Мира придерживала сидящую рядом Торгерд за плечи и искоса разглядывала людей вокруг. Ничего более странного видеть ей еще не приходилось – среди обнаженных женщин ходили понурые мужчины с опущенными головами. Они не говорили, ни к кому не обращались, просто выполняли рутинную работу, необходимую для поддержания порядка в деревне.
Одна из шаманок проследила за ее взглядом и сказала:
– Они неподвластны искушению плоти.
– Что это значит? – Мира почувствовала, как Торгерд обессилено положила голову на ее плечо и тяжело задышала.
– Они оскоплены. – женщина подкинула в костер какие-то сухие травы.
– Это бесчеловечно. – пробормотал Лоти, прикладывавший к голове флягу с ледяной водой.
– Это плата за знания. – невозмутимости шаманки можно было только позавидовать. – Похоть затуманивает им разум, приходя учиться, они должны думать только о силе, которую могут получить.
– Они выглядят так, будто их заставляют все это делать. – Мира кивком головы указала на бредущего мимо мужчину с потухшим взглядом.
– Не волнуйся о них. Важная часть обучения – смирение. Мы все что-то теряем, чтобы обрести могущество. – она провела рукой по глазам. – Не все шаманки моего племени слепы от рождения.
– Зачем вы калечите себя? Ради чего? – бой ритуальных барабанов заставлял мысли Миры двигаться так медленно, что она с трудом подбирала слова.
– Ради знаний. – повторила женщина. – Страсть и вожделение – главные враги видящих. Что стало бы с нашей деревней, оставь мы мужчин не оскопленными? За все нужно платить.
– Почему ты не расскажешь, – хрипло сказала Торгерд, – что первую жертву вы приносите для того, чтобы использовать магию крови?
– Меня не спрашивали – я не сказала. – уголки губ шаманки поползли вверх. – Мы и не думали тебя здесь увидеть.
– Для меня было проще умереть, чем прийти сюда, Дэгрун. – Мира почувствовала, как наставница напряглась. – Но мир летит в пасть к черным тварям, и я должна знать, почему.
К костру подошли еще три шаманки. Они расселись напротив гостей и обменялись несколькими фразами на своем языке. Дэгрун бросила в огонь горсть какого-то порошка, и над ним взметнулся сноп ярких алых искр.
–Твой кошмар похож на пасть огненного чудовища. – сказала она, рисуя на земле пальцем какой-то символ. – Чудовище поглотило все самое важное. Потерянного не вернуть, пришла пора развеять прах и пепел.
Слепые глаза уставились на Миру, и она невольно сжала плечи Торгерд, пытаясь найти в ней поддержку.
– Сила Мертвой Луны зовет вестников за собой. – Дэгрун водила руками над пламенем, обжигая ладони. – Пустой сосуд нужнее полного, они готовы опустошить его.
В глазах шаманки будто клубился туман. Мира видела, как белая дымка двигается в мертвых глазах, мечется, заключенная в радужку. По спине катились капли пота, она не могла ничего сказать, а загадочные предсказания были ей смутно понятны, но уловить общую суть она никак не могла.
– Кто такие вестники? – прохрипела Торгерд.
– Сперва прошлое! – рявкнула Дэгрун. – Ты знаешь правила.
– Ты бежал по спящему лесу. – подала голос женщина, сидящая справа от нее. – Думаешь, что знаешь его, но он хранит много тайн. Одна из них – самая важная. Сломанный мальчик заключен в кольца змеи, что ест собственный хвост.
Лицо Лоти покрылось красными пятнами, он старался сохранять спокойствие, но его руки, сжимающие флягу, мелко подрагивали. Мира захотела прикоснуться к нему, чтобы вырвать из плена ужасных образов, но она не решилась.
– Проклятая изгнанница никогда не найдет своего места. – Дэгрун все еще держала руки над костром, на пальцах появились волдыри. – Брошенные дети не найдут путь к Вечным Снегам. Они смотрят на тебя и видят поглощающую их волчью пасть. Тебя ненавидят и живые, и мертвые, Торгерд. Твои мучения не закончатся смертью.
Шаманки запели заунывную тягучую песню, взялись за руки и подняли обезображенные лица к серому небу, затянутому тучами. В ритуальный круг вошел мужчина. Он бросил что-то в огонь, а затем рассек кожу на своем предплечье. Из глубокого пореза хлынула кровь, она шипела, попадая в костер.
– А мальчишка? – Торгерд отодвинулась и села ровно. – Что с его прошлым?
– У него нет прошлого. – ответила Дэгрун.
Лоти бросил на Миру обеспокоенный взгляд, и она ответила ему таким же. Кай, сидевший неподалеку, съежился, обнял себя руками и старался быть незаметным. Наверное, он понял, что предсказания шаманок заставили его новых друзей испытать к нему еще большее недоверие.
– У всех есть прошлое. – не унималась Торгерд. – Мы должны вернуть его домой.
– У него нет дома. – ответила другая женщина. – Вестники идут по земле, не злые, но и не добрые. Нет для них ни черного, ни белого. Они не ведают, не видят, дикие и могущественные, они не знают, во что обратить эту силу.
– Проклятые загадки. – прошипела Торгерд.
– Вестники – кровь земли.
На глазах опешивших гостей, Дэгрун погрузила руку в костер, и лицо ее исказила гримаса боли. Мира хотела броситься ей на помощь, только мертвая хватка Торгерд удержала ее на месте.
– Она пьет силу много веков. – шаманка говорила медленно, время от времени подвывая от боли. – Теперь по поверхности ходят ее дети.
– Ее дети? Кто их мать? – Торгерд подалась вперед, вглядываясь в лицо ведуньи.
– У них нет матери и нет отца. Они рождаются оторванными от материнского тела, но являются частью ее.
Голова Миры шла кругом. В размытых видениях шаманок она не видела ничего понятного, сведения оказались запутанными и странными, Дэгрун не сказала ничего, что могло объяснить появление тварей.
– Они жестоки так же, как их мать. – добавила совсем юная девушка, глаза которой были закрыты тканью. – Рожденные в агонии, они стремятся забыть эту боль.
– Да кто они такие? – не выдержал Лоти.
– Они – вестники.
Грянул гром. На землю упали первые капли дождя, но никто не пошевелился. Подвывающая от боли Дэгрун вытащила из огня обожженную руку и протянула ее мужчине, который все еще стоял на коленях. Он бережно приложил ладони к ожогам, под ними появилось теплое исцеляющее сияние.
– Быть не может. – выдохнула Торгерд.
– Кровь не врет. – отрезала Дэгрун. – Вестники двигаются туда, где растет их страх. Отлученные от самки детеныши погибают, никто не учит их жить, никто не готовит их к жизни. Инстинкты и желание жить – все, что у них есть.
– Это легенды. – Торгерд выглядела так, будто постарела сразу на несколько лет. – Ты водишь меня за нос, Дэгрун?!
– Не откажись ты от дара, тоже смогла бы видеть. – ответила шаманка. – Вестники – всего лишь несчастные дети, потерявшие мать и мечтающие призвать ее. И мы были ими.
– Чушь! – Торгерд плюнула в костер, за что заслужила неодобрительное улюлюканье со стороны собравшихся жителей деревни. – Цикл жизни – это вам не шутки! Мы рождаемся, живем, умираем – таков закон. Никто не может вырваться из круга.
– Первые не вырвались из него, они его создали. – спокойствие Дэгрун поражало. – Раньше не было ни пыли, ни воды, ни света, ни смерти. Спросите Последнего – он знает.
– Последнего? О ком ты? – наставница прищурилась и смотрела на шаманок.
– Ясу. – поняла Мира. – Она говорит о Ясу.
Ведуньи закивали, но вслух ничего не сказали. Дэгрун поглаживала красную руку, которая больше не была похожа на кусок жареного мяса, кто-то пел, а барабаны не умолкали ни на мгновение.
– Неужели он действительно один из Первых? – в голосе Лоти сквозило недоумение. – Сколько же ему лет?
– Они отправятся к старшему брату, чтобы найти спасение. – Дэгрун проигнорировала вопрос. – Но по пути будут сеять хаос. А еще, – белые глаза обратились к Мире, – им нужна сила старшей сестры.
– Они ищут меня? – тихо спросила она, но уже знала ответ.
– Они ищут ее. – поправила ее шаманка. – Их скорбь заставила Мертвую Луну восстать, они призвали ее, чтобы она защитила их.
– Я уже ничего не понимаю. – Лоти запустил пальцы в волосы. – Эти загадки сводят с ума.
– Нам суждено погибнуть и освободить для них место. – Дэгрун не выглядела расстроенной или напуганной, ее тон оставался спокойным и ледяным. – Дети Звезды поглотят нас.
– Видят предки, я не позволю. – прорычала Торгерд. – А ты, как я погляжу, уже с этим смирилась, да? Вы все смирились с этим?!
– Судьбу не предать. – сказала молодая шаманка.
– Звезда породила чудовищ, а вы просто ждете, когда они до вас доберутся?! Я так и знала, что вы – сборище старых, глупых…
Яростную речь Торгерд прервал мелодичный смех Дэгрун. Она смотрела на старую знакомую слепыми глазами и смеялась так искренне, что волосы на затылке Миры встали дыбом. Видения о конце света и распятый труп над их головами никак не сочетались с весельем, так же как летний день не сочетался с похоронами.
– Ты вела одного из них за собой, Торгерд. – шаманка успокоилась и покачала головой. – И это чудовище ничего с тобой не сделало.
Верить услышанному Мира не хотела. Что-то внутри нее сопротивлялось, она не могла найти сил, чтобы посмотреть на Кая, застывшего рядом. Боковым зрением она видела, как напрягся Лоти, как его рука непроизвольно потянулась к ножнам.
– Не надо. – она протянула руку и накрыла ей рукоять его кинжала. – Пожалуйста.
– Все это время, – голос Лоти звенел от напряжения, – ты был одним из них?!
Он вскочил и накинулся на растерянного юношу. Повалив его на землю, Лоти ударил его по лицу, из разбитого носа тут же потекла кровь. Мира бросилась к ним, навалилась на спину друга и обхватила его руками, не давая наносить новые удары.
– Я не знал! – заорал Кай, извиваясь под Лоти. – Клянусь, я ничего не знал!
– Разнимите их! – выкрикнула Торгерд.
– Кровь должна пролиться. – Дэгрун даже не повернулась в сторону потасовки. – У мальчишки нет связи с матерью, а ты даже не заметила этого.
Пока Мира отчаянно пыталась остановить Лоти, Торгерд подошла к ним и рявкнула:
– Отойди, южанин! Убить его ты успеешь.
Когда разъяренный Клинок слез с противника и отошел в сторону, она склонилась над Каем и задрала его свитер, обнажая живот. Мира подошла ближе и увидела то, на что никогда не обратила бы внимания – у парня не было пупка. Точнее, он был, но не такой, как у других людей. Вместо привычного узелка на его теле было небольшое углубление, в котором находился еще розовый, не до конца заживший шрам.
– Как такое возможно? – пробормотала она.
– Легенда не врет. – Торгерд задумчиво почесала лоб. – Первые не рождались.
– Не все легенды – это сказки. – Дэгрун подошла ближе. – Мальчишка явился, как и остальные, но он не причинил вам вреда.
– Я и не думал об этом! – Кай вытер кровь рукавом. – Клянусь, я… Мира, ты-то мне веришь? Я бы никогда не сделал ничего плохого!
Она смотрела в его глаза и не знала, что ответить. Страх сковал ее, все, что сказали шаманки, начало обретать смысл. Если Кай – один из вестников, значит, он может обращаться в черных животных, может пить искру и убивать людей. Тогда почему он не сделал этого на корабле или ночью, когда они ночевали в лесу?
– О чем здесь думать? – Лоти непонимающе уставился на нее. – Ты видела, что они сделали с Холгером! Неужели мы всерьез обдумываем, что с ним делать?!
– Это сделал не он! – выкрикнула Мира и не узнала собственный голос. – Да, он один из них, но обвинять его в смертях северян все равно, что обвинить каждого из нас в том, что делали на Стороне Заката! Люди тоже делают страшные вещи, но в этом виновата не я и не ты, Лоти! Так почему он должен расплачиваться за грехи своего вида?!
На лице друга она увидела всю гамму эмоций – от удивления до злости. Он сжал рукоять кинжала с такой силой, что побелели костяшки пальцев, но промолчал.
– Дело говорит. – сказала Торгерд. – Один из них или нет, но нам он зла не сделал.
– Я готов на что угодно, чтобы доказать вам, что мне претит сама мысль об убийстве! – Кай встал на ноги и смущенно опустил свитер.
– Кровь не разбавить.
Мира похолодела. Она уже слышала эту фразу, Лоти сказал ее перед тем, как они отправились на поиски Даана. Тогда он уже знал о том, что ему нужно убить его.
Гроза, нависшая над деревней, на деле оказалась коротким летним дождем. Люди, собравшиеся возле ритуального круга, промокли, но никто не сдвинулся с места.
– Утром вы должны уйти. – Дэгрун вздохнула. – Но я хочу поговорить с девчонкой.
– Со мной? – Мира удивленно посмотрела на шаманку. – О чем?
– Пойдем. – она поманила ее за собой. – Предки хотят говорить только с тобой.
Торгерд кивнула, давая понять, что этой женщине можно доверять. Мира пошла следом за Дэгрун, люди расступались перед ней, будто боялись, что она прикоснется к ним. Они подошли к небольшой хижине, в которой даже не было двери.
– Садись здесь. – шаманка указала на куцый коврик, а сама села прямо на земляной пол. – Вестники придут за тобой. – она больше не говорила загадками. – Им нужна сила и сосуд, который можно наполнить.
– Но мое тело не выдержит, если… – начала было Мира, но женщина ее перебила:
– Они опустошат тебя, а затем наполнят. Ясу нужен им только для того, чтобы забрать у него опыт и силу, его жизнь ничего не значит. Но сосуд им необходим, чтобы привести в мир их мать.
– Но ты сказала, что у них нет матери. – Мира начинала путаться в видениях шаманки.
– Первые появились по желанию мира, повинуясь его воле и силе, что питает наши искры. Вестники вышли из лона Звезды, подчиняясь ее желанию.
– Но откуда в ней столько силы?
– Сам того не ведая, Ясу напоил ее кровью, которую пролил на Стороне Заката. – Дэгрун развела костер прямо посреди комнаты. – Она пила искру мира долгие годы и теперь, наконец, оказалась способна породить что-то большее.
– Зачем им убивать нас? – Мира пыталась понять мотивы вестников, но не могла. – Мир огромен, они могли просто жить рядом и никого не трогать.
– Они не знают, как жить. – шаманка нахмурилась. – Я пытаюсь найти слова, но не могу. Рождаясь, ребенок учится всему у родителей. Так заведено и у людей, и у зверей. Эти существа являются в мир пустыми, у них нет воспоминаний, знаний, они не ведают о добре и зле. Повинуясь инстинктам, они выживают. Мальчишка, которого вы привели, нашел вас и перенял ваши привычки и поведение. Если бы он нашел вестников…
– То стал бы таким же, как они. – поняла Мира.
– Уверена, что людей без памяти находили в одалях. Теперь их не отличить от северян. Но остальные, те, кто остался в одиночестве или примкнул к себе подобным, желают только одного – воссоединиться с матерью. Для того чтобы Звезда вошла в мир, ей нужен сосуд.
– Но почему я? Я знаю, что сосуды – это редкость, но неужели нет никого другого?!
– Торгерд оказала тебе медвежью услугу. – Дэгрун покачала головой. – Зачем тратить время на создание подходящего сосуда, если есть ты, способная удержать силу?
– Я не стану помогать им. – Мира покачала головой. – Даже если они сумеют сделать это, я останусь собой и…
– Не останешься. – женщина вздохнула и устало зарыла глаза. – Звезда выпьет тебя и заполнит пустое тело.
– Из этой ситуации вообще есть выход? – повинуясь накатившей панике Мира закрыла лицо ладонями. – Куда бы мы ни пошли, повсюду нас ждут только плохие новости. Полгода моя жизнь похожа на проклятое пекло, и я не знаю, что делать.
– Если люди не дадут отпор вестникам, мы все погибнем. Ты должна прятаться, исчезнуть, не позволяй себя найти. – Дэгрун по-матерински нежно прикоснулась к ее лицу пальцами. – Я могу оставить на тебе печать, которая не позволит вестникам извлечь из тебя силу Мертвой Луны.
– И что тогда? – Мира почувствовала, что начинает проваливаться в сон.
– У вас будет время добраться до Ясу и убедить его встать на вашу сторону. Его сила велика, а разум слаб. Вместе вы сможете найти способ уничтожить Звезду до того, как ее дети призовут ее.
– Как и хотела Юна? – голос Дэгрун доносился до нее словно издалека.
– Как и хотела Юна.
Очнулась она в незнакомом доме, на тонком соломенном матрасе. Через небольшое окошко она видела темное небо, значит, ночь уже наступила. Разум был на удивление ясным, она чувствовала силу в своем теле и саднящую боль в предплечье. Опустив глаза, Мира увидела, что печати Юны больше не было, как и печати Ясу. На месте двух слившихся грубых шрамов сиял новый символ, вырезанный прямо на коже. Рана не кровоточила, но и не затянулась, ее края светились алым.
В полутьме, которую рассеивал только свет факела, стоявшего на улице, Мира вышла из дома и огляделась. Деревня погрузилась в сон, улицу освещал огонь, разведенный в металлических чашах. Она сделала несколько шагов и застыла, прислушиваясь.
– Кто здесь? – спросила Мира, вглядываясь в темноту.
– Тише. – из темноты вышел Лоти и приложил палец к губам. – Ты в порядке?
– Да. Что ты ту делаешь?
– Шаманки напоили нас чем-то, очнулся я уже в доме. – он закусил край нижней губы и задумался. – Торгерд спит, а вот Кая я найти не могу.
– Что? Куда он мог пойти?
Будто отвечая на ее вопрос, откуда-то донеслись крики. Лоти вскинул голову и замер, как зверь, прислушиваясь к ним.
– Кажется, я знаю, где он.
Он побежал к воротам, а Мира кинулась за ним, боясь отстать. Лоти открыл огромный засов и кинулся в лес, а она просто неслась следом, не разбирая дороги. В кромешной темноте показались отблески пламени и чем ближе они подбирались к источнику, тем ярче становился свет.
– О, нет. – выдохнула Мира, и застыла, словно ее прибили к месту.
На фоне пожара стоял Кай, сжимающий факел. С полыхающих деревьев, словно созревшие плоды, падали коконы, объятые огнем. Некоторые просто сгорали, а другие лопались, показывая свое нутро и то, что в них пряталось.
Недоразвитые человеческие тела, маленькие и большие, мужские и женские, – они выпадали из наростов, покрытые какой-то вязкой субстанцией. Мира наблюдала за этим и, к ее ужасу, некоторые из тел двигались, протягивали руки, шевелили губами, неспособные произнести ни слова. Кто-то кричал. Не нужно знать слова и язык, чтобы исторгнуть из себя нечеловеческий крик, полный боли и страха.
– Что ты наделал?! – Лоти схватил Кая за плечо и развернул к себе. – Что ты наделал?!
Он тряс его до тех пор, пока факел не упал на землю. Среди какофонии криков и смрада горящих тел, Мира услышала, как парень сказал:
– Я должен был доказать вам, что я не один из них!
– Ты убил их всех! – заорал Лоти и ударил Кая с такой силой, что тот упал на землю.
– Они придут за ними! – закричал тот в ответ, прижимая руку к лицу. – И все они станут убийцами! Так пусть им буду я один!
На негнущихся ногах Мира подошла к ним и коснулась руки Лоти. Он обернулся, и она увидела слезы, застывшие в его глазах. Кто-то закричал. Когда по его лицу покатились крупные слезы, Мира обняла его. Хоть он и был выше на целую голову, сейчас Лоти казался крошечным. Они опустились на колени, она раскачивалась из стороны в сторону, баюкая его, а он выл, словно горел он, а не недоразвитые собратья вестников. Его волосы впитали запах горелого мяса, Мира чувствовала его и не могла дышать, но все глубже зарывалась лицом в жесткую копну, впивалась пальцами в кожу, будто отпустить Лоти сейчас было самым страшным преступлением.
– Я хотел поступить правильно. – Кай подполз к ним, но Мира отрицательно покачала головой, давая понять, что ему лучше не приближаться. – Они бы убивали людей, понимаешь?
– Но ведь ты не станешь убивать нас? – спросила она, жмурясь от дыма. – Что, если и их можно было спасти?
На лице Кая отразилось замешательство. Она видела, что он просто не подумал об этом, когда догадался, что именно хранится в коконах. Желание доказать, что он такой, как они, опередило здравый смысл и теперь они смотрят, как десятки людей, пусть и не таких, как они, погибают в мучениях, сгорая заживо.
– Нам нужно идти. – она мягко отстранила от себя Лоти и посмотрела на него. – Можешь встать?
– Давай посидим еще немного. – его голос охрип.
Она обняла его и закрыла глаза, чтобы не видеть очередного акта бессмысленной жестокости. В момент, когда Лоти понял, что происходит, она увидела, как разбивается его сердце. Он будто уменьшился, стал бледной тенью самого себя и больше всего на свете она хочет помочь ему оправиться от этого.