Упершись лбом в шкаф, мою посуду и напряжённо думаю. В очередной раз пытаюсь свести концы с концами и найти ниточку, за которую можно ухватиться. Должен быть выход… Приходится ускоряться. Совсем недавно у меня было в запасе два года, а теперь я не знаю, сколько осталось до неминуемого взрыва. Чёрт. Ничего не успеваю.
Щелчок замка раздаётся из прихожей, и нервная дрожь прокатывает по телу. Асад вернулся. Невольно напрягаюсь и мобилизирую все силы организма для защиты. Рядом с ним нельзя расслабляться, особенно после утренней ссоры. Вряд ли муж просто проглотит мой отказ. Скорее всего, уже придумал, как меня наказать, но я его разочарую.
Слышу шаги за спиной и инстинктивно оскаливаюсь. Каждая мышца в теле звенит от напряжения, как струна. Ровно дышу и терпеливо жду нападения.
– Какой ты, оказывается, можешь быть полезной, – вкрадчивый голос мужа опутывает меня тугими кольцами. Интуитивно чувствую подвох и внутренне подбираюсь.
– Что ты имеешь в виду? – выключаю воду и медленно вытираю руки.
Терпеть не могу стоять к нему спиной, но сейчас так лучше. Я ощущаю его мощную энергетику, пропитанную плохо скрываемой похотью и агрессией. Асад зол, но я пока не понимаю почему.
– Один раз съездила, и весь долг списали…
Напрягаюсь сильнее. Откуда узнал? Я ведь ничего не говорила. А кто говорил? Что ещё он знает. Мысли лихорадочно мечутся в сознании и врезаются друг в друга.
Асад совсем рядом. Его дыхание шевелит волосы на затылке, но дотронуться он не решается. И слава богу. Если трезв, то, возможно, получится договориться.
– Я ничего об этом не знаю, – осторожно отвечаю и нервно веду плечами.
– Да брось. Я же не идиот, – хрипло шепчет муж и склоняется к шее, едва касаясь губами. – Всё-таки ноги раздвинула перед кем-то, да? А может, и не одним?
– Хватит, – вешаю полотенце на крючок и, не выдержав натиск, отхожу на безопасное расстояние.
Если утром я ещё сомневалась, то теперь мне всё совершенно ясно. Асад считает, что я переспала с кем-то за его долг. Какой же пипец. И как теперь выруливать? А если согласиться? Что мне это даст? Побрезгует ко мне прикасаться? Вряд ли.
– Может, и с другими кредиторами так поступим? – продолжает издеваться он. – Не велика печаль – неверная жена. Подстилка.
Пытается вывести меня из себя. Надавить на больное. Но его слова не ранят, даже не проникают под плотную броню. У меня просто нет столько ресурса, чтобы дать жёсткий отпор. Но и промолчать, оставив всё как есть, я тоже не могу.
– Что ты несёшь?
– Договорились уже? – Асад хватает меня за запястье и дёргает на себя. – Ты всегда была шлюхой, ведь так? – шипит в лицо, а глаза полыхают. Знаю, что он имеет в виду, но не ведусь. – Когда следующего ублажать поедешь?
– Что ты сказал, урод? – грозный рык сына словно эхо прокатывает по кухне.
Только не это! Вырываю руку и оборачиваюсь. Егор летит прямо на нас, едва успеваю перехватить его.
– Егор, нет! – упираюсь в грудь ладонями, успокаивая и смиряя крутой нрав. – Не надо. Оно того не стоит.
Сын смотри мне в глаза и тяжело дышит. Вижу, как непросто ему приходится, но нельзя поддаваться эмоциям. Асад только этого и ждёт. Нужно контролировать себя и не позволять играть на слабостях. Но Егор слишком молод и горяч, чтобы всё это понимать.
– Ну давай, ублюдок, – ехидно тянет Асад, нарочно провоцируя. – Покажешь, на что способен или за мамкину юбку спрячешься?
Мгновение, и Егора срывает. Молодой совсем, неуправляемый. Отталкивает меня в сторону и набрасывается на «отца». Всё слишком стремительно, что я не успеваю предотвратить этот взрыв. И не только я. Кулак Егора с характерным звуков впечатывается в скулу Асада.
Тот не успевает увернуться, но быстро возвращает позиции. Он заведомо сильнее и опытнее. От следующего удара уворачивается и зажимает сына в болевой. Егор рычит и морщится, а меня сносит волной ярости.
– Не смей трогать моего сына! – цежу сквозь зубы и кидаюсь на мужа, едва не вцепляясь в лицо когтями.
– Как заговорила, – скалится Асад, но всё же выпускает Егора из плена. – Может, напомнить…
– Егор, выйди! – кричу зло, не хватало ещё, чтобы рассказал ему правду.
Сын психует и сбегает к себе в комнату. Понимаю его, но не могу помочь. Я не справляюсь с накалившейся ситуацией. Конфликт давно назревал и, видимо, всё-таки рванул. Как же невовремя.
– Он живёт в моём доме и будет выполнять то, что я ему говорю, – рычит предупреждающе Асад. – Иначе…
– Да пошёл ты, мразь! – доносится из-за двери.
– Щенок, я тебе…
– Я сказала, хватит! – рявкаю и толкаю мужа, что есть силы. Асад отлетает к стене и приземляется на табурет. – Только попробуй, и я за себя не отвечаю.
– Ты, кажется, кое-что забыла, – ехидно усмехается он.
– Это ты забыл, что тоже не бессмертный, – с вызовом смотрю в глаза. – Осторожнее Асад. За сына я тебя загрызу лично, и ничто, никакие компроматы меня не остановят.
Видимо, что-то в моём взгляде не даёт ему усомниться в словах. Асад примирительно поднимает руки вверх, а я немного выдыхаю. Не уверена, что это конец войне. Но хотя бы передышка, и на том спасибо.
Всю трясёт от переизбытка адреналина. Всем нам нужно успокоиться. Ухожу в комнату к сыну. Тот складывает вещи в рюкзак. Господи, ну зачем так? Нервно кусаю губы и думаю, как поступить. Откладывать дальше некуда.
– Егор, ты что задумал? – перехватываю его решительный взгляд и понимаю, что всё. Это финиш. Больше удерживать его я не смогу. И оберегать тоже.
– Мам, прости, я больше не могу здесь жить, – качает он головой, а у меня сердце кровью обливается.
– Но…
Он обнимает меня и шепчет в ухо.
– Я очень тебя люблю и обязательно заберу. Как только сам устроюсь, вернусь за тобой.
– Мальчик мой, – улыбаюсь сквозь слёзы, смотрю на него и поправляю непослушную чёлку. – Может, и к лучшему, ладно…
– О чём ты? – хмурится Егор.
Мой сын вырос. Пришло время вскрывать карты. Надеюсь, это пойдёт ему на пользу.
– Подай мне книгу с верхней полки, – указываю расположение.
– Эту?
Егор достаёт и небрежно раскрывает, из неё вылетает высохший цветок. Пока он кружится в воздухе и медленно падает на пол, я успеваю в подробностях вспомнить всё, что с ним связано. И первый поцелуй, который Ворон просил оставить ему. И свои обещания. Целая жизнь прошла, а я так ничего и не забыла. Хватит держаться за прошлое, одна боль от него.
– Что это? – Егор осторожно поднимает сухоцвет, рассматривает и протягивает мне.
– Мусор, – небрежно швыряю в сторону, намереваясь выкинуть чуть позже. – Другую подай. «Мастер и Маргарита».
– Держи.
– Дверь закрой.
Послушно исполняет. Открываю книгу и выдыхаю. Всё на месте.
– Слушай меня внимательно, – перехватываю настороженный взгляд сына. – Это твой паспорт и загранник. Пока ты не сможешь им воспользоваться. Асад сделал запрет на выезд. Но как только тебе исполнится восемнадцать, сразу уедешь. Я позже скажу куда. У меня есть однокурсники за границей.
– Зачем?
– Так надо. Дослушай, – пересчитываю купюры. – Здесь деньги. Сколько есть, сразу все не трать. Позже найду ещё. Вот телефоны людей, которым можно доверять. Сейчас позвони Ольге, переночуй у неё. Завтра я как-то всё это разрулю.
– Мам, да ты чего, – Егор виновато улыбается. – Я же уже не маленький.
– Я знаю и просто помогаю, – взлохмачиваю нежно. – Только доучись, ладно. Обязательно доучись, это твоё будущее.
– Хорошо.
– Я позвоню, – целую в щёку и крепко-крепко обнимаю. – Ты справишься.
– Мам.
Чувствую, что он начинает сомневаться. В его голосе чётко слышны панические нотки. Но слишком поздно. Уже некуда отступать. Я больше не оставлю его наедине с Асадом. Я ему больше не доверяю.
– Иди, – выпускаю его из объятий и подталкиваю к двери. – Всё будет хорошо. Я рядом.
Егор открывает дверь и натыкается на Асада.
– И куда ты собрался? – хмыкает тот и преграждает дорогу. – Я не разрешал.
– А я тебя не спрашивал, – вновь заводится Егор.
Нельзя им сталкиваться. Пусть уже расходятся в разные стороны.
– Опусти его, я останусь, – прошу мужа, но он лишь усмехается и не двигается с места. – Слышишь, я останусь с тобой!
Асад уступает, убирает руку и возвращается на кухню. Сын уходит. Грохает входная дверь, и наступает тишина. Внутри пусто и как-то глухо. Это всё. Конец. Мне конец. Где-то фоном заливается телефон. Машинально иду на звук, но плохо понимаю, что вообще происходит. Я в прострации. Больно и страшно. Колотит изнутри, а как согреться, не знаю. Смотрю на экран – номер неизвестный. Может, по работе?
– Алло, – голос предательски дрожит. Закусываю губу до боли и едва сдерживаю подступившие слёзы.
– Ира, – выдох-вдох, и волна кипятка от одной интонации. – Нам надо поговорить…
Ворон. Ну что тебе опять от меня нужно? Хватит меня мучить.
– Мне это неинтересно, – кидаю сухо и сбрасываю звонок.
Руки дрожат, но я всё же заношу его номер в чёрный список. Нет. Он больше не появится в моей жизни. Ни за что. Я не позволю!
Цветок лежит на столе. Тот самый, что Ворон подарил мне в лесу на нашем единственном свидании. Как я его не выкинула раньше? Сухой совсем. Сколько лет прошло… Я про него забыла, а сейчас вот нашёлся. Только той девочки, что старательно хранит воспоминания, больше нет… Но смять и выкинуть рука не поднимается. Отчего-то бережно убираю реликвию обратно между листов книги и поднимаюсь на ноги. Надо как-то разруливать всё это.