «Эскалы».
– Ну, вот мы и дома, – выдыхает Ана, когда я глушу двигатель. Голос ее, хрипловатый и тихий, привлекает мое внимание. Наши глаза встречаются, и мы смотрим друг на друга, чувствуя, как воздух в машине медленно электризуется.
Оно здесь. Между нами. Наше желание.
Почти отдельная сущность, настолько оно сильное.
Притягивает нас друг к другу.
Поглощает меня… нас.
– Спасибо, – говорит Ана.
– Всегда пожалуйста.
Она смотрит на меня сквозь ресницы, глаза затуманены и полны чувственного обещания. Словно завороженный, я не могу отвести взгляд. Я под воздействием ее чар. Сойер с Рейнольдсом останавливаются рядом с нами и, выйдя из машины, запирают ее. Они направляются к служебному лифту, и я не могу сказать, ждут они нас или нет. Я не знаю. Мне плевать. Мы с Аной не обращаем на них внимания, сосредоточенные исключительно друг на друге. Тишина в салоне кружит голову, звенит невысказанными мыслями.
– Новый планер, это было умопомрачительно.
– Мне нравится помрачать твой ум.
Медленная, соблазнительная улыбка трогает ее губы.
– Мне тоже это нравится.
– У меня есть план.
– Правда?
Я киваю, затаив дыхание, и мириады образов Аны, связанной в игровой комнате, проносятся у меня в голове.
– Красная комната? – робко спрашивает она.
Я киваю.
Зрачки ее расширяются и темнеют, а грудь высоко вздымается.
– Действуй.
Я выскакиваю из машины. Когда подхожу к пассажирской дверце, Ана уже ждет меня.
– Идем. – Я беру ее за руку и спешу к лифту. К счастью, он ждет нас, и мы вскакиваем в него. Я стискиваю ее руку, пока мы стоим у задней стенки. Она придвигается поближе ко мне, и ее намерение становится ясно, когда она поднимает ко мне лицо.
– Нет. Подожди. – Я отпускаю ее руку и отступаю в сторону.
– Кристиан, – шепчет она, опаляя меня взглядом.
Я качаю головой.
Я собираюсь помучить тебя ожиданием, детка.
Она сжимает губы, показывая свое неудовольствие, но глаза вспыхивают стальным блеском. Моя девочка не готова к вызову.
Игра началась.
Двери лифта открываются, и я с учтивым жестом отступаю назад.
– Прошу.
Она усмехается и, гордо вскинув голову, выплывает из лифта в фойе, где останавливается.
Нас ждет Сойер.
Черт, как не вовремя.
– Мистер Грей, вам еще что-нибудь нужно? – Он знает, что Тейлор поехал навестить дочь, и, думаю, старается его заменить. Он переводит взгляд на Ану, которая не отрывает глаз от пола, стараясь не рассмеяться.
Напускаю на себя серьезный вид и качаю головой.
– Нет, все хорошо, спасибо. – Затем, из чистого озорства, добавляю: – Ана?
– Все хорошо. – Ана стреляет в меня убийственным взглядом, и мне требуется вся выдержка, чтобы не расхохотаться перед Сойером. Она поспешно удирает из фойе.
– Вы с Рейнольдсом можете быть свободны. Этим вечером мы никуда не собираемся. Завтра Анастейша выезжает. Я напишу тебе, чтобы дать знать, во сколько. – Утром у Аны примерка свадебного платья.
– Хорошо, сэр. – Он поворачивается, и я провожаю его в коридор. Я быстро осматриваю гостиную: Аны там нет. Сойер направляется в кабинет Тейлора, а я иду на поиски мисс Стил. Нахожу ее в спальне, где она расшнуровывает ботинки.
Она вскидывает глаза.
– Мистер Грей, вы вконец испорченный тип.
– Я стараюсь. Игровая комната. Десять минут. – Разворачиваюсь на пятках и оставляю ее с разинутым от удивления ртом в своей… нашей спальне.
Игровая комната мягко освещена, свечение исходит от красных стен. Я вновь ощущаю себя здесь словно в убежище. Прошло уже несколько недель с тех пор, как мы были тут. Почему так? Куда уходит время? Я усмехаюсь – рассуждаю прямо как отец. Снимаю пиджак, потом туфли и носки, с наслаждением ощущая тепло деревянного пола подошвами ног. Со дна игрового сундука достаю подвесные кожаные ремни; будет весело пристегивать ими Ану. Я с трудом сдерживаюсь. Она не будет в полном смысле подвешена, поэтому, думаю, останется в пределах допустимых границ. Я раскладываю все на кровати, затем достаю еще кое-какие штучки. Сунув парочку в задний карман джинсов, оставляю остальные на сундуке, потом направляюсь к соседней двери – в ванную комнату сабмиссив-партнерши.
Выйдя из ванной, останавливаюсь. После ухода Сюзанны комната не изменилась. Ана здесь почти не бывала, ощущается пустота и заброшенность. Оформление по-прежнему нейтральное. Белое. Холодное. Сюзанна не любила лишних деталей.
Остановись, Грей.
Я не желаю сейчас нырять в тот омут. Тем более когда моя девочка, должно быть, уже ждет меня.
Когда я вхожу в комнату, Ана, босая, стоит у кровати и разглядывает сбрую. При виде нее я замираю как вкопанный. Она переоделась в какое-то кружевное белье: сплошь длинные ноги, черное кружево и тонкие прозрачные трусики.
Только для меня.
Я вижу все.
Все.
Прикрытое кружевом.
Во рту у меня пересыхает, когда она делает шаг ко мне. Распущенные волосы с волнистыми кончиками ниспадают на грудь.
– Мистер Грей. На вас слишком много одежды.
Я мог бы разыграть это по нескольким сценариям. Сегодня, однако, Господин побеждает.
– Хочешь поиграть?
– Да.
– Что «да»?
Губы Аны удивленно раскрываются.
– Сэр.
– В таком случае развернись.
Она моргает, потрясенная моим тоном, полагаю, и хмурит лоб.
– Не хмурься.
– Подвешивание?
– Не полностью, нет. Пальцы ног будут на полу. Будет горячо.
Ну же, Ана. Не теряй присутствия духа.
– Нам необязательно это делать, – шепчу я.
Рот ее кривится в той вызывающей усмешке, которая так хорошо мне знакома. Похоже, она обдумывает свой выбор. Я склоняю голову набок, а ее взгляд скользит к ремням на кровати… задерживается на них… Она заинтригована, как я вижу. Я приподнимаю ее голову за подбородок и легко касаюсь губ своими.
– Ты хочешь надеть эту сбрую или нет?
– Что ты со мной сделаешь? – Слова ее прерывисты и едва слышны. Она возбуждена. От одного лишь вида.
– Что захочу.
Она ахает и немедленно поворачивается.
Да!
Я хватаю с комода резинку для волос, сгребаю ее волосы в охапку и начинаю заплетать.
Нельзя допустить, чтобы ее роскошные локоны попали в одну из застежек.
Я быстро заплетаю косу и, закрепив резинкой, легонько тяну. Она отступает назад, в мои объятия.
– Вы восхитительны, мисс Стил, – бормочу я ей на ушко. – Мне очень нравится белье. Помни, что ты не должна делать ничего такого, чего не хочешь делать. Просто скажи, чтобы я остановился. А теперь иди и встань у двери. – Она награждает меня крайне непокорным взглядом, который в другой жизни стоил бы ей хорошей трепки, но идет к двери и опускается на колени, положив ладони на бедра и раздвинув ноги.
Моя девочка.
Выглядит она сногсшибательно. Я мог бы кончить, лишь глядя на нее.
Спокойно, Грей. Держи себя в руках.
Не обращая внимания на свое возбуждение, я возвращаюсь к сундуку, вытаскиваю айпод и кладу его на панель. Включаю, выбираю трек и нажимаю «повтор».
«Sinnerman». Нина Симон. Идеально.
Ана наблюдает за мной.
– Глаза в пол, – предупреждаю я, и она покорно опускает их.
Я закрываю глаза. Всякий раз, когда она исполняет то, что ей велено, на мою душу проливается бальзам. Я не могу заставить ее подчиняться за пределами этой комнаты, но здесь намерен воспользоваться этим правом в полной мере. Вразвалку подхожу и становлюсь прямо перед ней.
– Ноги. Шире.
Она раздвигает бедра. Я одобрительно стону, снимаю с себя футболку и бросаю ее на пол. Медленно расстегиваю ремень и протягиваю его сквозь шлевки. Пальцы Аны сжимаются на бедрах.
Гадает, что я намерен сделать с ремнем?
Те дни миновали, Ана.
Но для пущего эффекта я роняю ремень, и он стукается об пол. Она вздрагивает от этого звука.
Черт.
Протянув руку, я глажу ее по волосам.
– Эй, Ана, не бойся.
Она поднимает на меня глаза: голубая мечта любого Доминанта, от макушки до кончиков пальцев. Моя плоть вздымается в предвкушении. Растягивая удовольствие, я расстегиваю пуговицу на джинсах и опускаю молнию, не убирая руки с ее волос. Мое намерение ясно, и она смотрит на меня со взглядом, который способен воспламенить меня всего. И это кстати, потому, что она приоткрывает рот.
– Нет, не сейчас, – шепчу я и, продолжая стискивать ее волосы, высвобождаю член из джинсов и пробегаю по нему ладонью вверх-вниз. Ее глаза не отрываются от моих. Большим пальцем стираю выступившую бусинку влаги и снова провожу рукой по всей длине. Мне не терпится овладеть ее ртом, но хочется продлить это мгновение.
– Поцелуй меня, – бормочу я.
Грудь Аны вздымается и опадает все быстрее. Соски под моим взглядом становятся твердыми. Она возбуждена. Она вытягивает губы и прижимается ими к моему члену.
– Откройся для меня.
Она раскрывает губы, и я погружаюсь в ее теплый, влажный, жаждущий рот.
Я почти выхожу, затем снова погружаюсь. На этот раз она сжимает зубы, усиливая эффект.
О да.
Одобрительно постанывая, я стискиваю ее волосы и двигаюсь. Назад. Вперед. Овладеваю ее ртом, и, подобно богине… она овладевает мной.
Всем целиком. Без остатка.
Вновь и вновь. Еще и еще. Все глубже и глубже.
Проклятье. Я вот-вот кончу. Но мне плевать. Я отпускаю ее голову, упираюсь ладонью в стену для равновесия и даю себе волю.
Вскрикиваю, когда оргазм прокатывается по мне, подобно буре, и поглощает целиком. Ана двигается, сжимает мои бедра, беря все, что у меня есть.
«Ты нужен мне», — хрипло поет Нина, когда я выхожу из ее рта и прислоняюсь к стене, чтобы прийти в себя.
Ана смотрит на меня торжествующе. Она вытирает рот тыльной стороной ладони и облизывает губы, пока я поправляю джинсы и застегиваю их.
Я протягиваю ей руку.
– Подъем. – Притягиваю в свои объятия и целую, прижав к стене и вкладывая в поцелуй всю свою признательность. У нее сладкий вкус Аны и мой собственный – провокационное, мощное сочетание.
Когда я отрываюсь, она тяжело дышит, и губы немного припухшие.
– Так-то лучше.
– М-м-м… – откликается она с блаженной улыбкой.
Я ухмыляюсь.
– А теперь мы повеселимся по-настоящему. – Я веду ее к кровати, где разложена сбруя. Сейчас, после оргазма, я спокойнее и вполне готов ко второй части. Я смотрю на Ану, которая смотрит на меня выжидающе. – Как бы ни нравилось мне то, что на тебе надето, нам нужно, чтобы ты была нагой.
Она подцепляет пальцем пояс моих джинсов.
– А как насчет тебя?
– Всему свое время, мисс Стил.
Ее нижняя губка недовольно оттопыривается, и я втягиваю ее между зубов.
– Не дуйся, – шепчу я и начинаю расстегивать крючки ее лифа, освобождая прекрасную грудь из плена. Медленно, с наслаждением. Сняв лиф, кладу его рядом со сбруей.
– А теперь это. – Опустившись на колени, мягко спускаю трусики по ногам, скользя при этом кончиками пальцев по коже. Достигнув лодыжек, останавливаюсь и даю ей время переступить ногами, чтобы выйти из них. Кладу их поверх лифа. – Ну, здравствуй, – обращаюсь я к ее влагалищу и прижимаюсь губами чуть повыше клитора.
Она усмехается, и я вспоминаю то время, когда поцелуй в такое интимное место заставлял ее ерзать и краснеть.
Ох, Ана. Мы прошли долгий путь.
Поднявшись, я сгребаю сбрую в охапку.
– Это как сегодняшний парашют.
– Оттуда эта идея?
– Да. Ну, это ты подала мне идею. Итак, шагай вот сюда. – Я держу раскрытыми ремни для ног, и Ана хватает меня за руки и продевает сначала одну ногу, потом вторую. Надеваю крепления ей на плечи и начинаю застегивать все пряжки: на груди, на спине, на талии и на руках.
Потом отступаю назад полюбоваться делом рук своих и своей будущей женой.
Черт побери, какая же она знойная штучка!
– Все хорошо? – спрашиваю я.
Она быстро кивает. В ее потемневших глазах плещется чувственное любопытство.
Ах, Ана. Это становится все лучше.
Я сдергиваю с комода кожаные наручники, надеваю их ей на запястья, затем пристегиваю карабины к медным кольцам на плечевых манжетах. Теперь руки Аны скованы на уровне плеч и неподвижны.
– Нормально? – спрашиваю я.
– Да, – выдыхает она.
Я мягко тяну за один из крючков, вставленных в нагрудный ремень, и веду Ану к краю смирительной системы в потолке игровой комнаты. Сверху отцепляю трапецию и подтягиваю ее вниз, располагая над Аной. С каждой стороны трапеции свисает по одной короткой цепи с карабином на конце. Я пристегиваю их к крючкам на плечевых ремнях. Ана пристально наблюдает за моими действиями.
Теперь она прицеплена как надо. Ноги твердо стоят на полу. Пока.
– Итак, одно из замечательных свойств этого устройства заключается в том, что я могу сделать вот так. – Я отступаю в сторону и с большой медной планки, вмонтированной в стену, отвязываю веревки, которые прикреплены к трапеции через смирительную систему. Тяну обеими руками, и Ана внезапно оказывается приподнятой над полом, касаясь его лишь пальцами ног. Она тихонько вскрикивает и пошатывается из стороны в сторону, пытаясь найти равновесие. Я обматываю веревки вокруг планки, оставляя Ану приплясывать на носочках.
Она беспомощна. И полностью в моей власти.
– Что ты собираешься делать? – спрашивает она.
– Как я и сказал, именно то, что хочу. Я человек слова.
– Ты ведь не оставишь меня здесь… вот так? – На лице у нее написана паника.
Я беру ее за подбородок.
– Нет. Никогда. Правило номер один: никогда не оставлять привязанного одного. – Я быстро целую ее. – Все хорошо?
Она тяжело, возбужденно дышит; думаю, ей страшно, но она кивает. Я снова целую ее, на этот раз с бесконечной нежностью касаясь ее губ.
– Что ж, ты видела достаточно. – Я достаю из заднего кармана повязку и завязываю ей глаза.
– Ты выглядишь чертовски сексуально, Ана. – Сделав несколько шагов назад к комоду, я вытаскиваю нужную вещицу и засовываю ее в задний карман. Обхожу вокруг Аны, любуясь делом своих рук, пока вновь не оказываюсь с ней лицом к лицу. Большим пальцем провожу по ее губам, вниз по подбородку, спускаюсь на грудь.
«Власть», – доносится рев Нины из музыкального центра.
– Здесь ты будешь мне подчиняться? – требовательно шепчу я.
– А ты этого хочешь? – спрашивает она прерывистым голосом.
Я пробегаю ладонями по груди, и ее соски твердеют под моими пальцами. Я с силой тяну их.
– Ай! – вскрикивает она. – Да, да, – быстро выпаливает Ана.
– Умница. – Я продолжаю мять соски между пальцами. Она тихонько постанывает, откинув назад голову, и балансирует на носочках.
– Ох, детка, ты такая чувствительная. Хочешь кончить этим способом?
– Да. Нет. Не знаю.
– Думаю, нет. У меня на тебя иные планы.
Когда, на мой взгляд, она уже почти доходит до нужной кондиции, я опускаюсь на колени и прокладываю дорожку поцелуев по животу, попутно ныряя языком в углубление пупка, и продолжаю путь вниз. Ухватив ее за бедра, я кладу ее ноги к себе на плечи и направляю лоно к своим губам. Она вздрагивает и издает гортанный вскрик, когда мои губы и язык находят ее клитор, припухший и жаждущий моего внимания. Я работаю быстро и умело, полностью посвящая себя маленькой «рабочей лошадке» между ее бедер.
Дразню. Пробую на вкус. Терзаю ее своим ртом.
– Кристиан, – выдыхает она, и я понимаю, что она уже близко.
Я останавливаюсь и опускаю ее обратно на носочки. Хочу, чтобы она кончила, балансируя пальцами ног на полу. Ощущения будут сильными. Поднявшись, я уравновешиваю ее, из заднего кармана вытаскиваю ребристый стеклянный фаллоимитатор и провожу им по ее животу.
– Чувствуешь его?
– Да. Да. Холодный, – выдыхает она.
– Холодный. Хорошо. Я собираюсь вставить его в тебя. А после того, как ты кончишь, войду в тебя сам.
Она издает придушенный стон.
– Ноги врозь, – приказываю я.
Ана не слушается.
– Ана!
Она осторожно, неуверенно двигает ногами, и я провожу кончиком фаллоимитатора вверх по бедру и медленно, очень медленно ввожу его внутрь.
– А-а, – стонет она. – Холодный!
Я мягко двигаю туда-сюда рукой, зная, что форма стеклянного фаллоимитатора позволяет ему добраться до самого чувствительного местечка внутри нее. Много времени это не займет. Второй рукой я обхватываю ее за талию, притягиваю к себе и целую в шею, вдыхая ее возбуждающий запах.
Ана.
Она близко. Так близко. Рука моя продолжает двигаться. Сильнее. Быстрее. Уводя ее дальше. Выше. Ноги ее замирают, она вдруг цепенеет и вскрикивает, когда кульминация накрывает ее с головой. Она выгибается в своих путах, когда я вталкиваю в нее игрушку, давая возможность прочувствовать оргазм до конца, до капельки. Когда ее голова откидывается назад, рот расслабляется, я вытаскиваю фаллоимитатор и бросаю на кровать. Отстегиваю карабины от плечевых ремней и несу ее на кровать.
Бережно укладываю, все еще в ремнях, со связанными руками. Снимаю повязку. Глаза ее закрыты. Расстегиваю джинсы и быстро снимаю с себя вместе с боксерами. Встав над ней, хватаю за бедра, поднимаю их и резко вхожу в нее. Потом замираю.
Она вскрикивает и открывает глаза.
Она влажная. Такая влажная.
И моя.
Наши глаза встречаются. Ее – затуманенные и полные страсти. И желания. И жажды.
– Пожалуйста, – шепчет она, и я начинаю двигаться. Мои пальцы стискивают ее бедра, и она скрещивает ноги у меня за спиной. Удерживая меня. Я раскачиваюсь взад-вперед, взад-вперед. Почувствовав приближение кульминации, отпускаю ее ноги, которые она сжимает вокруг меня, и наклоняюсь над ней, упираюсь руками по обе стороны от ее плеч, стискивая пальцами красное атласное покрывало.
– Давай, детка. Еще разок, – выкрикиваю я каким-то чужим, неузнаваемым даже для меня самого голосом.
Ана воспаряет, беря меня с собой. Я кончаю бурно и долго, с криком и ее именем на устах.
Ана.
Падаю на кровать рядом с ней, совершенно обессиленный.
Когда способность мыслить возвращается, я склоняюсь над ней и отстегиваю карабины от запястий, потом заключаю ее в объятия.
– Ну, как тебе? – бормочу я.
Кажется, она говорит «умопомрачительно», прежде чем закрывает глаза и уютно устраивается в моих объятиях. Я улыбаюсь и крепче прижимаю ее к себе.
Нина все еще надрывается. Я нахожу на кровати пульт и выключаю ее, позволяя тишине окутать нас с Аной и игровую комнату.
– Молодец, Ана Стил. Я восхищен тобой, – шепчу я, но она крепко спит… в сбруе. Я улыбаюсь и чмокаю ее в макушку.
Ана, я люблю тебя и люблю того любопытного чертенка, который сидит в тебе.