– Да, Свет, я скоро буду.
– Ты понимаешь, что гонки начнутся через двадцать минут, а ты ещё дома?!
Я недовольно закатила глаза. Знала бы моя подруга, как сильно я боюсь опоздать на гонку, но сейчас всё зависело от Матвея и от его желания принять участие в гонке.
– Я знаю, Света, – я начинала раздражаться. – Я же тебе объяснила, что возникли некоторые проблемы с отцом. Он не доволен тем, что я так много времени уделяю мотоциклу.
– Он узнал о том, что ты участвуешь в гонках?
– Свет, если бы он узнал о гонках, моего мотоцикла не было бы уже у меня спустя минуту. Он бы мгновенно от него избавился.
– Тогда я не понимаю, в чём проблема. Лёха уже про тебя спрашивает.
– Только про меня? – мне стало интересно, ждут ли они Матвея. – Остальные все на месте?
– Ну тут Матвея ещё нет, – Света замялась. – Но он никогда не приезжает на гонку заранее, за пять минут – максимум.
– Отлично, – прорычала я. Приезжать на гонку впритык по времени я не любила. Минимум за полчаса, чтобы поздороваться с ребятами, настроиться, насладиться запахом жжённого бензина и зарядиться атмосферой. А сегодня всё пошло не по плану, значит, можно быть уверенной, что и гонка сложится для меня неудачно.
– Так тебя ждать или нет? – нетерпеливо спросила подруга.
– Ждать. Но думаю, что не раньше, чем за пять минут до гонки.
Я не стала сообщать подруге, что приеду вместе с Матвеем. О том, что он – мой сводный брат, Светка тоже не знала. Как-то не нашлось времени сообщить ей об этом, да я и не видела особых причин для радости, чтобы делиться этим со всеми подряд. Было и так понятно, что мне не избежать сплетен, когда мы с Матвеем приедем вместе, но я была готова пройти и через это, лишь бы папа не узнал, чем я занимаюсь на самом деле, и не отобрал мотоцикл. Даже несносного брата.
– Вижу, ты нервничаешь, – услышала я спиной голос Матвея. Я обернулась, и тут же во мне разожглась неведомая ярость, когда я увидела, что он всё ещё в рубашке и в джинсах вместо мотоциклетного костюма:
– Какого чёрта ты ещё не переоделся?! Ты видел сколько времени?! Гонка начнётся через пятнадцать минут!
Матвей подошёл ко мне вплотную, приложил ладонь к моим губам и прошипел:
– Тшшш, твой отец с моей мамой отдыхают возле бассейна. Ты же не хочешь, чтобы они нас услышали?
От его прикосновения по телу пробежал ток. То ли от ненависти, то ли от злости. Я так и не поняла. Поэтому продолжила бросать в его сторону претензии, только уже шёпотом:
– Нам пора ехать! Снимай свою чёртову рубашку!
– Эй, детка, полегче, – обжёг он моё лицо своим дыханием. – Кажется, твоё участие в сегодняшней гонке напрямую зависит от меня, так что я бы посоветовал тебе подбирать слова при общении со мной, – Матвей стал расстёгивать пуговицы на рубашке.
– Да пошёл ты! – я оттолкнула его от себя, поражаясь этой наглости. – Ты что, собрался устроить здесь стриптиз? Поверь, мне неинтересно твоё тело, – фыркнула.
– А я и не собираюсь торговать своим телом перед своей сестрой.
– Сводной, – поправила я его. – Я не собираюсь с тобой родниться, как б ни хотели этого наши родители.
– Уж поверь, я полностью поддерживаю твою позицию, сестрёнка.
Матвей снял с себя рубашку, стянул брюки и предстал передо мной в кожаном костюме. Мои брови поползли вверх:
– Хочешь сказать, что весь вечер под твой напыщенностью прятался костюм?
– Круто, правда? Как у Супермена? – по его лицу расползлась глупая улыбка.
– Пф! – я рассмеялась. – На Супермена ты явно непохож. Он не был таким эгоистичным мудаком.
Матвей резко изменился в лице, склонившись надо мной:
– Ты слишком плохо меня знаешь, чтобы бросаться такими словами.
– А мне и не нужно хорошо тебя знать, чтобы оценить всю твою суть. Твоё поведение тебя выдаёт.
– Моё поведение, значит? – Матвей задумчиво почесал свою бороду. – Хочешь сказать, что ты ведёшь себя, как пай-девочка? В таком случае я тебя разочарую: ты ведёшь себя, как безмозглая идиотка, которая думает только о том, как умыть парней на гонке и насладиться тщеславием. Я не прав?
Я лишь криво усмехнулась. Его слова совершенно не задели моё эго, а даже наоборот подзадорили меня дальше издеваться над братом:
– Правда в том, Митенька, – тонким голосом ответила я, – что мне совершенно плевать как на твоё мнение, так и на мнение окружающих.
– Колючая, как ёж, – прошипел он, глядя мне прямо в глаза со всей ненавистью.
– Надутый, как пузырь, – ответила я со свойственной мне взаимностью.
– Всегда мечтал о сестре, но не думал, что они могут быть такими несносными стервами.
– Сожалею, что ты разочарован.
После этих слов Матвей надел шлем, завёл мотоцикл и выехал из гаража. Я последовала за ним, помахав на прощанье отцу и мачехе, которые грелись под лучами заходящего солнца. Если бы папа знал, что доверил меня самому ненадёжному человеку во Вселенной, никогда не отпустил бы меня с Матвеем. Но сейчас я была рада и такой возможности, чем вместо этого сидеть в комнате и с тоской слушать рёв мотоциклов где-то вдалеке.
***
К финишной черте мы с Матвеем подъехали за несколько секунд до старта. Стоит ли говорить, как все удивились, когда увидели, что мы приехали вместе. Я слышала шёпот даже сквозь громкий рёв, а убийственный взгляд подруги, которая стояла на финише с флажком, я прочувствовала насквозь. Уверена, она сейчас надумала про меня гадостей, так как Светка всегда ревновала меня ко всем парням, с которыми она спала. Ей было невдомёк, что я не ложусь под каждого, как она, и всегда видела во мне соперницу. Да, последние несколько месяцев подругами нас можно было назвать лишь образно. Это раньше мы были неразлучны, а теперь видимся лишь на гонках, обмениваясь приветствиями и общаясь на общие темы.
Светка никогда не упускала момента похвастаться передо мной очередным парнем, надеясь, что я стану ей завидовать, но ей было невдомёк, что мне ровно на всю эту показуху. Парни из нашей компании меня совсем не интересовали, а Света всё никак не могла этого понять. И сейчас я знала, что она приревновала меня к Матвею, надумав себе всякого, хотя совсем не подозревает, как на самом деле мы оказались с ним вместе. И мне не терпелось ей всё рассказать, но гонка должна была начаться вот-вот.
Я заметила, как Матвей быстро что-то говорит парням, и после его слов все искоса на меня посмотрели. Мне это очень не понравилось, и что-то подсказывало мне, что не нужно принимать участие в гонках, но отступать было не в моих правилах.
До этого дня в гонках всегда принимали участие семь человек: я, Лёха, Игорь, Андрей, Паша, Святослав и Савелий. Лёху и Игоря я считала своими друзьями, пусть и не лучшими, но всё же. Но вместе с Матвеем на старт подъехали восемь человек, и каждый жаждал приехать первым.
Учитывая свои прошлые ошибки в гонке с Матвеем, я внимательно следила за движением флажка и, естественно, выиграла доли секунд у семерых парней на старте. Рано радоваться я не стала, вырвавшись вперёд, а сосредоточилась на том, чтобы увеличить разрыв между ними и взять реванш над вчерашним проигрышем. Я ловко справлялась с поворотами и не оглядывалась назад, лишь изредка поглядывая в зеркала, чтобы оценить ситуацию, и она казалась мне непростой: парни врассыпную мчались на меня и грозились вот-вот догнать. В таких моментах меня всегда накрывал адреналин, и я прибавляла газу, но сейчас я и так мчалась на максимальной скорости, но у парней будто открылось второе дыхание.
Когда дорога расширилась, они вдруг один за другим стали меня обгонять и в итоге взяли в кольцо так, что я не могла никуда вырулить, а лишь мчаться вперёд, подстраиваясь под их скорость. Я не понимала, что происходит, ведь со всех сторон меня окружали мотоциклы, которые не собирались отпускать меня вперёд. В памяти всплыло, как Матвей перед стартом разговаривал с парнями, и на меня обрушилась горькая правда: они все решили сыграть против меня. Они не дадут мне победить. Все они устали от моих побед, им надоело приезжать к финишу только исключительно после меня и решили сговориться. Очень умно с их стороны, если учесть, что я – единственная девушка среди них.
Я могла бы побороться, но не видела в этом смысла. Если они решили объединиться всемером против одной девчонки, так пусть их эго потешится. Это не они победят. Это я им уступлю. Когда круг, в котором меня заперли, стал распадаться, и все они ринулись вперёд, я сбавила скорость. Мне стало до горечи обидно, что парни так повели себя со мной, но я не собиралась что-то доказывать. Они показали мне, что им не нравится, что я всегда приезжаю первой, хотя я этого добивалась всегда упорством и тренировками. Я изучала своих соперников, искала их слабые места, поэтому и побеждала. Ни один финиш не обошёлся мне легко. А сегодняшний станет самым тяжёлым и не потому, что я приеду последней, а потому, что ощутила вкус предательства. Он очень горький с солёным привкусом слёз, которые скатывались к губам, и больше этот вкус я ощущать не хотела. Хватит, нагонялась. Я ошибалась в тех, кого считала своими друзьями, и больше я не хочу быть с ними в одной компании.
Как и планировалось, я финишировала последней. Первым приехал Матвей, чему я была не удивлена, а все остальные ютились около него и спорили, кто каким по счёту финишировал. Я остановилась неподалёку от них и сняла шлем.
– Ритка, ты сегодня сплоховала! – слышала я выкрики из их компании. Кажется, это кричал Игорь. Я смотрела на весь этот балаган и не могла поверить, что считала их всех своими друзьями. Стоило появиться этому Матвею, и все мои старания превратились в прах. Ко мне подбежала Светка:
– Рит, ну ты как? Какого чёрта ты плелась до финиша медленнее улитки?
– Я ехала именно так, как посчитала нужным, Свет.
Надев шлем, я ещё раз посмотрела на всю компанию, которую ещё полчаса назад считала своими друзьями, и уехала прочь, уверенная, что больше сюда не вернусь.