Невольно улыбаясь, Эрик сел за черное лакированное фортепьяно, на котором золотыми буквами значилось «C. Bechstein, Berlin».
– Ему надо опустить табурет, – заметила девочка.
Эрик поднялся и опустил сиденье, покрутив тугой винт.
– Начнем с правой руки и будем ориентироваться на нее, но обозначим некоторые звуки левой.
Эрик смотрел на светлое лицо Джеки, на ее прямой нос, полуоткрытые губы.
– Смотрите не на меня, смотрите в ноты и на клавиатуру. – Джеки потянулась через его плечо и мягко положила мизинец на черную клавишу. В недрах инструмента послышался громкий звук.
– Ми-бемоль… Мы начнем с первой цепочки, которая состоит из шести звуков, шести шестнадцатых. – Джеки пробежала пальцами по клавишам.
– Хорошо, – пробормотал Эрик.
– Где я начала?
Эрик нажал на клавишу; послышался громкий звук.
– Мизинцем.
– Откуда вы знаете…
– Потому что ваша ошибка предсказуема. Играйте, – сказала Джеки.
Эрик продирался через последовательность звуков, он сосредоточился на подсказках Джеки, акцентировал первый звук из шести, однако растерялся, когда Джеки добавила несколько нот для левой руки. Она снова тронула запястье Эрика, убеждая его не напрягать кисть, и наконец ровным тоном объявила:
– Хорошо. Вы устали, на сегодня закончим. Вы основательно поработали.
Она дала задание к следующему уроку и попросила девочку проводить Эрика. Они прошли мимо закрытой двери с большой табличкой, на которой детским почерком было выведено: «Вход воспрещен!»
– Это твоя комната? – полюбопытствовал Эрик.
– Заходить можно только маме.
– Когда я был маленьким, в мою комнату нельзя было заходить даже маме.
– Даже ей нельзя?
– Я нарисовал большой череп и повесил листок на дверь, но, думаю, она все равно заходила, потому что иногда на кровати оказывалась свежая простыня.
Эрик вышел; вечерний воздух был прохладным. Ему казалось, что во время урока он едва дышал. Напряженная спина болела, к тому же Эрик по-прежнему чувствовал странное смущение.
Дома он долго стоял под горячим душем, а потом позвонил учительнице.
– Джеки.
– Здравствуйте, это Эрик Мария Барк, ваш новый ученик…
– Здравствуйте. – Джеки как будто удивилась.
– Я звоню, чтобы… извиниться. Вы потратили на меня целый вечер, а я… понял, что это безнадежно, мне слишком поздно…
– Вы работали хорошо, как я и сказала. Играйте упражнения, которые я вам дала. До скорой встречи.
Эрик растерялся и не находил нужных слов.
– Спокойной ночи, – попрощалась Джеки и закончила разговор.
Перед сном Эрик поставил диск с двадцать пятым опусом Шопена – чтобы понять, к чему стремиться. Он слушал журчащую игру Маурицио Поллини, и собственные попытки освоить музыку казались ему смехотворными.