«Не было печали – стали мы врачами»
размышление о профессии и профессионалах.
Вообще врачей я уважаю и даже люблю.
Врачей, акушерок, медсестер, санитарок.
Все мы в одной лодке и все мы-одна команда, и зачастую -даже без разницы, какой на ком бейджик.
Но… как и в любой профессии, к сожалению, и у нас бывают люди случайные.
И это не удивительно само по себе: определиться с выбором профессии на всю жизнь, когда тебе семнадцать, способен не каждый.
Многие поступают в медицинский институт, воплощая мечту мамы с папой. Кто-то чтит семейные традиции, кто-то идет за романтикой спасателя в белом халате, кто-то просто за компанию. Все у всех по-разному и в целом-имеет право быть.
А вдруг в процессе обучения вчерашний школьник внезапно осознает себя новым Пироговым или Сеченовым?
Все возможно и далеко не все действительно толковые специалисты мечтали о медицине с пеленок.
Но вот одного я понять не могла никогда и не пойму по сей день: зачем оставаться в профессии (в любой! Но в медицине и педагогике-особенно) тогда, когда ты УЖЕ осознал, что это-не твое?
И я сейчас не о популярном нынче лозунге обывателей про «не нравится-увольняйтесь!»
Точнее-про него, но с живой человеческой точки зрения. Родилась эта фраза совсем с другим смыслом, конечно. Изначально через нее уставший от недоработок в системе пациент пытался найти крайнего и конечно находил его там, где очевиднее всего: во враче.
«Сами выбирали», «не нравится -уходите», «вы клятву давали»
А уж коли остаетесь -то забудьте про то, что вы тоже люди.
Есть, пить, спать, болеть, иметь близких, испытывать эмоции-ничего этого вы не должны.
И можно долго и яростно спорить о том, кто здесь прав: является ли медицина работой за зарплату или служением по призванию, но сейчас я не про это.
Мне правда непонятно – зачем?
Зачем так портить жизнь …нет, даже не жизнь пациентов…свою?
Добровольно и старательно исполнять этот жуткий приговор себе самому: всю жизнь заниматься тем, что вызывает тоску и отвращение.
Тяготиться необходимостью повышать квалификацию.
Ненавидеть коллег, пациентов, их жалобы и их родственников.
Ненавидеть свой выбор и свое в этом выборе будущее.
Зарабатывать гипертонию от суточных смен, варикоз от бесконечного нахождения на ногах, язву желудка от нерегулярного питания чем попало, больной позвоночник от необходимости таскать неподъемные тяжести и нервные срывы от всего вышеперечисленного.
И получить все это только потому, что однажды, по юношеской недальновидности, просто поступил не в тот институт.
Однажды я, кстати, задала этот вопрос коллеге, которая ненавидела свою работу так эмоционально и искренне, что в какой-то момент я даже залюбовалась ею. Нет, конечно же не самим фактом ненависти к будущим мамам. Скорее прозрачностью и откровенностью этой эмоции. Тот самый случай, когда настолько уродливо, что даже красиво.
Я тогда спросила ее: почему же ты здесь? Почему не уйдешь, не получишь другую профессию? Не найдешь то, что тебе если уж не по душе, то хотя бы не настолько отвратительно?
И поразилась ответу: я вообще-то семь лет потратила на учебу!
Возможно, это просто определенная модель людей.
В их комплектации предусмотрена вот такая вот логика- и что тут скажешь?
Настолько жаль потраченных нескольких лет своей юности, что не жаль всей остальной своей жизни, проведенной в режиме изнасилования самой себя.
Так что вопрос «зачем вы здесь, если поняли, что однажды ошиблись в своем выборе?» – он скорее риторический и ответа на него нет… а если точнее- у каждого есть свой ответ.
Одного универсального, подходящего ко всем случаям, обобщенного ответа – нет.
А люди, попавшие в профессию случайно и неизвестно зачем в ней остающиеся-есть.
К сожалению.
Акушерский «ЕРАЛАШ» разных лет.
(Три короткие истории,
рассказанные
акушеркой Верой)
Родильное отделение, конец восьмидесятых.
Акушер-гинеколог, культурный мужчина почтенного возраста, гордый и статный грузин, выходит из малой операционной, держась за голову.
Лицо его багрового цвета, вместо привычных всем шуток и улыбок доктор всем своим видом демонстрирует явное смущение и растерянность, к тому же все время повторяя:
–Стыдно как! Ой, как же стыдно!
А потом и вовсе срывает с головы шапочку, зарывается в нее лицом и продолжает причитать, уже сидя на посту.
Чай пить не идет, на призыв глянуть послед-неопределенно машет рукой в сторону коллег: давайте, мол, пока там сами.
И упорно не признается, что же у него такого стыдного в этой операционной вышло.
Но переживает при этом изрядно, это даже санитарки заметили.
Попробовали расспросить операционную медсестру, но та сохраняла интригу: «ой да, было там!» или «нет, ну надо ж так вляпаться!»– и все. Только хихикала, но не кололась.
А доктор, попив водички, взял целую стопку неписанных историй и ушел в ординаторскую, попросив его, по возможности, пока не беспокоить.
Правда, часа через два наконец отошел и поведал все подробности своего недавнего позора.
Только что родивших женщин обычно осматривают и, если нужно-накладывают швы. На это (в том числе, на это) как раз и уходят первые два часа после рождения младенца. Переодевать женщину в чистое белье в это время нет ни малейшего смысла, поэтому обычно она пребывает в том наряде, в котором и рожала-так практичнее.
Надо отметить, что современного одноразового белья в описываемые времена еще не было, а потому пациентки роддома тех лет вид имели весьма живописный.
Основной формой одежды были ночные рубашки, которые хорошо помнят наши мамы: с универсальным «все-размерным» декольте до пупа и обязательно-с дырой или пятном на попе, уж кому чего достанется.
В дополнение к рубашке на ноги положено было надевать бахилы-эдакие тряпочные то ли гольфы, то ли валенки на завязочках.
И вот пришел наш доктор осматривать новоиспеченную маму и проводить ей все положенные протоколом процедуры.
Лежит она на гинекологическом кресле в сорочке, на ногах у нее, как положено-бахилы, в ее конкретных родах утратившие первоначальную свежесть значительно сильнее, чем обычно. И кровь на них, и воды, и черти-чё-еще!
Но заменить их на чистые невозможно, так как дефицит белья в роддоме был, есть и будет (хоть что-то в нашей жизни стабильно), а снять их вовсе-по протоколу не положено. Поэтому оставили, как есть.
Пациентку тщательно осмотрели и в результате осмотра выяснилось, что шить все же придется.
А послеродовые швы тогда накладывали под новокаином, который обезболивал довольно умеренно. Выраженную боль убирал, конечно, но определенные ощущения оставались.
Все приготовили, и доктор начал работать.
Делает он, куда положено, укол иглой, а женщина в ответ вдруг рефлекторно дергает ногой (на которой щедро испачканная всем, чем можно, тряпочная бахила) – и бац пяткой доктору по уху!
Доктор, сохраняя профессиональное спокойствие и невозмутимость, слегка отодвинулся, ногу женщины локтем в сторону убрал – и дальше работать.
Снова укол. И снова ножка в ответ-дрыг, на сей раз по выдающемуся грузинскому профилю в медицинской маске. На маске отпечаталась бахила.
Тут доктор нахмурился.
Понятно, что женщина это делает не специально, но ведь и нос-это вам не расходный материал!
Свой нос: фамильный, собственный! И за него обидно.
А что пациентке скажешь? Она не виновата, контролировать это не может. Поэтому надо просто продолжать работать.
Укол-«бац»! Снова укол-и снова «бац»!
А работа ювелирная, спешить нельзя.
И главное, женщине-то не больно.
Но вот такая рефлекторная реакция у нее на иглу.
И не имея технической возможности найти выход из ситуации, доктор нашел хотя бы выход своим эмоциям.
Она его-шлеп ногой по носу или в ухо. А он в ответ на это-мнооого разных слов. Громко, с чувством.
Про дефицит бахил, несовершенство новокаина , женщин с их рефлексами и стремительно выходящих из них младенцев, после которых мамам нужны швы.
На грузинском. Без цензуры. И как-то даже легче ему от этого становилось.
Провозился, но сделал все. Красиво и качественно вышло, бальзам на душу хирурга. Довольна будет молодая мамочка.
Снял перчатки, снял маску. Вымыл руки. И уже на русском языке дал женщине ряд полезных и важных советов по послеродовому восстановлению и по уходу за свежеприобретенными швами.
А женщина ему и говорит: «Спасибо Вам, доктор!»
На грузинском.
Шок. Как, откуда, почему?! Вы же русская, откуда Вы так хорошо знаете грузинский?!
А я, говорит, родилась и выросла в Тбилиси.
И очень хорошо поняла, что все это время Вы, доктор, тут говорили.
Но я совсем не обиделась, что Вы!
Я все понимаю: работа у Вас очень трудная.
Так что не переживайте.
Я действительно очень Вам благодарна!
Но доктору все равно было стыдно.
Надо же было умудриться им так совпасть!
***********************
Родильное отделение.
Женщина рожает себе спокойно, акушерка делает свою работу, молодая врач (не так давно из двойного декрета)-наблюдает процесс.
В нормальных родах именно так обычно и происходит: доктор нужен скорее для присутствия и контроля, нежели для действия.
Но даже если все идет по плану, и акушерка очень опытная-врач все равно обязательно где-то рядом, ведь в любой момент ситуация может измениться.
Тогда ему придется активно включаться в процесс, а уже акушерка будет у него на подхвате.
Кстати, вот и ответ на извечный вопрос будущих мам:
«а кто в родах важнее-врач или акушерка?»
Правильный ответ-оба.
Это просто разная работа, хотя и внутри одной общей истории появления нового человечка на свет.
Вот и в этой истории человечка нового родили, благополучно вполне. Акушерка была опытная.
Но маме пришлось сделать небольшой разрез на промежности, чтобы предотвратить более серьезные травмы-так часто бывает.
А еще часто бывает так, что из такого разреза возникает небольшое кровотечение.
Палец порежешь-и тот кровит и болит.
А тут место нежное, сосудов много. Это хоть и не опасно для жизни, но приятного все равно мало. И желательно поскорее наложить швы, чтобы кровотечение это прекратить.
И вот если разрез делает акушерка, то швы накладывает уже врач.
Акушерка, прекрасно понимая перспективу, достала набор для осмотра.
Предложила доктору приступить к манипуляции немедленно-катастрофы, конечно, нет, но смысл тянуть?
Но доктор (напомню-молодая, да еще и после шести лет декрета нон-стоп) в чем-то вдруг засомневалась.
И вместо того, чтобы помыться на ушивание, пошла доложить ситуацию ответственному дежурному врачу.
Ответственный дежурный врач-это для непосвященных звучит, конечно, странно. Как будто все остальные врачи-безответственные.
Но на самом деле, «ответственный»-это функция на дежурстве, а не характеристика личности человека.
В любом стационаре дежурная бригада состоит из нескольких врачей, и самый опытный из них обычно назначается ответственным.
На конкретном дежурстве именно он-«за старшего».
Его, если что, зовут на сложные случаи или на консилиумы, он принимает не только медицинские, но в ряде случаев-и организационные, и юридические решения.
И вот сейчас ответственный дежурный врач с ассистентом были в операционной, пошли экстренно на «преждевременную отслойку плаценты».
Грозное акушерское осложнение, которое может стоить жизни и маме, и ребенку.
Там же была вторая акушерка, хирургическая медсестра и анестезиолог с анестезисткой.
А больше на смене никого и не было, в роддоме бригады небольшие.
И наше молодое дарование удалилось советоваться именно туда.
Акушерка же, раз такое дело, сама наложила зажим на кровящий сосудик. Это, хоть и не шов – но всяко лучше, чем ничего. Временно вполне подойдет.
Потом она прикрыла молодую маму пеленкой и одеялком, завернула новорожденного, оставив его на детском столике под специальной теплой лампой и занялась следующей роженицей.
Ее как раз из приемного доставили.
Эта вторая женщина была уже в потугах, поэтому акушерка быстренько «накрылась» и начала работать.
Успешно родили головку малыша, пошли плечики- и тут с громким топотом в родзал влетел анестезиолог с реанимационным чемоданом наперевес: глаза блестят нездоровым блеском, из ноздрей пар, маска съехала на ухо.
И проскакав тяжелой рысцой от дверей к акушерке, одновременно оглядывая пространство явно в поисках, он проорал ей прямо в затылок:
–БЫСТРО! ГДЕ ЖЕНЩИНА БЕЗ ПУЛЬСА И ДАВЛЕНИЯ???!!!
Акушерка удержала промежность только потому, что была профессионалом.
Обернулась в недоумении:
–Михалыч, ты чё так орешь? Поддай-ка лучше, плечи у нас встали!
Анестезиолог Михалыч, привыкший на родах слушаться акушерок, рефлекторно метнулся к роженице.
Встал сбоку, надавил ребром ладони ей на живот, помогая вытолкнуть ребенка-и уже через минуту новый человек в руках акушерки начал кашлять и пробовать свой голос.
Акушерка же громко похвалила маму.
И новорожденного.
И анестезиолога.
И только тут осознала, ЧТО именно он сказал ей минуту назад.
Господи, какая женщина без пульса и давления?!
Как, где, почему я не в курсе?! Что вообще происходит???
Вот одна женщина. Только что родили, все хорошо-ты сам видишь. Вон вторая лежит. Правда, там ушить бы надо, не успели еще. Но ничего критичного нет, и с ней тоже все хорошо-розовая, улыбается. Шею тянет, пытаясь на детском столике пупса своего рассмотреть.
А больше у меня никого и не было!
Михалыч выдохнул и присел на реанимационный чемодан.
Минутку посидел, стабилизируя свой собственный пульс и давление. И молча пошел обратно в операционную.
А недоразумение (цензурный вариант классификации этого происшествия) выяснилось немного позже.
Молодая доктор, усомнившись в своей способности наложить шов на промежность, пошла доложить ситуацию ответственному врачу. Заодно посоветоваться.
В операционную, да. Ну а что? Ей срочно.
Вошла, маску нацепила. Приблизилась к столу, насколько возможно, чтобы не войти в стерильную зону.
А вокруг работает аппаратура: что-то шипит, что-то пищит.
Оперирующие доктора по локти в животе, делать все нужно аккуратно и очень быстро-момент непростой.
И тут ответственному в спину прилетает тихий голос молодой коллеги:
–У нас …эээ…там …эээ…женщина родила.
И у нее кровотечение. Про то, что кровотечение из разреза (снаружи), а не из матки (изнутри)-она благополучно в своем докладе опустила. Ну либо сказала так тихо и невнятно, что никто этого не расслышал.
–Пульса и давления нет (это она хотела сообщить, что их не измеряли. Но выразила мысль довольно коряво: вместо «не измеряли» сказано было просто «нет»-почувствуйте разницу!)
–Что мне делать?
У ответственного халат на спине мгновенно промок от пота:
Там-женщина после родов.
Кровотечение.
Пульса и давления НЕТ.
И тут на столе-отслойка. Открытый живот.
Счет на минуты.
–Михалыч, бегом!-скомандовала она анестезиологу.
А сама решительно сунула руки в матку.
Михалыч подхватил реанимационный чемодан и рванул из операционной, бросив пациентку на столе на двух хирургов, анестезистку и Провидение.
К счастью, все хорошо закончилось. У всех.
Чуть прибавилось седых волос и чуть убавилось нервных клеток у бригады-так это даже не считается.
Легко отделались, можно сказать.
А ведь еще Булгаков писал: «Выражайте Ваши мысли яснее!»
Это вообще в любом деле полезно, а уж в экстренной медицине-так особенно.
***********************************
Родильное отделение.
В бригаде две акушерки: как часто бывает, одна (назовем ее Татьяна)-акушерский «спецназ», а вторая (пусть будет Оля)-пока что новобранец, работает первый год всего.
Два врача, анестезиолог и его команда, санитарка.
В отделении несколько женщин на разных стадиях родового процесса.
Все под контролем, все своим чередом.
Но постепенно стало понятно, что с одной роженицей нужно идти в операционную.
Ничего критичного, к счастью, не случилось, но «по совокупным показаниям со стороны матери и плода»-«развернулись» все же.
Остальным женщинам до финала было далеко, назначения были сделаны, и поэтому на посту оставили Олю.
А опытная Татьяна пошла на операцию.
Сначала Оля вполне справлялась.
Время от времени она уточняла самочувствие своих подопечных, выслушивала сердцебиения плодов, следила за капельницами и всячески заботилась о роженицах, стараясь облегчить их нелегкий труд.
Однако, по закону подлости, вскоре из приемного потянулся караван вновь прибывших.
Да каких!
Первые роды с отошедшими водами и ооочень активными схватками, по поведению роженицы можно было предположить начало потуг.
Третьи роды-хоть схватки были и пореже, но тоже без вод.
А третьи роды-они коварные: в любой момент на выдохе-ррраз! Позвольте представить: Вашему вниманию-новый Человек!
И пока Оля осознавала масштаб стоящей перед ней задачи, «приемник» доставил третью участницу этого марафона: еще одну повторнородящую женщину, разумеется -тоже со схватками, и тоже без вод.
Оля занервничала.
Все три женщины, похоже, активно нуждались в помощи. А Оля пока что была одна, операция еще шла, и все коллеги были там.
Ну разве что санитарка на подхвате.
Родильные залы тогда были общие, и рассудив, что оптом наблюдать всех троих будут проще, чем бегать из помещения в помещение, Оля заселила всех трех женщин в одну палату.
И вот кряхтят и стонут они на разные лады, каждая уверяет, что именно она «сейчас рожу!» и «уже не могу!»
А Оля мечется от одного кресла к другому, пытаясь оценить очередность своего участия в каждых родах.
И понимает, что роды «в поле» имели определенные плюсы: хотя бы разместить можно было бы всех рядышком, и не бегать туда-сюда по палате…
Санитарка (опытный и бывалый член бригады, бывшая хирургическая медсестра, с возрастом потерявшая остроту зрения и твердость руки, но не потерявшая скорости реакции и характера) наблюдала за Олиной суетой с жалостью и сочувствием.
Но пока не вмешивалась.
Однако, через какое-то время (вполне ожидаемо), Оля совсем сникла.
Женщины страдали хаотично и бессистемно, определить-которая из них будет первая, Олиного опыта явно еще не хватало. А внимания требовали все разом.
И тогда на арену вышла санитарка.
Улучив момент паузы в стонах, она скомандовала зычным голосом хирургической медсестры в отставке:
–А ну, ТИХО!!!
И когда роженицы от неожиданности замолчали, продолжила:
–Всем слушать МЕНЯ! Ноги в упоры! Руками взялись за поручни! Будем тужиться по моей команде!
А кто будет делать это лучше всех-к тому подойдет акушерка!
Готовы? Набрали воздух-и поехали!
Рты закрыли, не орем, не выдыхаем!
И как в туалете, когда запор уже три дня-начали!
Молодцы, вот так!
Женщины дружно набрали в легкие воздуха, закрыли рты-и постарались.
Каждой хотелось победить в этом соревновании и выиграть акушерку, а потому-тужились на совесть.
Санитарка окинула профессиональным взором всех троих конкурсанток и сказала обалдевшей Оле: вон, видишь? Иди к той мамашке, что слева. Она будут первая.
А двум оставшимся роженицам велела ноги свести между собой и дышать ровнее-их очередь пока что не подошла, природу не обманешь.
Оля, ощутившая мощную поддержку и обретя от этого второе дыхание, санитарке доверилась.
Она подошла к указанной женщине и приступила к своей работе.
А санитарка все же пошла в операционную, помощь позвать-ну мало ли что.
Все же многовато женщин разом на одну «зеленую» Олю.
Которая, кстати, вполне благополучно приняла роды у «женщины слева».
Не ошиблась санитарка в своем тестировании: та мама и правда оказалась первой.
Мораль:
Не так и важно, какой у кого бейджик.
Куда важнее-какой у кого опыт.
Иногда и у санитарок найдется, чему поучиться.
Особенно, если они опытные хирургические медсестры в отставке.