– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – выругался Виктор, когда сковорода на плите издала противное шипение, и над ним закружились густые клубы пара.
Он подбежал к плите, открыл крышку и тут же отпрянул назад, прячась от горячего потока воздуха, ударившего его по лицу. Снова взглянул на мясо на сковороде, который по задумке должен был подрумяниться и превратиться в сочный кусок отбивной из говядины.
Задумка провалилась с треском! Или, вернее будет сказать, с шипением, после которого вся кухня наполняется едким жирным дымом, от которого слезятся глаза.
С восхищением Виктор подумал о том, что у Карины мясо никогда не подгорает, не дымится и странно не шипит. Говорила она, чтобы он не брался за сложное блюдо, не умея жарить даже яичницу. Но нет же, он хотел её удивить. Её, слишком идеальную для него и прожившую слишком идеальную жизнь до знакомства с ним, в целом было сложно чем-то удивить. Поэтому он и взялся за то, с чем он, по её мнению, точно не справится.
И не справился.
Скоро она заметит дымок, наполнивший квартиру, и у неё появится повод для знаменитого «Я же тебе говорила!». Не успел Виктор с надеждой подумать о том, что, возможно, всё пронесёт, и жена ничего не заметит, как Карина из спальни закричала:
– Фу-у! Дорогой! Что это за запах?
Не пронесло, – подумал Виктор и пошёл к ней.
– Это… ну-у-у… короче, отбивной не будет, а ты была права. – промямлил Виктор.
Сказав это, он подумал о том, как быстро научился соглашаться с женой. Меньше месяца женат, а слова «Ты была права» слетают с языка ещё до того, как он сам успеет сообразить, что именно это нужно сейчас говорить. Зато такой метод всегда прекрасно работает! После слов «Ты была права» Карина всегда смягчается, и Виктору удаётся избежать её нотаций по поводу того, что она предупреждала, а он не слушал.
Поэтому в каком-то смысле всё пронесло. Вместо того, чтобы ругаться по поводу вони, охватившей их жилище, Карина весело рассмеялась.
– Ты что, жарил на нерафинированном масле? – Спросила, умилительно улыбаясь.
Виктор пожал плечами.
– Ну-у, – протянул, не зная, как ответить, – на подсолнечном.
– Понятно. – Карина ещё раз посмеялась. – Ладно, сама что-нибудь приготовлю. Только окна открой, а то от этого запаха можно и помереть.
Виктор кивнул, а Карина вернулась к книге.
– Что читаешь? – Спросил Виктор, уже сейчас зная, что всё равно не поймёт её ответ.
Он не разбирался ни в книгах, ни в классической музыке, ни в театре и ни в чём остальном, что не только любила, но даже понимала его жена. Для самого Виктора было непостижимо, как можно понимать, например, балет (это же сущий бред – люди в колготках три часа пляшут под странную музыку), и порой он искренне не понимал, что в нём, выходце из улицы, нашла она, студентка Санкт-Петербургского государственного университета и обладательница стипендии какого-то крутого человека. Какого человека – Карина говорила раз сто. Но Виктор каждый раз благополучно забывал, а потому просто делал вид, что всё помнит.
После вопроса мужа Карина подняла книгу обложкой к нему и ответила:
– Альфред Адлер[1].
– М-м-м. – промычал Виктор. – Ты у меня такая умная.
– Ага. – Карина в ответ лишь улыбнулась. Она знала, к чему муж пытается подвести разговор.
– Так почему ты после окончания учёбы не хочешь, как Паша, поступить на аспирантуру? Если он уверен, что станет профессором, у тебя уж на это ума тем более хватит.
Карина снова рассмеялась. На этот раз так, будто ей подняли настроение смешным анекдотом.
– В нашей семье за умного всегда был Паша. – ответила, отсмеявшись.
– Но ты… – не хотел униматься Виктор.
В глубине души он знал: Карину никогда не устраивала роль тени своего гения-брата. Она, как и он, хотела бы поступить в аспирантуру, а потом идти к цели получить звания профессора, кандидата наук и прочего, в чём мало разбирался Виктор. Она хотела бы, чтобы её заметили, и чтобы на неё, как и на брата, возлагали надежды. Но единственной надеждой, которую на неё когда-либо возлагали, было то, что она свяжет судьбу с удачной партией – мужчиной, способным стать профессором и кандидатом наук.
И эту задачу Карина провалила, но виновным Виктор ощущал именно себя.
– Но я не хочу поступать в аспирантуру! – отрезала Карина, оборвав мужа на полуслове. Виктор не поверил, но противоречить не стал. – Да, я учусь выше среднего. Но поверь, это ничто по сравнению с тем, каких успехов добился Паша. На втором курсе он уже выступал на студенческой конференции в Германии, а я еле как получила именную стипендию…
Она замолчала. Виктор видел, она насильно заставила себя замолчать.
Он вздохнул и попытался перевести тему.
– Интересная книга?
– Интересная. – буркнула Карина.
– О чём она? – Виктор предпринял ещё одну попытку перевести тему и разговорить жену.
Карина, хоть и не проявляла внешне, была на взводе от упоминания аспирантуры и сравнения её с братом. Будто специально говорит это, чтобы задеть чувства мужа, она раздражённо выпалила:
– А вот он знает, о чём она.
– М? – Встрепенулся Виктор, услышав про неизвестного «он». – Кто он?
Карина не ответила, а он решил не задавать лишних вопросов. Вполне возможно, что «он» – её бывший парень, член профкома и ещё какого-то студенческого комитета. Виктор не знал его имени, он лишь знал, что бывший парень его жены – как раз такой мужчина, которого в действительности заслуживала Карина. Он-то наверняка знает, о чём написано в книге, которую сейчас читает его жена, и мог бы поддержать с ней об этом беседу.
[1] Альфред Адлер – австрийский врач-психиатр, основатель школы индивидуальной психологии, рассматривающей человека как индивидуальное целое. Его теория, наряду с психоанализом З. Фрейда и аналитической психологией К. Г. Юнга, стала одной из основ современной психотерапии.