Дверной звонок торопливо затрещал.
Никита сложил в ряд тринадцать папок уголовных дел и блокнотов с заметками – по блокноту на каждое дело – и подошёл к двери. Не смотря на глазок открыл дверь.
– Привет! – Катя засветила в улыбке белоснежный ряд ровных зубов.
– Как ты нашла мой адрес? – спросил Никита сухо.
Катя перестала улыбаться и недовольно на него покосилась.
– Не можешь хотя бы для виду улыбнуться и притвориться, что рад меня видеть? – буркнула обиженно.
– Я ничего не делаю для виду. – голос Никиты звучал по-прежнему чёрство.
Катя не придала этому никакого значения. Сколько они были знакомы, он всегда звучал сухо, и со временем она перестала придавать этому значение.
– Звонила в твой КВР, чтобы спросить, куда тебя поселили. Так и узнала адрес. Мог бы, кстати, и сказать, что переезжаешь. – продолжая улыбаться, она подняла перед собой бумажный пакет. – Я принесла покушать. А то ты вечно забываешь о себе и ходишь голодный. Не удивлюсь, если и сегодня весь день ничего не ел.
– Спасибо. Я и вправду очень голоден. – Никита забрал из её рук пакет и толкнул дверь, чтобы закрыть, но Катя подпёрла её ногой.
– Эй! Там вообще-то и моя порция есть! Или ты думаешь, я только для тебя всё купила?!
Нисколько не переменившись в лице, Никита снова открыл дверь и отошёл в сторону, давая знакомой войти.
Едва оказавшись внутри, Катя начала осматриваться.
– Ого! Большая квартира! – удивилась и восхитилась одновременно. – Сильно же тебя ценят в этом Комитете! Боятся, что кто-то другой тебя переманит, раз так балуют.
– Они знают, что я не уйду ради квартиры побольше.
Катя поморщилась и неодобрительно посмотрела на Никиту.
– Ты всё такой же! – ответила в обвинительном тоне. – Это меня не интересует, в том не вижу необходимости… Ты когда-нибудь прекратишь быть таким унылым?!
Пропустив её слова мимо ушей, Никита прошагал на кухню.
– Я тут нашёл буррито и суп. Что из этого мне? – спросил, вытащив из пакета еду и разложив на стол.
Катя тем временем начала осмотр другой комнаты – такой же пустой, как и предыдущая.
– Возьми что тебе нравится, а другое оставь мне. – крикнула из комнаты в комнату и себе под нос прошептала. – Кошмар как тут пусто! Как он так живёт?!
– Мне без разницы, что кушать. – Никита не стал кричать, но в пустой квартире его слова легко дошли до другой комнаты.
Катя закатила глаза. Ещё бы! Ему без разницы! По-другому и быть не могло. И зачем она так долго выбирала ужин, специально подбирая два разных варианта – вкусный, но вредный и здоровый, но обыденный. Могла хоть батон в ближайшем ларьке купить, ему было бы без разницы. Никита никогда не был из тех, кто печётся о вкусе или хотя бы о микро и макро нутриентах[1]. Ему всегда было достаточно лишь того, чтобы было чем заполнить измученный издевательствами хозяина желудок.
– Тогда оставь буррито мне! – крикнула она в ответ. – Только разогрей! Не люблю остывший фарш.
Катя зашагала дальше.
Она с удивлением рассматривала ничем не обставленные голые комнаты и не понимала, зачем человеку столько пространства, если дома отсутствует даже мебель. КВР неплохо потратился на жильё для сотрудника, но он предоставленной роскошью не пользовался.
В зале стоял одинокий диван, явно находившийся здесь ещё до заселения Никиты, а теперь никак не использовавшийся. Из стены торчала проводка, но телевизора не было. В спальне Катя увидела лишь кровать и маленький комод, в котором не было ничего, кроме двух пар футболок и двух пар брюк – оба чёрные. Голые больничные стены нагоняли тоску. Катя поморщилась, подумав о том, что жизнь в такой обстановке осилит разве что психически больной человек.
Уже когда хотела пройти на кухню, Катя увидела ещё одну дверь. В отличие от других, закрытую. Она осторожно дёрнула за ручку. Дверь в полумрачное пространство медленно отперлась. Катя шагнула внутрь и включила свет. Замерла на месте, раскрыв глаза от ужаса.
В самом центре комнаты стояло девять манекенов в полный рост и разной комплектации. На полу – у ног манекенов – громоздилась куча стальных ножей. Смотрелось всё это жутко, и первым желанием стало желание убежать. Но Катя не могла не посмотреть, что там на столе у дальней стены. Тринадцать разложенных в ряд папок – она догадывалась, что это, и всё же захотела убедиться лично.
Дрожа и сжимая ладони в кулак, она прошла мимо манекенов. Одного взгляда хватило, чтобы понять: она была права. Это уголовные дела об убийствах Люцифера.
– Твой буррито разогрелся. – послышался сзади как всегда сухой голос.
Катя от неожиданности вздрогнула. Обернулась и натянуто улыбнулась.
– Спасибо. – проговорила с неловкостью. – Не скажешь, что это? – развела руками, показывая на куклы в человеческий рост.
– Манекены по меркам жертв Люцифера. Пока изготовили не все, остальные четыре должны привезти на днях. – ответил Никита как ни в чём не бывало.
– Что ещё значит «по меркам жертв Люцифера»? – задала следующий вопрос тем же растерянным, опасливым тоном.
– Каждый манекен в точности повторяет все пропорции и параметры тел жертв Люцифера.
– И зачем оно тебе тут?
– Хочу в точности повторить все удары и другие раны, которые он нанёс своим жертвам. Я думаю, это поможет изучить порядок его действий. – снова отчеканил Никита как само собой разумеющееся.
Катя осталась без слов. Она всегда знала, что её друг – человек с причудами, но такого она не могла ожидать даже от него.
Пока она молчала, Никита молча развернулся и зашагал обратно на кухню.
– Подожди! – оклемавшись от услышанного, Катя побежала за ним. – Никита, пожалуйста, можешь помочь…
Не дождавшись, пока она договорит, Никита сразу дал резкий ответ:
– Нет.
– Никита! Пожалуйста! Ты знаешь, как это для меня важно! Я хочу работать в КВР, а помочь мне с этим можешь только ты. – на её глаза чуть не накатили слёзы, но Никиту они не проняли.
– Ты не годишься для работы в КВР.
Он сел за стол и молча начал есть. Катя смотрела на него тяжело дыша. Как много она хотела ему высказать! О том, что он чёрствый болван. О том, что он мог бы и помочь – ему ведь ничего не стоит замолвить за неё словечко перед начальством. О том, что он обижает и отталкивает человека, который его любит. Но всё это Никита знал и без её слов, и его всё это нисколько не волновало. Ему не нужна её любовь, и он даже пальцем не пошевелит, чтобы ей помочь.
Катя задышала часто и неровно, вот-вот готовая заплакать. А он продолжал спокойно есть еду, которую она принесла. Это напомнило ей о дне, когда они познакомились. И о последующих днях, когда они проводили вместе по много часов. Нет, подумала Катя, она не имеет право на него обижаться. Он уже достаточно ей помог, и она не может ждать, что он будет помогать ей всегда.
Она села за стол и откусила свой буррито. Посмотрела на Никиту, тихо отхлёбывающего холодный суп.
– Ты не разогрел свою еду. – теперь её голос звучал так же сухо, как и его.
– Нет. – подтвердил Никита.
– Давай я разогрею. Так будет вкуснее. – долго играть безразличие Катя не выдержала, в её словах и взгляде снова скользнула забота.
– Вряд ли я это оценю. – Никита зачерпнул очередную ложку холодного супа.
Они продолжили есть в молчании – непримечательном для Никиты и угнетающем для Кати. Весь ужин прошёл в полной тишине.
– Ты выбрала плохой вариант, чтобы влюбиться. – сказал Никита, отнеся пластиковую тарелку к мусорному ведру.
Она так и знала – для него её любовь не имеет значения. Но даже это он не смог сообщить менее обидным способом.
[1] Макронутриенты – белки, углеводы, жиры – основные компоненты, которые дают энергию и материал для обновления организма.
Микронутриенты – витамины и минеральные вещества, принимающие участие в процессе усвоения энергии, в координации различных функций, в процессах развития и роста организма.