Театр, кроме здания, – это очень много человек. Которые следуют установленным правилам, сосуществуют иерархично, блюдут традиции и имеют сложные межличностные отношения. Во времена же Кабриолева в театре, как и в любом трудовом коллективе страны советов, имелась своя партийная организация, плюс профсоюзная. И одной из самых оголтелых активисток была одна балерина средненького звена. Звёзд с неба она не хватала, да и по физическим данным ей ничего особо не светило. Но танцевала чисто, аккуратно, технику имела на достойном уровне. При этом была стабильна, безотказна, не болела и роли учила быстро. Такие артисты – это скелет труппы и их всегда ценят. За что ей кумачовый этот запал и прощали…
К этому образу Вольдемар Альбертович считает нужным ещё добавить, что была она лицом «прямо страшненькая», родом из дальнего колхоза, а тройки ей по общеобразовательным предметам в училище натянули. Не то чтобы дурочка, но так, не очень далёкий человек и вдобавок несостоявшаяся как женщина. А из таких как раз и выходили самые лучшие партийные деятели, и она уверенной поступью делала себе карьеру в КПСС.
А тут предстояла премьера, и ставил её балетмейстер, которого балерина эта, с партбилетом под пачкой, совсем недавно по идеологической линии пропесочила неслабо. С трудом он отделался выговором без занесения в личное дело, но на обидчицу свою зуб острый наточил. И была в том балете сцена в борделе, где развратная красотка истово отдаётся главному герою. Балетмейстер, для вида, поводил пальцем по списку труппы и назначил именно её на эту роль. По труппе прошёл даже не смешок, а хохоток…
Балерина зарделась, но подчинилась и роль выучила. А на репетиции случился полный провал – нецелованная артистка в роль вжиться не могла, и похоже это было скорее на изнасилование. Веселилась вся труппа – Кабриолев там присутствовал и утверждает, что очень было смешно! Балерина в слёзы, бегом из зала, и там все прямо попадали, за животы держась.
Но смеялись недолго: на следующий день вышел приказ. Нет, балерину не заменили. Сняли всю эту сцену, за «…пособничество разложению общества строителей коммунизма». Возле доски объявлений артисты, конечно, не ржали в голос, но в кулачок прыскали. А Вольдемар Альбертович расстроился – сцена ему нравилась, только надо было бы «опытную» балерину поставить…