Когда это доходит до меня, я отшатываюсь так быстро, что едва не опрокидываюсь назад.
– Эй, в чем дело? – Грейс протягивает ко мне руку, но я не даю ей коснуться меня. – Ты в порядке?
Я смотрю на нее, настолько пораженный увиденным, что не сразу понимаю ее слова.
А поняв их, бормочу:
– Да, со мной все путем. – И отхожу еще на шаг.
В это время что-то вспыхивает в ее глазах, но мое сердце неистово бьется, в ушах у меня стучит кровь, и у меня нет времени, чтобы выяснять, что с ней происходит.
Потому что я слишком занят, пытаясь понять, что происходит со мной. С нами.
Хотя никаких нас нет, уверяю я себя. И тут нет ничего, из-за чего стоило бы психовать. И у меня совершенно точно нет причин испытывать все эти странные эмоции, которые захлестывают меня. Я только что видел неопровержимое доказательство того, что эта девушка создает связи между собой и всеми вокруг. Так что тот факт, что такая связь установилась между ней и мной, ничего не значит.
Это не значит, что мы станем друзьями или что-то в этом духе. Не значит это также, что мы застрянем здесь надолго. Это просто значит, что здесь и сейчас между нами существует какая-то связь.
Если вдуматься, это логично. Ведь я как-никак заперт в голове Грейс. Так что было бы странно, если бы между нами не было какой-то связи. И, судя по тому, насколько тонка эта нить, она, вероятно, порвется, как только мы поймем, как нам выбраться.
Когда я дохожу до этой мысли, меня охватывает облегчение, которое унимает сердцебиение и упорядочивает сумбур в мыслях.
Как раз вовремя, потому что, судя по выражению лица Грейс, она сыта по горло моим нервяком. Я не хочу никого задеть, но она не одна такая.
– Ты это серьезно? – спрашивает она, откинув с лица свои непокорные кудри с видом, к которому я уже начинаю привыкать. С видом, который означает, что она готовится вступить в бой. Разумеется, в бой со мной, ведь это, похоже, ее любимое занятие. – Ты хоть слушаешь, что я говорю?
– Конечно слушаю, – отвечаю я, пытаясь воскресить в памяти последние несколько минут.
– Да ну? Тогда что я сказала? – Она складывает руки на груди и с прищуром смотрит на меня своими шоколадно-карими глазами.
Но какого черта? Почему я вообще обращаю внимание на то, какого цвета у нее глаза? И на то, что она делает со своими волосами? Ни то, ни другое не имеет ни малейшего значения, так почему я вдруг начинаю думать об этом?
Нет, уверяю я себя, когда мое сердце снова начинает бешено биться, это не так, ни о чем таком я не думаю. Я просто потрясен увиденным. Но все утрясется, все будет нормально.
Нет, все нормально уже сейчас. Точно.
Или все-таки будет нормально после того, как я на какое-то время покину ее. Что, надо признаться, сделать нелегко, поскольку мы заперты вместе. Но я очень постараюсь это сделать, потому что то, что варится сейчас в моей голове – что бы это ни было, – настойчиво требует выхода.
– Хадсон! – В ее голосе звучит еще большее раздражение.
Но черт возьми, она может встать в очередь, потому что раздражение – это еще цветочки по сравнению с тем, что сейчас испытываю я сам.
– Что? – рявкаю я.
Я не думал, что такое вообще возможно, но ее глаза превращаются в щелки. А ее щеки заливает красивый розовый румянец. Ну хорошо, не красивый, просто румянец.
Какого хрена? Я ерошу пальцами волосы и едва удерживаюсь от желания вырвать их. Какого хрена тут происходит?
– Господи! О чем ты думаешь? Ты же не слышал ничего из того, что я сказала.
– Конечно, я это слышал. Ты права, а я не прав. Хочешь – соглашайся, не хочешь – нет. Почему ты не слушаешь меня? Бла-бла-бла.
– Бла-бла-бла? – Ее брови взлетают вверх. – Ты такой козел! Но ты же это знаешь, верно?
– Это я козел? Я просто пытаюсь понять, что за хрень тут происходит.
– Да ну? А мне кажется, что ты только и делаешь, что игнорируешь меня и насмехаешься надо мной. А я-то думала, что ты воспримешь это серьезно.
Она делает шаг в сторону, но я останавливаю ее, положив ладонь на ее предплечье. И тут же отдергиваю ее, почувствовав странное жжение в кончиках пальцев.
– Ох! – Грейс тоже отдергивает руку и изумленно смотрит на меня: – Ты ударил меня током.
– В самом деле? Значит, вот что это было? – спрашиваю я, глядя на свою руку. И у меня такое чувство, будто она принадлежит не мне, а кому-то другому.
Такое чувство, будто все это происходит не со мной, а с кем-то еще. Если бы – тогда бы мне крупно повезло.
Но, разумеется, везение это не по моей части, и так было всегда.
– О чем ты? – Впервые за последние несколько минут в голосе Грейс звучит не агрессия, а нечто, больше похожее на любопытство: – Как это может быть? Неужели прежде тебя не било током из-за прикосновений?
Это потому, что для этого кто-то должен коснуться меня, – вертится у меня на языке. А это случалось со мной ох как нечасто. Последним человеком, который касался меня вот так, была Лия, но между мной и ней всегда было мало электричества.
Но если я это скажу, то буду выглядеть жалким, а этого с меня довольно. К тому же между Грейс и мной тоже нет настоящего электричества. Во всяком случае, в том самом смысле.
Наверняка это из-за ковра, на котором мы стоим. Или из-за погоды. Или…
– Ой! – вскрикиваю я, когда Грейс задевает меня плечом и мою руку словно пронзает молния.
– Извини! – восклицает она, отпрянув.
Но, когда мне становится ясно, что она хочет сказать что-то еще, я просто качаю головой и бормочу:
– Может, это происходит из-за того, что ты не сверхъестественное существо, а человек.
Она явно хочет мне возразить, но в конечном итоге, видимо, решает оставить эту тему, поскольку нам нужно обсудить вещи поважнее.
И я чертовски этому рад.
– Как я уже сказала, возможно, ты прав. – Она заправляет за ухо кудряшку и смотрит на меня, ожидая ответа.
Но мне нужно пояснение.
– Прав в чем?
– Прав в том, что все это делает мое подсознание.
– По-моему, в этом даже сомнений быть не должно. – Я вскидываю бровь, стараясь не замечать, как близко друг от друга мы стоим. – Если только ты не делаешь это осознанно.
– С какой стати? – Она явно задета. – Поверь мне, я хочу выбраться отсюда даже больше, чем ты. Ведь Джексон и Мэйси наверняка ужасно беспокоятся обо мне.
Теперь уже я закатываю глаза:
– Ну еще бы. Мы же не хотим, чтобы малыш Джекси беспокоился, не так ли?
– Почему тебе обязательно становиться таким несносным, когда речь заходит о нем?
– Тебе кажется, что я сейчас веду себя несносно? – спрашиваю я. – Поверь, я еще даже не начинал.
– Почему-то меня это не удивляет, – бормочет она, затем делает глубокий вдох и продолжает: – Но, если ты сможешь еще несколько минут держать себя в руках, думаю, у меня есть одна идея насчет того, как нам выбраться отсюда.