Бухло с таблетками, приём которых, как наседка, продолжает контролировать Мирон – какая-то подростковая, безответственная тема. Но сегодня мне по хуй как никогда, потому что с утра колбасит, я просто тщательно убегал от самой мысли о том, какой сегодня день. Или каким мог бы быть этот день при иных обстоятельствах.
Очередная годовщина свадьбы. И даже чёртова природа издевается надо мной! Осень в этом году такая же аномально тёплая, как было шестнадцать лет назад. Только дождливо и сыро, что внутри, что снаружи.
Кошусь на сопящую рядом Дуню. Скинув обувь, она поставила ноги на сиденье и устроила подбородок на коленях, торчащих из дырок в джинсах. Пытаюсь как-то логически объяснить сам себе, на кой хрен мне эта головная боль? Чтобы закрыть гештальт с отсутствием собственных детей? Вероятно, у меня их уже и не будет никогда, а тут вот, подгон в виде странной девчонки.
Она косится на меня в ответ, показывает язык и отворачивается к окну.
Мирный высаживает нас у моего подъезда. Прощаемся, перекидываемся парой слов по работе, пока Евдокия крутит головой по сторонам, пытаясь рассмотреть тёмный двор.
– Пошли, – киваю ей на подъезд.
Входим, она клацает ногтями по стене и противно скребёт ими по краске. У меня сводит зубы и волосы на затылке встают дыбом.
– Обрежу, – обещаю ей.
– Так я и дала, – фыркает мелочь.
– Привяжу к батарее. Делов-то, – хмыкаю я.
– Любишь пожёстче? – провокационно шепчет мне в затылок.
– Обожаю, – подыгрываю ей. – Стяжками к батарее и ремнём по заднице так, чтобы пряжка отпечатывалась на коже. Очень возбуждает.
– Старый извращенец, – шипит она. – Будешь меня трахать?
У меня возникает острое желание достать паспорт и уточнить её возраст. Может, меня от рома повело, да я чё не понял. Назар Грановский со своими друзьями рос у меня на глазах. Они в шестнадцать и не такое могли выдать, но то пацаны. А это же девка. Откуда в её башке столько грязи?
Хочется взять за шкирку, окунуть в раковину и вымыть язык с мылом.
Открываю дверь и пропускаю эту языкастую в прихожую. Заходит, осматривается.
– Скудненько для богатого папика, – скептически хмыкает Дуня.
– И много ты видела… папиков? – усмехаюсь, глотая то, что вертелось на языке.
Пожав плечами, она швыряет обувь к стене, бросает тут же на пол свой тряпочный рюкзак с личными вещами и проходит на кухню.
– Ты много бухаешь? – спрашивает оттуда.
– Сегодня да, – убираю её обувь на полку.
– А что сегодня за день? У тебя кто-то умер? – опираясь плечом о косяк.
– Можно и так сказать. Иди сюда, – показываю ей на свою спальню. – Я сейчас заберу отсюда некоторые вещи. Спать будешь здесь, пока я думаю, что с тобой делать. В шкафу есть чистые полотенца и постельное бельё. Сходи помойся.
– Чистеньких любишь, значит, – её улыбка больше похожа на оскал дикого зверёныша.
Не реагируя, ухожу на кухню, открываю новую бутылку вискаря и прикладываюсь к горлышку. Крепкий алкоголь обжигает и дерёт глотку, глаза слезятся, а по венам растекается жар.
У нас ведь могли бы быть дети сейчас. Как раз такие же или чуть младше. Двое, наверное. Или даже трое. Ира стала бы шикарной мамой. И жили бы мы, конечно, не в этой двушке. Я бы построил дом в закрытом лесном посёлке, где живёт Руслан Грановский. Там потрясающее место и шикарный, хвойный воздух. Есть лицей и частный детский сад…
Заливаю в себя ещё бухла, пытаясь погасить это всё на хрен! Не захотела она семью со мной. А мне без неё на хуй ничего не надо! Блядь, я если её увижу, придушу же к чёртовой матери!
В ванной вода шумит. Дёргаюсь поначалу, но опять вспоминаю про Дуню. Она возится там, что-то роняет и долго не выходит. Начинает напрягать. Хрен знает, что в её голове. Ещё сотворит какую-нибудь глупость. Подхожу к двери, она толкает её изнутри, едва не зарядив мне по роже. Даже у пьяного реакция на шестёрку из пяти. Отскакиваю назад, она довольно улыбается.
Хорошенькая, Адиль прав. Не выживет эта кукла на улицах. Скулы красивые, короткие волосы облепили овал лица, и глаза теперь кажутся ещё больше. Она моргает пушистыми ресницами, приоткрыв пухлые губы и … роняет с себя полотенце!
А меня накрывает не от голой малолетки, а от заметных шрамов на бедре и пары тонких светлых полосок на колене. Это точно какая-то насмешка вселенной! Мои губы помнят, как в ту единственную ночь целовали такие же следы на теле зеленоглазой ведьмочки. И мне насрать было на всё, я любил в ней даже их.
– Ты реально извращенец? – неправильно толкует мой взгляд девчонка.
– Оденься, – отворачиваюсь.
– А как же секс? – а голос дрожит. Ну дура же! Нарывается.
– Оденься, я сказал! – рявкаю на неё и ухожу на кухню, чтобы продолжить «отмечать» знаменательную дату.
Дуня забирает рюкзак из прихожей и сваливает в комнату. Ко мне возвращается в потасканных, растянутых шортах и футболке. С этим потом что-то решу.
– Слушай сюда, чудо чудное, – меня уже прилично ведёт от алкоголя, и это хорошо. – Паспорт твой побудет у меня. Пока я решаю взрослые вопросы, для всех тебе восемнадцать и ты – моя жена. Сегодня вот и расписались. Любишь меня страшно, – усмехаюсь, глядя как забавно высыхают и поднимаются выше рваные кончики её волос. – Будь зайкой, лги убедительно. Это ради твоего же блага.
– То есть спать ты со мной не будешь? – уточняет она.
– Я похож на педофила? Если голодная, там что-то есть в холодильнике. Распоряжайся. Я уеду сейчас. Когда вернусь, не знаю. Если ты не дура, – а я даже пьяный по её глазам вижу, что девка далеко не дура, хоть и характер поганый, – никуда отсюда не дёргайся.
– Куда я денусь без паспорта? – усмехается Дуня.
– Всё. Нет меня. Квартиру не спали, – подмигиваю дерзкой девчонке.
Забираю с собой вискарь, ключи от «базы» и, захлопнув дверь, спускаюсь к машине. Ездить пьяным табу, но не сегодня. Сажусь за руль, кидаю бутылку с бухлом на соседнее сиденье и направляюсь туда, где меня никто не будет трогать и можно порычать вдоволь.
Здание для нашей базы я выкупил много лет назад. Это тот самый спортивный зал, где мы с Ирой впервые встретились. Не смог я его отдать обратно государству. Повозился с бумагами, подёргал за уже образовавшиеся тогда прочные связи и забрал помещение себе. Сделал ремонт, оборудовал современный спортивный зал с тренажёрами и рингом, тир для нескольких видов стрельбы, душевые, маленький уголок с кулером, чайником и микроволновкой. А на втором этаже у меня кабинет. И ещё пара для очень особенных гостей. Своими ногами отсюда выходят не все. Это часть моей работы. Грязная, неприглядная, но сделавшая мне имя, и что уж тут, очень хорошо оплачиваемая.
Пёс встречает меня, высунув нос в щель под забором.
– Свои, дружище, – присаживаюсь, подставляю ладонь, чтобы принюхался и узнал. Фыркает, тыкается в меня носом и уходит.
Вот и славно. Освоился, значит.
Криво бросив тачку, открываю дверь и вхожу в тёмное прохладное помещение. На стене панель. Включаю сразу свет и дополнительное отопление. Делаю несколько больших глотков вискаря, стягиваю с себя верхнюю одежду, оставаясь в джинсах. По голому торсу бегут ледяные мурашки. Ещё пара глотков крепкого алкоголя решает эту проблему. Ставлю бутылку на пол у стены, обхожу подвешенный на цепях боксёрский мешок и врезаюсь в него кулаками. Вены и мышцы горят от злости. Перед глазами снова фантомы, и интуиция сигналит мне, что с той бабой в белом халате меня наебали.
Почему? Почему, блядь, ты меня не дождалась?!
Я же нашёл тебя потом. Стоял в стороне и смотрел, как ты улыбаешься, глядя в коляску. Ты родила ему! Ира, твою мать! Я до сих пор не могу в это поверить! И ему ты тоже в тот день улыбалась. Он тебе притащил дешёвый веник неопознанных цветов с остановки, и ты растеклась перед ним. А может, у тебя фетиш? Мне ты тоже улыбалась, когда я нашёл тот цветок в лесу. И разрешила себя целовать.
Вливаю в себя ещё бухла и продолжаю «насиловать» мешок. Цепи звенят, крючки жалобно поскрипывают от частых мощных ударов. Лёгкие горят, зубы сжимаются до зубной крошки.
– Ненавижу тебя! Ненавижу, слышишь?! – хрипло рычу. – Никто никогда не выбивал меня из равновесия! Я – палач, Ворон, хладнокровное, расчётливое чудовище. Как только меня не называют. А что сделала ты, Ира? Разворотила мне внутренности наружу, показала, что я могу любить, и вышла замуж за другого. А у нас сегодня годовщина, моя зеленоглазая ведьмочка. И, блядь, я её отмечаю! Сейчас ещё пару шлюх закажу. Тебе назло. Давно не трахался, знаешь… Мне, как всегда, некогда. Но сегодня же у нас праздник. Правда? Сегодня всё можно!
Пьяно шатаясь, ищу свои шмотки, достаю сигареты и прикуриваю, отрубив датчики дыма. В штанах телефон вибрирует. Кому я на хрен нужен опять?
Достаю, фокусируюсь на экране. Фил…
– Нет меня, – огрызаюсь в трубку.
– Мы бабу тут тебе везём. За долги отдали. Куда? – спрашивает он.
– Ммм… – и шлюх заказывать не пришлось. У меня вип-доставка. – На базу вези. И вискаря захвати ещё по дороге, у меня закончился.