История первая. Надя. Начало.
Лет Наде было сорок шесть, и она являлась «лицом без определенного места жительства».
Классика жанра того времени: алкоголь-черные риелторы-лишение квартиры-снова алкоголь, но уже на улице. Ноябрь, дождь, ДТП по пьяной лавочке, сложный перелом, стационар.
Когда мы вышли на практику, Надя уже лежала там.
Место ее было в коридоре, прямо напротив поста-не потому, что в палату не пускали, а потому что сначала не было мест, а потом она и сама не хотела, в коридоре интереснее и воздуха больше. Если бы нам не сказали, что эта женщина живет на улице-вот в жизни, не догадались бы! Надя свободно говорила и читала на трех языках: английском, немецком и французском, а также немного говорила на итальянском. У нее были удивительно тонкие пальцы и черты лица, она умела рисовать и играть на рояле, но-жила на улице. Потому что пила безбожно и считала, что именно в уличной жизни есть близкая ей философия. Подружились мы с ней с первого взгляда и в любой свободный момент приходили поболтать. И надо сказать, что беседы эти бывали поинтереснее, чем диалоги с преподавателем философии. Мы обязательно приносили ей в подарок разные мелочи и Надя радовалась всему: яблоку, детскому крему, карандашам и тетради, заколке для волос. Сначала она долго лежала на вытяжке, потом ее прооперировали и она снова долго лежала, но в какой-то момент все равно замелькала перспектива выписки и тут все немного растерялись, т.к. идти Наде было некуда. Точнее-обратно на улицу. А после сложной операции на ноге оказаться на улице в снежном и морозном мартовском Питере-это, считай, получить билет в один конец. Мы подняли всех: зав.отделением, своих кураторов, лечащих врачей. Ну не может быть так, чтобы это нельзя было решить! И представьте-все решилось! Неожиданно и счастливо, но прежде -вторая история.
История вторая. Павел.
Павел был классическим представителем «элиты» тех лет: бритый затылок, спортивный костюм, отдельная палата и «мальчики» с автоматами у входа. В карте пациента, в разделе «профессия» лаконично было обозначено «спортсмен». Поступил «спортсмен» с огнестрелом в мягкие ткани плеча. Я попала в его палату случайно, меня посадили караулить пациента после операции: не давать упасть с кровати, пока наркоз не отошел до конца, дать попить, как отойдет и звать врача-во всех остальных случаях. Суровые мальчики на входе попросили показать карманы, после чего разрешили войти. Постепенно Павел пришел в себя, попил воды, выслушал рекомендации доктора и повеселел: все оказалось не очень и серьезно, но нужно было полежать здесь еще около недели. После такой радостной новости повеселели и приближенные Павла, немедленно позвонили кому-то там по сотовому телефону размером с небольшой томик Пушкина и почти сразу же в больнице начались неведомые доселе чудеса. В нашем отделении внезапно появились перчатки, одноразовые шприцы (да-да, это те доисторические времена, когда шприцы были в основном стеклянные!), перевязочный материал и новый тонометр. Кормили пациента из ресторанов, доставка приезжала трижды в день: завтрак-обед-ужин. Кроме того, щедро угощался и персонал: фрукты, сладости, чай и кофе-рекой! Павел и его охрана оказались веселым, общительными и совсем не страшными. Мы с удовольствием вечерами сидели в их компании и в какой -то момент …рассказали про Надю.
Что-то Павел и так про нее уже знал, ведь не заметить кровать около поста было сложно. А вот подробнее узнал уже от нас. С этого момента и Надя стала получать персональные презенты в виде недорогой одежды, обуви и каких-то мелочей, которые обычно есть у любого человека, живущего дома, но недоступных тем, кто живет на улице.
А потом Павел неожиданно ушел. До выписки оставалось два дня, но все вдруг резко переменилось: все стали собранными и неулыбчивыми, ужинать сели одни, никого из нас не приглашая, и снова выставив охрану у входа, а потом… появился полностью одетый и очень серьезный Павел, а за ним- мальчики с вещами. Было понятно, что это не обычная выписка и вопросов задавать не стоит, поэтому я просто начала стирать его фамилию с доски назначений. Но тут Павел все же обернулся и подошел ко мне. Я, говорит, ухожу- так надо. Бумажки ваши мне не нужны, доктору скажи, что благодарен. А это, говорит-тебе. И протянул листок с цифрами. Звони, если вдруг будет нужна моя помощь. А потом повернулся и очень быстро пошел к выходу.
История третья. Надя, продолжение.
Время выписки Нади приближалось. Благодаря неравнодушию заведующего отделением и лечащего врача мы узнали, что существует некий приют стационарного типа, куда Надю могут перевести из больницы и где можно пожить какое-то время, обычно-не больше месяца. Это конечно было не самое идеальное решение, но оно позволяло выиграть некоторое время и подумать, что делать дальше. Мы взяли Надины документы и поехали узнавать все на месте.
Приют выглядел удручающе… Огромные палаты на 8-10 человек и таких палат-около десятка, общий туалет, один на все отделение, неработающий душ и дивный запах тушеной капусты вперемешку с запахом грязной тряпки… Впрочем, выбирать не приходилось: даже это все равно было лучше, чем мартовский мороз и подворотня!
Мы записали Надю в список нуждающихся и всего через пару дней она получила место в этом «дворце». Переезд состоялся силами нашей больницы, Надю погрузили в «скорую» да отвезли, ходила она еще плохо. Мы пообещали ее навещать и ушли в задумчивости…
…И вот месяц Надиной жизни в приюте уже на исходе.
На улице – конец апреля, Наде конечно стало намного лучше, но так не хотелось возвращать ее туда, откуда она ушла в ноябре! К тому же все это время она не употребляла алкоголь, поправилась и порозовела, и неожиданно осознала, что, пожалуй, хватит: ей нравится трезвый образ жизни и очень хочется ну хоть какую-то крышу над головой. Навестив ее в очередной раз и вернувшись домой, я рассказала о ней маме. Мама ответила, что вовсе не дело возвращать человека на улицу, надо что- то придумать, ну а пока -можно забрать ее к нам. Конечно, это не могло быть навсегда. Понятно, что даже на время приютить человека с такой биографией… риски были огромные…но разве можно всегда поступать только логично? Иногда думаешь сердцем.
Поэтому из приюта Надя приехала к нам.
И началась домашняя жизнь.
Мы отметили мой День Рождения. Мы придумывали «сто новых блюд из картошки», потому что именно этот продукт был в изобилии, а вот остальных -почти что и не было. Мы переводили на русский язык мои любимые песни, я записывала тексты в тетрадь, а потом Надя рисовала к ним иллюстрации. И конечно, мы постоянно думали, что же нам делать дальше…
А потом меня внезапно озарило: Павел.
В моем представлении о реальности он был кем-то вроде Деда Мороза, потому и подумала о нем я далеко не сразу. Но если уж кто и мог решить эту задачу, то только он.
Нашла бумажку с телефоном.
Долго сомневалась – а вспомнит ли? Но все же позвонила.
Вспомнил сразу. Я начала рассказывать ему про Надю, но оказалось, что он помнил и ее тоже. Очень удивился, что она живет у нас. Обещал подумать и перезвонить. А у нас появилась надежда для Надежды.
Перезвонил он почти через неделю и предложение его было невероятным до сказочности!
У него был дом в пригороде. Там постоянно никто не жил, но вот приезжали часто, по делам и просто отдохнуть.
В этом доме Павел и предложил жить и работать Наде.
Без зарплаты, но на полном обеспечении.
Задач всего ничего: держать дом в порядке, когда надо-встречать гостей, не пить и не болтать с соседями.
Надя серьезно подумала. И согласилась.
Забирали ее от нас «мальчики» Павла, оставив нам на прощание ящик заграничной тушенки – Павел был Дедом Морозом своего времени и хорошо знал реальную жизнь.
Надя записала наш номер телефона и обещала звонить.
И еще несколько лет действительно звонила.
Поздравляла с праздниками, расспрашивала о нас и рассказывала о себе. И в тот момент времени все и с ней, и с Павлом было хорошо.
Очень надеюсь, что и потом-тоже.