Почти всю сознательную жизнь Элена провела в ожидании ритуала, но, когда верховная объявила о его начале, поняла, что не готова. В то время как остальной Араэш содрогался в приступе экзальтированного восторга, ее сковывал страх.
После слов Ахреат сильф словно подменили. Они кричали, поднимались на своих тонких крылышках над главной площадью города, всюду разбрасывая золотую пыльцу, а потом бросались в объятия друг и друга и начинали плакать.
Наблюдая за тем, как ее кутана прославляла имена Жертвенниц, Элена и сама не могла сдержать слез. Лишь Верховная Жрица сохраняла спокойствие.
Наконец, она развернула крылья, призвав собравшихся к тишине, и сильфы мигом успокоились. Ахреат обернулась и поманила на помост Жертвенниц с пепельно-серыми крыльями.
Тех, кого стихии сочли недостойными, кого лишили красок жизни и радости слышать голоса первородных ипостасей. Никогда раньше Элена не видела их и теперь с замиранием сердца разглядывала представших перед всеми изгоев.
Четыре скромно одетые сильфы в бесцветных платьях грубого кроя взошли на помост и остановились перед верховной Жрицей. Их длинные серые волосы были убраны в тугие косы, а глаза опущены. И крылья не дрожали, ведь на них не было пыльцы, которую следовало сбросить.
Каждую Жрица обняла и поцеловала в лоб, благословляя.
И все же, как великодушен и добр могучий Иве!
Ведь только истинная вера была в состоянии не просто принять увечных, но и даровать им новую цель в жизни.
Цель, которая была куда важнее всего остального.
Жертвенницы отошли к краю помоста и поклонились. Сильфы на площади ответили мерным гулом стрекочущих крыльев.
Изетта и Ушериз сделали шаг вперед, но им преградила дорогу послушница Храма Иве.
– Ахреат благословит вас позднее.
Они отступили, а Элена не смогла сдержать вздох облегчения. Она не хотела внимания, не желала стоять на помосте на виду у всего Араэша. Ведь ее слава ждала не здесь, а за стенами далекого Муунгана.
– Ты такая храбрая! Я вряд ли смогла бы бросить вызов целому городу.
Появившаяся из ниоткуда Авина коснулась крыла Элены, и та вздрогнула, обернувшись.
– Не я одна, мы вместе.
Дочь верховной Жрицы кивнула, соглашаясь, и перехватила ее ладонь.
– Во славу Иве, – прошептала она.
– Во славу Иве, – вторила Элена.
Она знала, что после ритуала больше никогда не увидит Авину и не сможет вернуться в прекрасный Араэш. Для бескрылой, лишенный магии сильфы это просто невозможно.
Но Элена не зря училась все эти годы, не зря ела выращенные другими плоды и пила сладкий нектар священного Иве. Не зря тратила время, узнавая язык и историю Муунгана.
Она отплатит добром на добро. Послушницы Храма, что когда-то взяли на воспитание сироту и придали ее жизни смысл, не будут разочарованы.
– Идем!
Авина взмахнула крыльями и потянула ее за собой. Туда, где за густыми кронами древнего Иве виднелись звезды.
– А если я понадоблюсь верховной? – спросила Элена, но сильфа только пожала плечами.
– Твой ритуал начнется на рассвете, сейчас время изгоев.
– А для Изетты и Ушериз? Почему нас не пустили на помост?
– Хватит болтать глупости! Лучше посмотри, какой отсюда открывается вид.
Авина отпустила Элену и, ухватившись руками за тонкую одинокую ветку, повисла, словно слáйда*, смешно забарахтав в воздухе ногами.
– Это мой подарок тебе, на прощание. Смотри.
Элена села на ветку рядом и запрокинула голову. Где-то там, далеко в бесконечности много-много тысяч лет назад родилась золотая Звезда, которая принесла в их мир недостающие стихии, а вместе с ними и саму жизнь.
– Говорят, в Муунгане ночью светло, как днем, – сказала Авина, устраиваясь рядом.
– Кто говорит? – спросила Элена, и дочь верховной Жрицы пожала плечами.
– А еще говорят, что там не видно звезд, и днем ютулы не каменеют.
Элена фыркнула.
Представителей других кутан она видела только на страницах книг, которые знакомили ее с миром за пределами Араэша. Книг, что хранились в обители Храма Иве и не были доступны простым сильфам.
– Хотела бы я на это посмотреть, – вздохнула Авина, а Элена промолчала.
Она любила летать, но так высоко еще никогда не забиралась. И сейчас, чувствуя кожей прохладу грядущей ночи, слушая внутренним чутьем стихии, Элена прощалась со всем, что было ей дорого и к чему послушницы Иве учили не привязываться.
– Когда Муунган падет, и мир вернется к равновесию, я попрошу верховную принять меня обратно, – Элена мечтательно улыбнулась под внимательным взглядом Авины, и продолжила. – Послушницам не нужны крылья, чтобы верить, правда?
Сильфа кивнула, но не сразу.
– Вот и я думаю, что, если вера крепка, Иве все равно, слышу я стихии или нет.
Элена вздохнула и расправила нежные крылья. Отбросила с лица голубые пряди и оттолкнулась от ветки руками.
– Хочу полетать напоследок. Одна.
– Встретимся в Храме Иве? – бросила ей вслед Авина.
Элена не ответила.
Спустилась на два яруса ниже, там сопротивление ветра было не таким сильным, и, миновав жилые кварталы, где добропорядочные сильфы готовились ко сну, оказалась на юго-востоке Араэша.
Авина была права, Муунган сиял ночью ярче, чем днем. Она видела желтые огни мегаполиса, едва различимые во тьме, понимала, что пока находится в безопасности, и все равно испытывала ужас перед неизвестностью, с которой ей предстояло столкнуться.
Совсем скоро Элена забудет свое имя и свой род, вольется в разношерстное население Муунгана и начнет искать способы уничтожить мегаполис изнутри. Проще всего было бы сразу избавиться от Есира, но с ночи падения Аинúн его никто не видел.
Чем занимался глава изгоев последние десять лет?
Муун, заявивший, что представители разных кутан могли заключать браки и рожать полукровок. Безумец, решивший пойти против учения Иве и возомнивший себя новой пятой стихией!
Элена и другие Жертвенницы не позволят мечтам Есира о единстве кутан сбыться. Не ему, изгою, менять устоявшийся порядок вещей.
Такова воля Иве.
Элена еще какое-то время понаблюдала за далекими огнями Муунгана, а потом спланировала вниз, на главную площадь. Посвящение закончилось, и сильфы разбрелись по своим домам. Пропали и Жертвенницы. Скорее всего, Ахреат сейчас готовила их к ритуалу.
Элена еще раз огляделась, стараясь как можно лучше запечатлеть в памяти отполированную тысячами босых ног площадь Араэша. Лавки торговцев, что были высечены прямо в плотной породе Иве, с круглыми отверстиями окон и разноцветными гирляндами в дверных проемах.
Толпы аýк*, что россыпью белых и желтых огоньков прятались в густой листве и под потолками жилых домов. Широкие узорчатые гамаки в ветвях, на которых по двое или трое сидели сильфы, о чем-то неспешно переговариваясь.
И, конечно, Храм Иве.
Величественный и монументальный, с искусной резьбой на поверхности массивных дверей, единственных в Араэше. Дверей, сквозь которые ей предстояло пройти в последний раз.
Элена приложила ладони к поверхности священного древа и прочла короткую молитву. Сердце билось неровно, когда она толкнула створку, но в большой зале, что служила преддверием Храма, ее уже ждали Изетта и Ушериз.
И на душе стало спокойнее.
По крайне мере, в этой войне она будет сражаться не одна.
***
Слайда – животное, похожее на помесь обезьяны и ленивца.
Ауки – светлячки, мальчики круглые и светятся желтым, девочки вытянутые и светятся белым