Солнце стояло уже высоко, когда я на следующее утро вышла во двор. Да, я была совой. Любила поспать допоздна, а вот в учебное время к первой паре вставала с огромным трудом. Папа и Матвей купались в бассейне, а Татьяна Владимировна сидела на бортике и лишь окунала ноги в прохладную воду, попивая из стакана холодный лимонад. Я это поняла по запотевшей посуде. Она не особо любила плавать, так же, как и я. А вот моя мама очень часто ныряла в бассейн вместе с папой и громко смеялась, когда он шутливо пытался её затянуть под воду. Я тихо вздохнула: скучала по маме ужасно и часто мечтала, что сейчас я открою глаза, а она сидит на моей кровати и улыбается. Мне её не хватало.
За папу я была рада. Он был счастлив. Я не осуждаю его, что он женился второй раз, знала, как сильно он страдал, и гордилась им, что он сумел взять себя в руки и продолжить жить. Татьяна Владимировна была хорошей. Она без остатка отдавала ему свою любовь и заботу, и буквально на моих глазах папа превратился из худого, осунувшегося старика в молодого человека, в котором заново забурлила жизнь.
Я стояла и наблюдала, как они с Матвеем плавают наперегонки от бортика до бортика, а затем натянуто улыбнулась: они слишком быстро нашли общий язык в отличие от нас со сводным братом. Кажется, что с ним я никогда не смогу наладить общение. У нас на удивление одинаковые характеры, мы не желаем друг другу уступать, поэтому и отношения у нас с ним с первой секунды знакомства не заладились.
– Рита, ты меня слышишь? – донёсся до меня голос мачехи, и я перевела на неё взгляд. Папа и Матвей синхронно повернули головы в мою сторону. – Присоединяйся к нам!
– Нет, спасибо, я не люблю плавать.
– Ты хотя бы подойди, я налью тебе лимонад, очень уж вкусный он у меня получился.
От такого предложения я отказаться не могла. У мачехи отменно получались любые напитки, да и вообще всё, к чему прикасались её руки. Я приняла от неё стакан и с наслаждением сделала несколько глотков лимонада. Его вкус напоминал мне вкус крем-соды.
– Милая, а почему ты без купальника? – спросил меня папа, и я устремила на него удивлённый взгляд. Он хитро улыбался.
– Ты же знаешь, что я не люблю…
Но не договорила, заметив, что Матвея в бассейне нет, а папа слишком подозрительно улыбается. За моей спиной послышались быстрые шаги, и я обернулась, с ужасом наблюдая, как прямо на меня несётся мой сводный брат. Я даже понять ничего не успела, как в одну секунду его крепкие руки ухватили меня за талию, и через мгновение мы вдвоём погрузились под воду. Я стала отчаянно барахтаться, пока не выплыла наверх. Жадно глотнула воздух, которым не успела наполнить лёгкие перед неожиданным прыжком и, чуть не плача, быстро поплыла к лестнице, чтобы выбраться из бассейна.
Папа и Матвей громко засмеялись, а я вышла из себя и стала громко кричать на братца:
– Ты совсем идиот?! У тебя мозги есть вообще, или у тебя вместо них вата?
Три пары глаз на меня ошарашенно посмотрели, а я стала осматривать свои руки и ноги на предмет присутствия каких-нибудь незваных тварей. Но, к счастью, моё тело было чистым.
– Рита, следи за своими словами, – нахмурившись, сделал мне замечание отец. – Матвей просто решил над тобой пошутить.
Мне стало до глубины души обидно, что папа знает о моей дурацкой фобии и всё равно встал на сторону Матвея. Я стала судорожно отжимать свой белый топ и шорты, направляясь в дом.
– Я всего лишь хотел тебя взбодрить! – насмешливо крикнул мне Матвей, и я, повернувшись, показала ему средний палец.
– Быстро же ты попал в расположение моего отца, ничего не скажешь: молоток, – бормотала, заходя в свою комнату. Чувствовала себя ужасно, хоть и понимала, что это была шутка, но в ситуации со сводным братом это приравнивалось к битве, и я её проиграла. Теперь придётся отыгрываться.
Я переоделась в сухую одежду, ещё раз удостоверившись, что на моей коже ничего нет, и села на кровать. Я смотрела на свои руки и вспоминала причину того, почему я так боюсь плавать в любых водоёмах. Мне было одиннадцать лет, когда я, Светка и пара наших одноклассников-мальчишек пришли на какой-то грязный пруд и решили в нём искупаться. Когда я вылезла из воды, то обнаружила, что к моей руке и ноге присосались две пиявки. Я так испугалась тогда, так визжала, что перепугала всех своих друзей и маму с папой, когда они привели меня домой.
Папа, сообразив в чём дело, быстро помог мне от них избавиться, пока я без перерыва визжала на всю округу. Мама меня тогда еле успокоила. Мне ещё очень долго снились кошмары после этого случая, и с тех пор я боялась водоёмов, как огня. Я знаю, что в нашем бассейне, который папа исправно чистит и наполняет новой чистой водой каждую неделю, такие твари не водятся, но избавиться от своего страха не могу. И он позволил Матвею так надо мной пошутить, зная, что я не буду в восторге. Это утро было испорчено, и своего братца я возненавидела ещё сильнее. Хотя в памяти почему-то отпечаталось одно мимолётное мгновение – как Матвей обнял меня за талию за секунду до прыжка в бассейн. Всё произошло быстро, но я успела заметить, как мою кожу в тех местах, которых коснулись его руки, пронзили тысячи электрических разрядов. И почему я так реагирую на его прикосновения? Хотя, когда тебя касается человек, к которому ты испытываешь неприязнь, тело так всегда реагирует. Потому что неприятно. Да, так оно есть. С этими мыслями я решила спуститься к завтраку, к тому же весь дом уже наполнился запахом свежеиспечённых блинчиков.
***
Я не ошиблась: стол в гостиной уже был накрыт, Татьяна Владимировна наливала всем чай, а папа с Матвеем уже вовсю сметали еду. Меня чашка с чаем уже тоже ждала.
– Милая, ты как раз вовремя, – прощебетала моя мачеха.
– Сомневаюсь, – я окинула взглядом уже полупустой стол и закатила глаза.
– Просто наши мальчики слишком проголодались после водных процедур, – усмехнулась она в ответ.
– А разве ты не голодна? – с насмешкой спросил меня Матвей. – Вроде тоже успела искупаться. Ну как? Не нашла на себе пиявок?
Я с яростью посмотрела на отца:
– Ты рассказал ему? – негодовала. – Зачем? Чтобы дать повод лишний раз надо мной посмеяться?
– Ты совсем не понимаешь шуток, дочка. Относись ко всему проще.
– Угу, – недовольно проворчала я и села напротив братца, который смотрел на меня самодовольным лицом. Теперь мне точно не избежать колкостей от него, и он при каждом удобном случае будет напоминать мне про пиявок. Да, у меня совершенно глупая фобия, но она имеет место быть. – Лицо попроще сделай, – с ненавистью сказала я, и все трое перестали жевать, уставившись на меня.
– Рит, – обратился ко мне папа. – Прекрати так себя вести. Матвей – твой новоиспечённый брат, тебе пора это понять и принять.
Я взяла в руки вилку и стала ковырять яичницу – завтракать вдруг перехотелось. Почему папа считает, что Матвей такой весь из себя хороший, а я выгляжу стервой в его глазах? Умеет же этот придурок играть хорошего мальчика. Ненавижу. Стоит нам только остаться с ним наедине, как он сразу начинает язвить и показывать своё истинное лицо. А теперь, я уверена, будет смеяться над моим страхом перед пиявками. Папа… Ну зачем ты ему всё рассказал? Ты даже не представляешь, какая между нами вражда, а ты ещё и подлил масло в огонь.
– И вообще, – продолжил папа, вытаскивая меня из моих мыслей. – Вы уже почти неделю живёте под одной крышей и никак не можете найти общий язык. Непорядок, – он нахмурился.
– Да что вы, Илья Сергеевич, – Матвей поднял вверх свои ладони. – Я готов стать для вашей дочери заботливым братом, вот только она почему-то воспринимает меня в штыки. Ревнует, наверное.
– Я?! Ревную?! – я встала из-за стола. – Да ты просто бесишь меня своим высокомерием! Думаешь, что все должны валяться у тебя в ногах и поклоняться тебе, словно божеству! Твой эгоизм выводит меня из себя!
Я понимала, что нужно было сдержать эмоции, но я была слишком темпераментна, чтобы молча слушать эту чушь.
– Рита, – услышала я справа от себя шокированный шёпот мачехи. – Что ты такое говоришь?
– Что слышали! – рявкнула я и тут же пожалела о своих словах. Татьяну Владимировну я обижать не хотела. – Извините, – я опустила виноватый взгляд.
– Матвей, ты старше и умнее, – устало сказал папа, доедая свой завтрак. – Приструни мою дочь и попытайся наладить с ней отношения. Мы теперь одна семья, и я не хочу, чтобы в моём доме существовала хоть малейшая напряжённость. Я хочу здесь отдыхать от работы, а не выслушивать скандалы.
– Вы правы, Илья Сергеевич, мы взрослые люди и должны вести себя по-взрослому, – Матвей встал из-за стола и подошёл ко мне. Обнял меня за плечи и поцеловал в висок. Всего секунда, а моя кожа уже загорела огнём. Я почувствовала, как жар обволок моё лицо, а в том месте, где меня коснулись его губы, словно остался выжженный отпечаток. – Мы же постараемся, маленькая пиявка? – прошептал он мне в ухо так, чтобы никто не слышал, и зная, что я не смогу ничего ему ответить, чтобы не злить отца.
Я сжала под столом свои ладони в кулаки, уже придумывая план мести. Весь мой полыхающий огонь от ничего не значащего поцелуя мгновенно перерос в ярость, и я прошипела сквозь зубы:
– Конечно, братик.
Но это ещё не конец. Я ещё выведу тебя из себя, дорогой мой. И ты пожалеешь, что вообще посмел играть со мной.