В нашу бочку меда, роль которой исполнял любимый стадион, периодически вливались ровно три ложки дегтя. А именно три взрослые суки: мастино неаполетано, родезийский риджбек и кавказская овчарка. Они возникали всегда в самый неподходящий момент, когда щенки особенно весело резвились.
Будучи заклятыми подругами, огромные собаки перманентно грызлись, и лишь в фазы коротких примирений делали вид, что играют друг с другом, на самом деле лишь подыскивая очередной повод для драки.
Но все менялось, когда на стадионе гулял кто-то еще. Внешний объект моментально сплачивал бесноватых самок, и они неслись в его сторону, умирая от любви друг к дружке. Хозяйки формально прикрикивали на них, смахивая пепел от сигарет с пятнистых шубок, но чаще еще в калитке стадиона делали вид, что не имеют к этим собакам никакого отношения. Их нисколько не волновала безопасность чужих щенков.
Особенно сильно дурная компания цеплялась к тогда еще четырехмесячной Радке, ведь к тому времени она уже ощутимо переросла большинство своих друзей. Иногда совместно с Моллиным дядей удавалось отгонять обидчиц, но чаще всего самым благоразумным вариантом было уходить, чуть только скрипнет калитка и из нее выкатится огромный рычащий клубок о трех головах. Однажды они зашли непривычно тихо, и мы с Радой потеряли драгоценные секунды. Пришлось перепрыгивать через ограждение стадиона с противоположной стороны со щенком на руках, чтобы избежать массовой драки с перевесом не в нашу пользу.
Но пришел час, когда жизнь не оставила мне выбора. Мы с Радой шли на стадион, как вдруг из-за угла на нее вероломно, словно медведь на волчонка, бросилась кавказская овчарка из печально известной компании. Сознание вернулось ко мне уже тогда, когда я на бегу врезалась в огромную тушу и с приличной скоростью поехала вниз по горке. Проблема заключалась лишь в том, что ехала я прямо на кавказке.
Ехать было тепло и мягко. Живая и невредимая Рада неслась вниз параллельно нам с громким лаем. Я чувствовала себя сорванцом, который украл у отца со стены шкуру медведя и теперь безудержно развлекается. Но вообще – так себе шабаш, ведь у моего медведя имелись вполне себе функционирующие зубы, а я совершенно не могла различить, где в этой бесформенной массе голова. Оставалось надеяться, что голова у медведя кружится так же, как и у меня, и ему будет не до укусов. Действительно, нас несло вниз, все больше и больше закручивая на льду волчком. Какие там американские горки! Это суровые русские горки, на медведе гонки.
– А-а-а-х!..
Дыхание на мгновение перехватило; я сделала отчаянный шумный вдох ртом – мы врезались в сугроб. Когда снежный вихрь улегся, мы с моей пушистой ледянкой встали – и просто разошлись в разные стороны на подкашивающихся ножках. Рада, не теряясь, дала дополнительный волшебный пендель обидчице для ускорения в сторону хозяйки.
Мораль сей басни такова: когда останавливаешь коня на скаку, посмотри, нет ли у тебя под ногами свежего льда. Если вместо коня медведь, тоже посмотри. Хотя лед, определенно, придал нашему замесу долю интеллигентности и спас отчаянную Радину хозяйку от возможных покусов. Обидчица после того случая еще много лет превращалась в изваяние, чуть только слышала меня или Раду. И пусть нас разделяли добрые пара сотен метров – расколдовать кавказскую овчарку могло только увеличение расстояния между нами минимум в два раза.