Ночью я спала плохо. Ворочалась с боку на бок, а в голове эхом звучали слова Светы о том, что она хочет быть с Матвеем. Что она имела в виду, для меня осталось загадкой. Моя подруга очень непостоянная в том плане, что её отношения с парнями никогда не длились долго. Её бойфренд ей быстро надоедал, и она без сожаления переключалась на новый объект. И чем Матвей её так зацепил? Да и вообще, какая мне разница, какие отношения у них сейчас и какие будут? Если они станут парой, то везде будут ходить вместе, и тогда от моего братца я точно не смогу продохнуть. В горле появилась горечь, когда я представила, как они будут всюду целоваться и обжиматься у всех на виду. Света любит такое – выставлять свои отношения напоказ. А меня тошнит от того, когда я вижу, как мужские руки пошло исследуют её тело в самых интимных местах на виду у всех.
Я считаю, что отношения между двумя людьми – это тайна, которая должна связывать только их и не касаться окружающих. Каждое прикосновение, поцелуй, ласковое слово – всё это не должно становиться всеобщим достоянием. Хоть в этом у меня совсем нет опыта, но я же читаю любовные романы, значит, имею своё представление об отношениях. Или я слишком старомодная и наивная, что верю выдуманным историям? Может быть, на самом деле такие отношения, как у Светы, в наше время – норма?
Легла на спину и уставилась в потолок. Моя подруга почему-то решила, что я имею виды на Матвея. Фу! С чего это она взяла? Мне сложно смириться с тем, что он – мой брат, а уж видеть его в качестве своего парня – верх идиотизма. Мы с ним слишком разные, чтобы быть парой. Да и плевать. Пусть делают, что хотят. Меня их отношения совершенно не должны волновать, и на этой мысли я поворачиваюсь на бок и кладу одеяло между ног – моя любимая поза, и незаметно проваливаюсь в сон…
Тихий стук в дверь – и я выныриваю из сна, в котором я приехала первой на гонке, а Матвей – последним. Из-за пасмурного неба за окном было сложно понять – сейчас ранее утро или уже день. Не шевельнувшись, хлопаю глазами, решив, что мне послышалось, но через несколько секунд стук повторился. Я лениво потянулась, встала с кровати, поправила свою пижаму молочного цвета, состоящую из штанов и рубашки, и направляюсь к двери. Широко зевнув, я открываю её, надеясь увидеть за ней отца или мачеху, но так и застываю с раскрытым ртом, когда передо мной предстаёт фигура в виде моего сводного брата.
Стукнув зубами, я закрыла рот и осмотрела Матвея с ног до головы. На нём были надеты брюки и белая рубашка, две верхних пуговицы которой были расстёгнуты. На шее висел развязанный синий галстук, а неловкое выражение лица моего брата, заставило меня нахмуриться. И куда это он намылился в таком виде? Не к Светке ли?
– Чего тебе? – грубо бросаю я.
– Слушай, Рит…
Он растерянно почесал свой затылок:
– Мне нужна твоя помощь…
Мои брови так и взлетели вверх: Матвей пришёл за помощью? Ко мне? Меня стало раздирать любопытство, но я и не исключала того, что это может быть началом его очередной выходки.
– И что же тебе от меня нужно? – сложив руки на груди, саркастично спрашиваю.
– Ты… умеешь завязывать галстук?
Клянусь, если бы мы существовали не в реальной жизни, а, например, в каком-нибудь мультфильме, мои глаза точно бы вытаращились наружу, как это происходит с мультяшными героями. Матвей просит меня завязать ему галстук? Это шутка такая?
– Ты сейчас серьёзно? – недоверчиво спрашиваю я.
– Серьёзнее некуда, – он закусывает нижнюю губу, а я, словно загипнотизированная, наблюдаю за этим его жестом. В горле почему-то пересыхает, и я громко сглатываю.
– А почему ты обращаешься именно ко мне?
Матвей закатил глаза:
– Поверь, если бы наши родители не уехали на открытие нового ювелирного салона, я бы ни за что не обратился к тебе с такой просьбой. Мама сказала, что ты неплохо справляешься с галстуками. Выручи, а?
Я видела, как неохотно Матвей просит меня об этом, но, видимо, он действительно не дружит с галстуками. Я бы послала его куда подальше, но что-то в его взгляде меня останавливало. Мольба?
– Тебе действительно необходим этот аксессуар? По-моему, он не совсем подходит нечестному гонщику вроде тебя.
– Рит…
Я видела, как Матвей начинал злиться. Его глаза яростно блеснули, а рот открылся, чтобы вылить на меня очередную порцию какого-нибудь оскорбления, я была в этом уверена. Но он сдержался. Скорее всего понял, что стоит ему вякнуть мне что-то неприличное – и с умело завязанным галстуком ему придётся распрощаться. Умный мальчик. Татьяна Владимировна была права: я в превосходстве владела искусством завязывания узлов, так как часто делала это для папы после того, как умерла мама, и до того, как в нашем доме появилась моя нынешняя мачеха.
– Мне правда очень нужно. Отец оставил мне свой бизнес, а чтобы я его не профукал, мама по велению отца отправила меня учиться в другой город, чтобы я получил необходимое образование. Сегодня я встречаюсь со своими замами, которые все эти годы управляли бизнесом отца, и я не могу ударить в грязь лицом перед ними. И я хочу начать с внешнего вида.
Почему-то я облегчённо выдохнула, поняв, что он собирается не к Светке. Бизнес Старцева-старшего – святое. Я много раз слышала о том, что он вложил много труда в своё дело, которое только спустя многие годы принесло ему баснословный доход. Татьяна Владимировна часто сидела с бумагами, в которых велась бухгалтерия фирмы её покойного мужа, а мой папа помогал ей во всём разобраться. Но я и понятия не имела, что Матвей планирует возглавить этот бизнес. Как-то у меня в голове не укладывалось, что этот дерзкий, самолюбивый пацан с бородой действительно на это способен. Но он является прямым наследником, поэтому я, недовольно нахмурившись, беру в руки галстук.
Пока я его завязываю, ощущаю на себе взгляд Матвея. Он прожигает меня насквозь, и от этого мне становится неловко. Я путаюсь и завязываю неправильный узел, чего со мной давно не происходило.
– Можешь не смотреть на меня? – грубо попросила я, и Матвей отвернул лицо в сторону, не скрывая своей улыбки.
– Я сказала что-то смешное? – грубее дёргаю галстук.
– Ты просто очень смешно высовываешь кончик языка и прикусываешь его, когда сосредоточена.
Я в курсе своей глупой привычки, но замечание Матвея меня выбешивает, поэтому я, не задумываясь, отвечаю:
– А ты забавно спишь. Без трусов.
Каждый мускул в теле Старцева напрягся. Я почувствовала это, случайно прикоснувшись к его груди, когда застёгивала пуговицу на рубашке.
– Ты подглядывала за мной? – вкрадчиво спросил Матвей.
– Больно надо. Дверь просто была открыта, а я проходила мимо.
– И решила попялиться?
– Решила, что раз уж ты видел меня в нижнем белье, что мне мешает глянуть на тебя?
– На меня без нижнего белья? – он криво усмехнулся, но я видела, что ему не понравилось, что я ему сказала.
– Расслабься, – я туго затянула галстук и притянула Матвея ближе к своему лицу. Он от неожиданности покачнулся. – Я лишь видела твой зад.
Он сжал мои руки, и от этого прикосновения по моему телу пробежал разряд, взявшийся непонятно откуда. Матвей приблизился ко мне на опасное расстояние, всё ещё вцепившись своими сильными пальцами в мои ладони, и ехидно спросил:
– Ну и как он тебе?
– Кто? – растерянно спросила я, всё ещё сосредоточенная на незнакомом мне ощущении от того самого разряда.
– Мой зад. Могу поспорить, что голого парня ты ещё ни разу не видела.
– Да пошёл ты! – я оттолкнула Матвея и захлопнула перед ним дверь, даже не пожелав удачи.
От его нахального прикосновения ко мне, меня потряхивало, как я поняла, от неприятного ощущения. Или наоборот? Нет. Слово «приятно» и Матвей несовместимы, по крайней мере, когда эти два слова касаются меня. Даже моё тело ощущает ту неприязнь, которую испытывает к нему моя душа.
Зайдя в ванную, я помыла руки с мылом, и дрожь отступила. Но мысли о этом неприятном прикосновении быстро сменило воспоминание о голой и упругой заднице моего брата. И почему мне в голову лезет всякая дрянь? Мне совершенно не интересен Матвей, просто вид голого мужского тела вызывает во мне некоторое любопытство, с которым мне тяжело справиться. Всего лишь. И дело вовсе не в Старцеве.
Решив, что данное оправдание является совершенно уместным, я принялась усердно чистить зубы.