– Мы действительно должны заниматься этим каждый день?
Мира с грохотом опустила корзину на землю. Камни, лежавшие в ней, выпали и покатились по склону. Провожая их взглядом, она думала только о том, что еще никогда не хотела откуда-то сбежать с такой силой. Жизнь рядом с Торгерд превратилась в череду тренировок, очевидных или замаскированных под ежедневный физический труд на благо одаля.
Каждое утро они вставали до рассвета и, босые, шли к реке, к узкому ручейку, отходившему от Черной, чтобы ловить рыбу. Через три дня утренней рыбалки Торгерд поставила перед Мирой большую корзину, на дне которой лежала пара булыжников. На вопросительный взгляд северянка не отреагировала, только пожала плечами и взвалила на спину большой мешок, который, видимо, тоже был набит чем-то тяжелым. Через два дня количество камней в корзине увеличилось. Еще через два Мира едва смогла оторвать ее от земли. В тот день, сжалившись, Торгерд демонстративно выбросила один из «камушков» далеко в лес, давая понять, что он вовсе не тяжелый, просто сил у Миры больше не становится.
Она таскала корзину вниз по склону, к реке, чтобы там вытряхнуть ее и провести несколько часов в тишине, стоя по колено, а иногда и по самые бедра, в холодной воде, в попытках поймать рыбу голыми руками. Торгерд ни разу не объяснила, как это сделать, просто замирала, блаженно глядя на суетящиеся под водой серебристые рыбьи бока и, иногда, резко опускала туда руку, играючи вытаскивая добычу на поверхность. За все это время Мира ни разу даже не приблизилась к тому, чтобы вернуться в одаль с уловом, что безумно злило ее.
Когда через две недели, проведенные в обществе Торгерд, наставница сказала, что, если она ничего не словит, то понесет корзину с камнями обратно, терпение Миры лопнуло.
– Я уже говорила: есть ты хочешь каждый день, так почему рыбачить мы должны реже? Хочешь заняться охотой?
– О, я не сомневаюсь, что на охоте ты покажешь, как с сотни метров попадаешь камнем белке в глаз! – в сердцах пнув корзину, Мира охнула, больно ударившись пальцами.
– Я лечить тебя не стану, если покалечишься. – спокойно сказала Торгерд, снимая мешок со спины. – И, да, я могу попасть камнем в белку. Не уверена, что прямо в глаз, но череп размозжить у меня получится.
– Давай начнем уже. – раздраженно бросила Мира, подходя к реке.
Вода оказалась просто ледяной, тут же застучали зубы, а кожа покрылась мурашками. Глядя на невозмутимое лицо Торгерд, она только сильнее злилась, потому что не могла так же легко мириться с неприятными обстоятельствами. Конечно, северянка живет в таких условиях всю жизнь и неизвестно, чем она занималась до того, как стала отшельницей, но выносить этот насмешливый взгляд с каждым днем становилось только сложнее.
Представив, как она тащит проклятую корзину обратно, Мира почувствовала гнев и тепло, прилившее к пальцам. Образы в голове становились ярче, она отчетливо ощущала, как острые камни режут ступни, как низко нависшие ветви деревьев бьют ее по лицу, как руки немеют от тяжести и ноет спина. И эта раздражающая, ледяная вода! Еще тогда, зимой, она возненавидела вечно сырую одежду, которая липнет к телу и не позволяет согреться.
– Сосредоточься. – вдруг сказала Торгерд.
Посмотрев на нее, Мира увидела тень беспокойства на морщинистом лице. Причину перемены настроения наставницы она поняла только когда опустила глаза – перед ней, брюхом кверху, плавала рыба.
– Не нужно фокусов, рыбу можно ловить без помощи магии. – тихо сказала Торгерд.
– Я не понимаю, о чем ты. – пробормотала Мира, отгоняя трупик от себя.
– Если не ничего не поймаешь, потащишь камни обратно. – напомнила наставница.
– Да помню я!
Она ударила ладонью по воде и увидела, как Торгерд, с необъяснимой для ее возраста ловкостью, выпрыгнула на берег за мгновение до того, как по реке разошлись волны магии. Поднялся пар, разгоняя его руками, Мира прищурилась, чтобы разглядеть, что произошло. Сделав несколько шагов, она увидела, что вся поверхность воды усеяна всплывшими обитателями речного дна. Осторожно, едва сдерживая приступ дурноты, Мира перевернула ближайшую рыбу и увидела белые сваренные глаза.
– Какого… – она беспомощно посмотрела на Торгерд.
Бледная наставница сидела на корточках и вглядывалась в почти рассеявшуюся паровую завесу. Она выглядела раздосадованной и, кажется, разочарованной. Резко поднявшись, Торгерд сказала:
– Выходи из воды.
Впервые ее тон был по-настоящему ледяным. Подчинившись, Мира вышла на берег и остановилась в нескольких шагах от брошенной корзины. Вода стекала по ногам, под ней образовалась грязевая лужица, но взять тряпку, чтобы обтереться, она почему-то не смела. Прикованная к месту суровым взглядом северянки, она чувствовала себя ребенком, который сделал что-то ужасное и сейчас будет наказан.
– Все это нужно достать.
Торгерд достала из мешка сочок и, прикрутив к нему длинную ветку, которую нашла тут же в траве, принялась вылавливать мертвую рыбу из реки. Мира не шевелилась, заворожено наблюдая за этим нехитрым действием. Даже поза, в которой замерла женщина, говорила о ее глубоком разочаровании – плечи опустились, спина больше не была безупречно прямой.
– Торгерд…– начала было Мира, но замолчала, когда увидела, как наставница посмотрела на нее через плечо.
В этом взгляде был страх, настоящий, первобытный ужас. Такие глаза были у воинов, собравшихся на площади Столицы, когда к ним вышли их мертвые товарищи, или у Клинков, когда Ясу сжигал людей. Неужели теперь все смотрят на нее точно так же?
Сложив рыбу, Торгерд забросила мешок на спину и, коротко кивнув, пошла в сторону одаля. Не зная, что ей делать, Мира подхватила свою корзину и поспешила следом. Руки дрожали, но не от напряжения, а от страха.
– Я не хотела. – сказала она, нагоняя наставницу. – Пожалуйста, скажи что-нибудь.
– Что я могу сказать? За моей спиной огромный рыбный суп! – гаркнула Торгерд. – По-твоему, чем мы занимаемся там?
– Я не знаю. – честно ответила Мира.
– Тьфу! – сплюнув, женщина бросила корзину на землю и обернулась. – Все это время ты не понимаешь, что делаешь?! Монотонный труд должен приучить тебя контролировать свои эмоции! Быть расслабленной и собранной!
– Эта «рыбалка» только раздражает меня! – выкрикнула Мира в ответ, отступая на шаг назад.
– Ах, вот как? – прошипела Торгерд, прищурившись. – Думаешь, в твоей жизни не случится ничего, что разозлит тебя сильнее, чем холодная вода? И что ты сделаешь тогда? Испепелишь окружающих? Сваришь их заживо?
– Прекрати. – в груди будто тлели угли, становившиеся все горячее.
– Нет, скажи мне! – настаивала северянка, подходя ближе. – Давай, сотвори магию и убей меня, ты ведь способна на это. За две недели ты так ничего и не поняла, так чего ждать? Иди и сей хаос, как мальчишка король!
– Я никогда не хотела этого!
Тепло разлилось по телу, Мира видела, как задрожали деревья вокруг, как зеленые листья начали отделяться от веток и замирать, подхваченные энергией. Куски земли, камни, тяжелая корзина – все медленно поднималось в воздух. Сила вокруг нее становилась вязкой, а воздух густым, дышать стало сложно, ладони горели огнем.
– Когда тот парень придет снова, – тихо сказала Торгерд, – ты убьешь и его, если не научишься контролировать эту силу. Пора смириться, Мира, она – часть тебя и тебе никуда не деться от этого. А потом, кто станет следующим? Корви?
Мира едва могла говорить, чем дольше она сдерживала купол энергии, окруживший ее, тем сложнее становилось. Кончики пальцев покраснели, что-то внутри кричало о том, что она должна позволить силе вырваться. Но что будет потом? Она убьет Торгерд, испепелит, как и лес вокруг, а что дальше? Сможет ли она смотреть в глаза своим друзьям, которые пошли против Короля, чтобы вытащить ее из клетки, в которой она могла провести остаток своих дней?
Она начала представлять их, детально, каждую морщинку и шрам. Смешные веснушки Корви, усеивающие ее вздернутый нос. Белые шрамы на щеке Лоти, уродливые полосы на его спине, жесткий мех, растущий на его теле. Смешливая Йоанна с пучком рыжих волос на затылке. Любовь в ее глазах, когда она говорит о своих «птичках». Голубые глаза Арты. Теплое тело Дерила.
Перед глазами появилось голубое сияние, такое же, каким было в тот день, когда Лоти попытался успокоить ее на борту «Фурии». Она тянулась к нему, всеми силами желая, чтобы агония прекратилась, чтобы тело перестало гореть.
Оказалось, что она сидит на земле, подняв лицо к небу. Встав на ноги, Мира подняла руку вверх, увлекая следом поток энергии. Повинуясь ее воле, голубой столп магической силы ринулся вверх, вырвавшись из тела, он пронзил небо над ее головой, облака образовали воронку, потемнели, превратились в тяжелые тучи. Пошел дождь.
– Вот так. – сказала Торгерд, приближаясь. – Отпусти ее, Мира.
Казалось, поток силы никогда не иссякнет, но, как только гнев прошел, все закончилось. Камни упали на землю, с тихим шелестом к их ногам опустились сорванные листья. Мира вытерла лицо, влажное не то от слез, не то от дождя, и посмотрела на наставницу.
– Давай, иди сюда.
Объятия Торгерд были неловкими, но искренними. Почувствовав запах ее волос и одежды, Мира расплакалась, но не от полноты чувств, а от полного их отсутствия. Ее будто выжгли изнутри, она ничего не чувствовала, была спокойна как никогда в жизни. Сжимая крепкое тело наставницы, она впилась пальцами в ее спину и рыдала, оплакивая, в первую очередь, себя.
– Все это ужасно несправедливо. – Торгерд словно слышала ее мысли. – Но жизнь редко бывает справедливой. Перестань спрашивать себя о том, почему это случилось именно с тобой, и прими реальность. Теперь это – твоя жизнь, и только тебе решать, как ты ее проживешь.
Кивнув, Мира отстранилась и потянулась за перевернутой корзиной. Присев рядом с ней на колени, она долго собирала разбросанные вокруг камни и, закончив, удовлетворенно хмыкнула.
Торгерд не сказала ни слова, только ободряюще похлопала ее по спине, взяла свой мешок и пошла дальше. Ее плечи снова расправились, а осанка стала идеально ровной.
После происшествия в лесу наставница не стала мягче, наоборот, тренировки с копьем стали куда более частыми и чудовищно тяжелыми. Она часами гоняла Миру по площадке, заставляя плакать от усталости и боли в стертых руках. Рыбалка тоже никуда не делась, только теперь они ходили еще дальше, носили корзины еще тяжелее, а после утренних «процедур» в воде Торгерд заставляла ее начисто выметать двор одаля и помогать готовить пищу.
Когда в один из дней в ворота постучали, Мира как раз заканчивала упражнения с тяжелой деревянной метлой. Выпрямившись, она поморщилась от боли в затекшей спине. Вышедшая из дома Торгерд вопросительно посмотрела на нее и, вооружившись посохом, пошла встречать неожиданных гостей.
Когда на территорию хутора вошли Корви и Лоти, Мира обрадовалась, но, увидев их лица, тут же насторожилась – тревога, вот что привело их сюда. Решив, что нужно выяснить, что произошло, она направилась к ним, но тут в одаль вошла последняя гостья. Она помнила ее, наверное, лучше всех остальных. Особенно запомнился запах – терпкий, густой, запах мокрой шерсти и силы. Отбросив за спину черные дреды, Ульфа оскалилась в приветственной улыбке.
Странное, всепоглощающее чувство заставило Миру замереть, приоткрыв рот. Волчица словно стала еще красивее за это время – высокая, широкоплечая, затянутая в кожаную одежду, с небрежно наброшенным на плечо куском меха, она выглядела как настоящее северное божество. Звериные глаза замерли, глядя прямо на Миру, Ульфа почти не моргала, жадно разглядывая ее. Густые черные брови сошлись на переносице, она выглядела как хищник, почуявший добычу.
– Привет, маленькая луна. – хрипло сказала Ульфа, полностью игнорируя Торгерд. – Разве ты не рада видеть меня?
Не помня себя от восторга, Мира кинулась к ней, отбросив метлу в сторону. Она врезалась в крепкое тело подруги и сжала ее со всей силы, пытаясь ощутить ее всю, каждый сантиметр ее волчьей мощи. Ульфа ответила на объятия, да так, что ребра затрещали под ее натиском. Громко втянув носом воздух, она зарылась в волосы на затылке Миры, ее горячее дыхание обжигало кожу.
– Хватит, хватит. – проворчала Торгерд. – Оставьте эти нежности на потом и отвечайте, зачем пришли.
Выпускать Ульфу из объятий не хотелось, но, увидев вопросительные взгляды Корви и Лоти, Мира смущенно опустила глаза и отстранилась. Волчица же, лишенная чувства стыда, не позволила ей отойти далеко и по-хозяйски обняла ее за плечи.
– Три дня назад в лесу начало пахнуть смертью. – хрипло сказала Ульфа, глядя на хозяйку одаля. – Я отправила братьев проверить, что произошло.
–Быстрее, зверомаг. – поторопила ее Торгерд. – Что они нашли?
– Мертвых. – просто ответила волчица. – Целый одаль.
– Без Черной все полетело к предкам. – проворчала наставница, цокая языком.
– Это была не бойня. Их убили не люди и не звери, а болезнь. И пахнет она очень, очень скверно.
– Болезнь выкосила целый хутор? Быть того не может. – недоверчиво сказала Торгерд. – Как я понимаю, ты хочешь вернуться туда и понять, что происходит?
– И мне нужна твоя помощь. – кивнула Ульфа. – Я не сильна в болезнях, но, если она заразна, мы должны знать об этом.
– Так, с тобой все понятно. А вот вы, – старушка повернулась к замершим Лоти и Корви, – что тут делаете?
– Пошли за ней. – Корви покосилась на волчицу.
– Повезло вам, что девчонка еще не восстановила силы. – поджав губы, Торгерд посмотрела на Миру. – Найди свою обувь, пойдешь с нами.
– Правда? – удивленно переспросила Мира.
– Будешь задавать лишние вопросы – останешься тут.
Поспешно кивнув, Мира бросила к дому, где лежала ее одежда. Найдя ботинки, доставшиеся ей от кого-то из Клинков, она надела их и вышла на улицу, чтобы вернуться к товарищам. Краем глаза она заметила Торгерд, которая складывала что-то в неизменный мешок. Увидев ее, наставница на мгновение замерла, а потом скрылась в сеннике, вернувшись оттуда с копьем.
– Откуда оно у тебя? – удивленно спросила Корви, когда бабушка подошла ближе.
– Не твоего ума дело. – щелкнув внучку по лбу, Торгерд протянула копье Мире. – Возьми. Ты должна быть уверена в том, что сможешь себя защитить в случае чего.
– Пока я рядом, ей ничего не угрожает. – самоуверенно заявила Ульфа.
– И долго ты будешь рядом с ней, будущая Альфа Седых Спин? – пренебрежительно осведомилась Торгерд.
– Столько, сколько потребуется, отшельница. – между женщинами появилось ощутимое напряжение.
– Интересы стаи всегда будут стоять выше, чем твои собственные.
Бросив эту странную фразу, Торгерд закинула на плечо мешок и сказала:
– Вперед, идти нам долго, а у меня нет ни крыльев, ни лап.
Пытаясь приладить копье, чтобы она не мешало в дороге, Мира отстала от бодро шагающей наставницы. Она испытывала вину за то, что так обрадовалась Ульфе и проигнорировала людей, которые спасли ее из клетки. Непонимающий взгляд Корви отпечатался в сознании, как клеймо, вызывающее жгучий стыд.
– Идешь? – Лоти бесшумно подошел к ней.
– Да, сейчас. – она бросила попытки прикрепить оружие к одежде и просто сжала его в руке.
– Как продвигаются ваши тренировки? – кажется, Лоти изо всех сил пытался поддержать непринужденную беседу.
– Я чуть не убила Торгерд. – честно призналась Мира, пристроившись к его шагу.
– Прогресс на лицо. – он улыбнулся и легко толкнул ее плечом. – Не убила же.
– Перед этим я сварила всю рыбу в реке. – добавила она, наблюдая за его реакцией краем глаза.
– Прямо в реке? Серьезно? – недоверчиво переспросил Лоти.
– Серьезнее некуда. Если ничего не изменится, мне придется жить здесь вечно.
– Зато Ульфа будет рядом.
Повернувшись, Мира попыталась разглядеть в его лице намек на шутку, но Лоти был серьезен, как никогда. Он ответил на ее взгляд, но первым отвел глаза.
– Ты бы видела ее лицо, когда она увидела нас с Корви. – тихо сказал он. – Волчица превратилась в щенка.
– Почему? – глухо спросила Мира, глядя в спину идущей впереди Ульфы.
– Поняла, что ты тоже на Северной Стороне.
– Лоти, я…
– После всего, что случилось в Столице, я иногда думал о том, что ты испытывала, когда убили Юну. Сначала меня поглотило чувство вины, но потом я подумал: а что тогда чувствуешь ты? Вы были очень близки.
Проглотив ком, застрявший в горле, Мира силилась прогнать постыдные воспоминания о том, как Чанан и Лоти увидели ее в постели Королевы. Юна наверняка специально позволила им войти, такова была ее натура, ей хотелось обладать силой брата безраздельно.
– Ей не было до меня дела. – наконец, смогла сказать она. – Все, что случилось, произошло только из-за силы Ясу, которая была во мне. Прости.
– За что? – голос Лоти стал совсем тихим.
– Корви считала, что ты испытываешь к Юне что-то большее, чем…
– Что? – он неожиданно рассмеялся. – И когда вы успели обсудить это?
– Какая разница. – раздраженно ответила Мира, вытирая внезапно вспотевшую ладонь о штанину.
– Юна была моей королевой. – твердо ответил Лоти. – Целью моей жизни долгое время было служение ей. Я любил ее не больше, чем любой из жителей Южной Стороны.
– А сейчас? – Мира решилась задать вопрос, который мучил ее долгое время. – Какая цель у тебя сейчас?
– Помочь тебе спасти всех нас. – просто ответил он и убрал светлую прядь волос за ухо.
– Как я могу это сделать? – не поняла Мира. – Ты серьезно думаешь, что я могу сразиться с Ясу? Ладно, подожди, а Звезда? Что я могу сделать с ней?
– Разобраться с ней тебе поможем мы.
Вздрогнув от неожиданности, Мира уставилась на Ульфу, которая дождалась, пока они ее нагонят. Обезоруживающе улыбаясь, волчица погладила ее по лицу.
– Не думай, что все беды этого мира лежат на твоих плечах, маленькая луна. Ты не останешься одна, даже если станешь самым могущественным существом на земле.
– Лучше и не скажешь. – Лоти кивнул, соглашаясь. – Все выжившие Клинки помогут тебе.
– Все! – звонко добавила Корви, подходя к ним. – До единого.
– И отряд Копий Чанана. – добавил Шестой Клинок.
– И стая Седых Спин. – серьезно сказала Ульфа.
Растерянная, Мира смотрела на друзей и не могла понять, что происходит. От них исходила энергия, спокойное чистое сияние, которое придавало ей сил.
– Знаешь, что говорят бойцу, вступающему в отряд? – вдруг спросил Лоти.
– Нет. – покачала головой она. – Что?
– Служи верно. – сказал он.
– Служи с честью. – добавила Корви.
Сжав копье, Мира кивнула. Только что, стоя в лесу на Северной Стороне, эти люди приняли ее как равную, не как носителя чужой силы, не как глупую девчонку из города, который лежит в руинах, а как одну из них. Ферратиевый наконечник засиял, озаряя их лица.