Кабриолев, понятное дело, не «от сохи». Москвич в энном поколении, он окончил приличный вуз, неплохо устроился и даже начал строить карьеру «по-советски». Но быстро со светлого пути строителя коммунизма сошёл, предпочтя протирать штаны в НИИ, куда являться он мог факультативно, ибо директором там работал его родной дядя. А свободный график ему был нужен для полной отдачи любимому балету во всех его, даже очень странных, проявлениях. И такое случалось, хотя в балетоманских кругах Вольдемар Альбертович слыл человеком здравомыслящим и без глупостей.
Но одна хулиганская мечта не давала покоя этому эстету от балета: он хотел оседлать квадригу! Причём всю, справа налево, да и в тележке постоять, скакунов погоняя. Даже признаться кому-то в таком было невозможно, не то чтобы уж просить кого-то с этим помочь. Но желание это не угасало уже много лет, и каждый раз подходя к главному портику страны, он смотрел туда, наверх, где кони мчат…
И вот один раз, будучи на сцене после спектакля, он ненароком познакомился с «главным пожарником» театра. Разговорились. Кабриолев проявил интерес к его нелёгкой службе, и тот рассказал, промежду прочим, что раз в месяц он поднимается наверх, выходит и осматривает квадригу на предмет потенциальной пожароопасности, да и в целом – крепко ли стоит легендарная четвёрка.
Вольдемар Альбертович чуть с ума от этой новости не сошёл и начал пожарника обхаживать: то в баню пригласит, то в музей. На майские даже ездил к нему на дачу – помогал картошку сажать. Развёл, в конце концов, он брандмейстера, и мечта свершилась. Одел Кабриолев, ради конспирации, пожарный костюм, блестящую каску, долго по лестницам шёл и вышел к квадриге! Уговорил он даже на ФЭД его сфотографировать, в разных позах постановочных.
И это было фатальной ошибкой пожарного. Кабриолев, добрая душа, фоток нашлёпал порядочно и роздал многим с дарственной надписью. Дошло до руководства театра. Вольдемару Альбертовичу это с рук сошло, а вот пожарный получил строгий выговор по партийной линии, и больше с Кабриолевым не здоровался…