Следом за Ноленом Сага прошла по темному коридору со следами колесиков от каталок на полу и оказалась в ближайшей секционной. Несколько раз мигнул, а потом ровно зажегся холодный неоновый свет над белыми кафельными стенами. Возле одной из каталок стоял письменный стол с компьютером и бутылкой «Трокадеро».
Пахло моющим средством и канализацией. На смеситель был насажен оранжевый шланг, от которого к стоку в полу тек ручеек воды.
Нолен сразу подошел к длинному, обтянутому пластиком столу для вскрытия, с двумя раковинами и сточными желобками.
Патологоанатом притащил еще один стул, для Саги, и поставил стеклянную банку на стол.
Сага смотрела, как он надевает защитную одежду, маску, латексные перчатки. Потом Нолен замер над банкой, словно старец, погруженный в воспоминания. Сага уже хотела заговорить, когда Нолен глубоко вздохнул.
– Правый указательный палец от тела, найденного в соленой воде, хранился в крепком спирте при температуре восемь градусов в течение четырех месяцев, – сказал он самому себе.
Он сфотографировал банку под разными углами, после чего открутил крышку с надписью «Малиновый джем».
С помощью пинцета Нолен извлек длинный палец, дал ему немного обтечь, а потом поместил на пластиковое покрытие на секционном столе. Ноготь отошел и так и остался покачиваться в мутном спирте. По помещению распространилась тошнотворная вонь протухшей морской воды и гнилой плоти.
– Действительно, палец отделили от тела через много месяцев после смерти, – сказал он Саге. – Ножом или, возможно, острыми щипцами, большим секатором…
Нолен шумно сопел, осторожно перекатывая палец так, чтобы сфотографировать его под разными ракурсами.
– Можно снять хороший отпечаток пальца, – серьезно сказал он.
Сага отступила на шаг и прижала руку ко рту. Нолен осторожно поднял палец и приложил его к сканеру для снятия отпечатков.
Сканер пискнул и начал считывание.
Ткани были распухшими и рыхлыми, но отпечаток, появившийся на маленьком экране, все-таки вышел отчетливым.
Папиллярные линии – это швы между клеточными образованиями и порами, которые развиваются у еще не родившегося плода.
Сага рассматривала овал с лабиринтами завихрений.
Воздух был насыщен серьезностью, ожиданием чего-то судьбоносного.
Нолен снова стянул перчатки, ввел в компьютер пароль, подключил сканер и щелкнул по значку с подписью «LiveScan».
– У меня персональная автоматизированная дактилоскопическая система, – сказал он в никуда, щелкнул по другой иконке и ввел новый пароль.
Он ввел «Вальтер», а потом щелкал мышью до тех пор, пока на экране не появилось цифровое изображение дактилоскопического бланка, заполненного в день задержания. Отчетливые отпечатки пальцев Юрека и обеих его ладоней, сделанные тушью.
Сага старалась дышать ровнее.
Пот стекал из подмышек по бокам.
Нолен пошептал что-то себе под нос и перетащил самый отчетливый отпечаток из «LiveScan» в поисковое окно автоматического дактилоскопирования, щелкнул по табличке «Анализ и сравнение» и тут же получил результат.
– Ну что? – спросила Сага и тяжело сглотнула.
По очкам Нолена скользнул отсвет люминесцентной лампы. Он указал на экран, и Сага заметила, что его рука дрожит.
– Детали первого уровня мутноваты… речь о потоках линий и узоре, – пояснил Нолен и коротко кашлянул. – Второй уровень – детали Гальтона… смотри – длина и сочетание папиллярных линий. Тут мы основываемся только на петле… и третий уровень – это в первую очередь расположение пор, и тут у нас абсолютное совпадение.
– Хотите сказать – мы нашли Юрека? – прошептала Сага.
– Я отправлю ДНК в Линчёпинг, но вообще это излишне. – Нолен нервно улыбнулся. – Ты нашла Вальтера, это, без сомнения, он, дело закрыто.
– Хорошо. – Сага почувствовала, как жгучие слезы подступают к глазам.
Облегчение было наполнено противоречивыми чувствами и пустотой. Сердце все равно билось тяжело.
– Ты все время говорила – ты уверена, что убила Юрека. Почему так важно было найти тело? – спросил Нолен.
– Я могла начать искать Йону только после того, как найду Вальтера. – Сага провела рукой по щекам, стирая слезы.
– Йоны нет в живых, – сказал Нолен.
Сага улыбнулась в ответ.
Пиджак и бумажник Йоны нашел бездомный, обитавший на мысе Стрёмпартеррен в Стокгольме. Сага много раз смотрела запись допроса этого свидетеля. Бездомный называл себя Константином Первым. Обычно он заимствовал какую-нибудь гребную лодку и спал возле вентиляционной решетки.
Константин Первый с длинной густой бородой и грязными пальцами, с застенчивым взглядом и потрескавшимися губами сидел в комнате для допросов и хриплым голосом рассказывал, как какой-то высоченный финн велел Константину Первому держаться от него подальше, потом снял пиджак и поплыл. Константин Первый видел, как он плыл в сторону моста Стрёмбрун, попал в быстрое течение и скрылся под водой.
– Разве ты не веришь, что он погиб? – сосредоточенно спросил Нолен.
– Пару лет назад он позвонил мне… хотел, чтобы я негласно собрала информацию об одной женщине из Хельсинки, – проговорила Сага. – Я тогда решила, что эта женщина имеет отношение к случаю в Бригиттагордене.
– И что с той женщиной?
– Она была серьезно больна, легла на операцию… Ее звали Лаура Сандин. – Сага смотрела в глаза Нолену, не отводя взгляда. – Но на самом деле… на самом деле это была Суума Линна, его жена, верно?
– Да, – кивнул он.
– Я пыталась связаться с Лаурой, чтобы рассказать о смерти Йоны. Лаура лежала в онкологической клинике на паллиативном лечении, но через два дня после самоубийства Йоны ее выписали, чтобы она могла провести последние дни дома… но ни Лауры, ни ее дочери в доме на Элисабетсгатан не оказалось.
– Там – нет, – сказал Нолен, и узкие крылья его носа побледнели.
– Я нигде не могла их найти. – Сага шагнула к нему.
– И слава Богу.
– По-моему, Йона инсценировал самоубийство, чтобы увезти жену и дочь и спрятаться вместе с ними.
Глаза у Нолена покраснели; уголки рта слегка дернулись, когда он сказал:
– Йона был единственным, кто считал, что Вальтер может выбраться за пределы изолятора – и, как всегда, оказался прав. Если бы мы не спрятали его семью, Юрек убил бы и Сууму, и Люми, как он убил Дису.
– Я должна поехать к Йоне, рассказать ему, что Юрек Вальтер мертв. Он должен знать, что тело найдено.
Сага тронула Нолена за руку, увидела, как поникли его плечи, когда он принимал решение.
– Я не знаю, где они, – сказал он наконец. – Но если Суума, и правда, умирает… тогда я знаю, где надо искать…
– Где?
– Отправляйся в Музей северных стран, – проговорил Нолен напряженным голосом, словно боясь передумать. – Там есть свадебный венец, саамский венец невесты из переплетенных корней. Рассмотри его как следует.
– Спасибо.
– Удачи, – мрачно сказал Нолен и, поколебавшись, добавил: – Никто не любит обнимать патологоанатомов, но…
Сага крепко обняла его, вышла из секционной и торопливо зашагала по коридору.