В одном из дворов Академии русского балета стоит здание, окруженное одноэтажными кладовыми. Второй его этаж украшен в стиле, напоминающем о флорентийских постройках эпохи Возрождения, – и этим дом выделяется среди соседних, гладко оштукатуренных, дворовых флигелей. Что было в этом здании, над которым ныне возвышается труба котельной?
…В 1832 году за Александринским театром на месте небольших частных домиков, окруженных садами и огородами, выросли два огромных каменных корпуса, украшенные колоннами и протянувшиеся на всю длину вновь образованной улицы, – шедевр знаменитого К. И. Росси. Нижние этажи корпусов напоминали привычные открытые галереи Гостиного двора и были арендованы предприимчивыми торговцами.
Восточный корпус принадлежал Удельному департаменту, который предполагал доходами от дома покрыть расходы, понесенные казной при застройке этой части города. В 1833 году квартиру в Удельном корпусе снял вновь назначенный директор Императорских театров А. М. Гедеонов. Это маловажное, казалось бы, обстоятельство оказалось началом последовавших затем значительных перемен.
Давно уже назревала необходимость переселения подведомственного дирекции Театрального училища в более подходящие для его значения помещения. Дом на Екатерининском канале (у Львиного мостика), купленный в 1858 году у сапожного мастера Крепса, был ветхий и во всех отношениях неудобен. Гедеонов, опытный администратор, проживая во вновь построенном казенном доме, постепенно ознакомился с его обширными и светлыми залами, столь нужными для училища. 20 мая 1836 года он обратился с просьбою об «исходатайствовании Высочайшего Его Императорского Величества соизволения на уступку Дирекции… помянутого здания… чем обеспечив совершение благосостояния школы, которая есть рассадник и главное основание театра…». Уже 30-го числа того же месяца и года таковое «высочайшее соизволение» было получено.
Все совершалось быстро. К концу 1836 года новые хозяева заселили корпус, теперь уже поименованный Театральным.
Однако торопливость, с которой проводилась перестройка, дала неизбежные в спешке промахи: так, не подумали о бане, прачечной и всякого рода кладовых, удобных для длительного хранения продуктов. Очевидно, что некоторые неудобства в быту училища несколько затянулись, и это привело к неожиданным последствиям.
Император Николай I свои прогулки или инспекционные поездки предпочитал совершать в одиночестве, без свиты. Таким образом в начале 1853 года он посетил и Театральное училище. Император появился перед воспитанницами в столовой, в обеденное время, в обществе только растерянного, с царской шинелью в руках, швейцара, не успевшего известить о визите начальство. Государь поздоровался с воспитанницами, подсел к ним, поинтересовался, почему на столе так много тарелок с недоеденными кушаниями. Потом понюхал второе блюдо (телятина под белым соусом), показавшееся ему дурно пахнущим. Затем побывал в спальне, где отвернул одеяло и оценил чистоту постельного белья. Далее он осмотрел лазареты, умывальные, ватерклозетные… Прибежавшему начальству училища царь выразил при отъезде свое неудовольствие, заявив: «У меня собаки лучше содержатся, чем мои детушки!».
Узнал ли также Николай Павлович о том, как часто моются в бане «его детушки»? Ведь им приходилось много и напряженно физически трудиться во время своих занятий в танцевальных учебных залах. Мы же можем узнать об этом из воспоминаний: «…в четверг ездили в баню. Делалось это так. Баня нанималась в Лештуковском переулке на целый день. Возили нас в тех же линеях, но линеи делали несколько оборотов. Начиналась перевозка рано с 7 часов утра, к молитве все уже должны быть обратно в Училище. Кто скорее мылся, того отправляли домой. В баню посылали горничных мыть нас, и маленьких и больших. Обыкновенно баню нам устраивали раз в два месяца».
Последствием «страшного» приезда императора в училище были не только административные взыскания, наложенные на виновных. Была составлена и Высочайше утверждена целая строительная программа, по мере осуществления которой обновлялись помещения училища и появлялись в нем новые удобства. Что касается обнаружившихся проблем, связанных с чистотой и питанием, то они были кардинально решены посредством постройки внутри училищной ограды здания – того самого, о котором мы говорили в начале. В этом здании находилась баня, в которой «воспитывающиеся в Училище дети могли пользоваться здоровым и безвредным паром» и мыться не реже одного раза в неделю (как того требовал и народный обычай); а также прачечная с обширной сушилкой. В окруживших здание кладовых с ледниками сохранялись от порчи съестные припасы.
Здание проектировалось в 1854-м, а было построено в 1855 году. В этом году умер Николай I. Новое здание, возведенное по проекту знаменитого театрального архитектора А. К. Кавоса, было как бы его прощальным подарком тем, кто только вступал на стезю служения русскому театру…
«Наследие» № 30 (439) опубликовано 26.07.1997 в № 139 (1564) «Санкт-Петербургских ведомостей»