1 сентября 1911 года в Киеве на торжественном спектакле в Городском театре террорист Богров выстрелами из револьвера смертельно ранил председателя Совета министров России П. А. Столыпина. Среди потока телеграмм, сообщений, обрушившихся затем на газетные полосы, мелькнула в «Петербургской газете» и такая корреспонденция:
«У раненого Столыпина украдены часы. Киев, 3 сентября. Выяснился замечательно любопытный факт. В тот момент, когда к раненому председателю совета министров бросились на помощь со всех сторон различные лица, какой-то любитель чужой собственности пробрался к Столыпину и вытащил у него карманные часы. Сыскная полиция буквально с ног сбилась, разыскивая похитителя часов. Вчера в киевских газетах напечатано объявление о крупном вознаграждении лицу, которое доставит украденные или найденные часы П. А. Столыпина. До сих пор, однако, никто часов не доставил».
В другое время такая новость, наверное, была бы обыграна фельетонистами, не упустившими случая проехаться по «избранному обществу», собравшемуся в тот день в театре. Но тут масштабы разыгравшейся трагедии были таковы, что тихая просьба Столыпина вернуть часы утонула в водовороте событий. Что это были за часы, с поисками которых было связано последнее распоряжение П. А. Столыпина как председателя Совета министров и министра внутренних дел?
…В сентябрьскую ночь 1882 года в северных окрестностях Петербурга, близ деревни Юкки, остановилась коляска, запряженная тройкой лошадей. Через некоторое время к ней присоединились две такие же. О том, что произошло затем, сообщил популярный «Петербургский листок»:
«7 сентября на рассвете по Выборгскому шоссе, между станциями Парголово и Левашово, произошел поединок на пистолетах между состоящим по гвардейской пехоте поручиком князем Шаховским и прапорщиком лейб-гвардии Преображенского полка С-м. Противники, каждый с двумя секундантами, прибыли на место поединка в глухую ночь. Как только рассвело, противники стали у барьеров, и по команде одного из секундантов последовали одновременно два выстрела: прапорщик Ст-н, раненный в грудь, пал мертвым; поручику князю Ш. пуля попала в пах…».
Перелистывая пожелтевшие листы газет минувшего века, мы можем узнать и о подробностях дуэли, и о биографиях ее участников.
Прапорщик С-н – 22-летний Михаил Аркадьевич Столыпин, старший брат Петра Столыпина, тогда еще студента 1-го курса Петербургского университета. В 1877 году 17-летний Михаил пошел рядовым добровольцем на войну за освобождение славян, дослужился в боях до унтер-офицерского чина и был награжден Георгиевским крестом и серебряной медалью. После войны вольноопределяющийся Столыпин сдал экзамены за курс военного училища и был принят офицерами лейб-гвардии Преображенского полка в свою полковую семью. Ссора между однополчанами Столыпиным и Шаховским случилась в июле в известном в то время ресторане А la Cascad, пользовавшемся репутацией «колыбели разных столкновений между молодежью».
Столыпин вступился за честь своей невесты. Последовавшее затем собрание офицеров потребовало от поручика Шаховского выйти из полка. Столыпин был отправлен в отпуск, который он провел на водах в Карлсбаде. По возвращении его ожидала свадьба, но еще раньше – вызов на поединок.
Оба противника были отличными стрелками. Оружие – нарезные пистолеты. Между барьерами отмерили дистанцию – десять шагов… «На месте дуэли Столыпин снял сюртук, смеясь, и говорил, шутя, своему секунданту: „Прапорщик Н., обыщите меня, если я буду убит, часы мои отдать брату Петру». Столыпин целил в ногу, а Шаховской в сердце своего противника. Оба попали…
Завещанные на месте дуэли часы имели значение не только памятное. Вместе с ними Михаил Столыпин «передал» брату-студенту, которому предстояло жить и в следующем, двадцатом веке, и свою любимую, невесту – Ольгу Нейдгарт. Через два года Петр Столыпин женится на ней, несмотря на отказ в разрешении на это университетского начальства. У них будет счастливый брак, шестеро детей. Часы, мерно стучавшие в жилетном кармане у сердца, были связаны и с другим заветом – следовать всегда по пути чести, вооружившись при этом смелостью.
…Похоронили М. А. Столыпина на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, неподалеку от южной стены Никольской кладбищенской церкви. Расходы по похоронам и по сооружению памятника взяли на себя преображенцы. Составленный из блоков красного и полированного черного гранита, монумент напоминал тот, что поставлен в Тарханах над могилой Михаила Юрьевича Лермонтова – двоюродного брата Михаила Столыпина.
Семь лет спустя рядом на Никольском была похоронена и мать Михаила и Петра – Наталья Михайловна Столыпина.
Ее беломраморное надгробие не сохранилось. А у памятника М. А. Столыпину утрачены лишь венчавшие его «малые формы» (очевидно, печальная урна с крестом). Наверное, массивность памятника была причиной того, что он пережил время ликвидации многих «бесхозных» памятных сооружений на этом некогда богатом кладбище.
А может, памятник уберегла высеченная на черном камне евангельская надпись – загадочная, указывающая на необычную жизнь и необычную кончину покоящегося под ним молодого человека: «Больше сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя»…
«Наследие» № 17 (426) опубликовано 26.04.1997 в № 79 (1504) «Санкт-Петербургских ведомостей»