Площадь Сен-Мишель к полудню превратилась в бурлящий котел. Ярмарка раскинулась вдоль мостовой: телеги с яблоками и сыром громоздились у фонтана, торговцы выкрикивали цены, а жонглеры в ярких лохмотьях крутили горящие факелы под восторженные вопли детей. Воздух пах жареным мясом, мокрой шерстью и дымом от костров, где пекли каштаны. Над всем этим висел гул – сотни голосов, слившихся в хаотичную мелодию Парижа.
Анри стоял у края площади, сжимая в руках пачку листовок, спрятанных под плащом. Его сердце билось неровно, как барабан перед битвой. Это был его первый шаг за пределы слов – шаг в мир действий, о котором он лишь читал в книгах. Рядом с ним была Мариэтта, ее глаза внимательно следили за толпой. На ней был старый капор, скрывавший лицо, и грубое платье, делавшее ее похожей на торговку.
– Не стой столбом, – шепнула она, слегка толкнув его локтем. – Смешивайся с людьми. Дай им листовки, но не суй всем подряд – выбирай тех, кто выглядит голодным или злым.
Он кивнул, проглотив ком в горле, и шагнул вперед. Толпа поглотила его, как река – камешек. Он прошел мимо старухи, что торговала кружевами, и мальчишки, что ловил монеты у жонглера. Наконец, остановился у мужчины в потрепанной куртке – тот стоял, опираясь на костыль, и смотрел на телеги с едой с тоской в глазах.
– Возьми, – тихо сказал Анри, сунув ему листовку. – Прочитай. Это важно.
Мужчина взял бумагу, пробежал глазами первые строки и сунул ее за пазуху, бросив на Анри быстрый взгляд.
– Ты один из них? – буркнул он.
– Да, – ответил Анри, удивляясь, как легко это слово слетело с губ.
Мужчина кивнул и отошел, растворившись в толпе. Анри двинулся дальше, раздавая листовки – рыбаку с мозолистыми руками, женщине с ребенком на плече, молодому парню, что точил нож у стены. Каждый брал бумагу молча, но в их глазах мелькало что-то – искра, которую он видел в таверне.
Вдруг над площадью раздался крик. Анри обернулся: у фонтана стоял Пьер, его мощная фигура возвышалась над толпой. Он держал листовку высоко над головой и гремел:
– Люди Парижа! Сколько еще вы будете голодать, пока они пируют? Это ваше право – жить, а не выживать! Читайте, думайте, действуйте!
Толпа зашумела, кто-то подхватил его слова, кто-то начал освистывать. Мариэтта потянула Анри за рукав.
– Пора уходить, – шепнула она. – Стража близко.
Но он не успел. Из переулка выскочили солдаты – четверо в синих мундирах, с саблями наготове. Их командир, молодой офицер с тонкими усиками, указал на Пьера.
– Взять его! – рявкнул он.
Пьер бросился в сторону, толпа расступилась, но солдаты были быстрее. Один ударил его прикладом в плечо, другой схватил за руку. Анри замер, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Мариэтта дернула его сильнее.
– Беги, Анри! Сейчас!
Он побежал, спотыкаясь о камни, ныряя в узкий проход между телегами. За спиной слышались крики, звон металла, топот сапог. Он оглянулся – Пьера тащили к карете стражи, его лицо было в крови, но глаза горели яростью. Клодин мелькнула в толпе, раздавая последние листовки, прежде чем исчезнуть.
Анри и Мариэтта выскочили на соседнюю улицу, прижавшись к стене. Дыхание рвалось из груди, руки дрожали. Она посмотрела на него, ее лицо было бледным, но спокойным.
– Ты видел? – спросила она. – Это только начало.
Он кивнул, все еще держа в руке скомканную листовку. Искры, о которых говорил Пьер, уже летали над площадью – и одна из них горела в нем самом.