Перед тем как мы начнем говорить о скифах, необходимо сделать одно замечание. Воспринимая историю по большей части через исторические романы и кинофильмы, мы с детства привыкли делить всех на «наших» и «не наших». Я припоминаю конфуз, что произошел в детском садике, куда ходил мой сын. Воспитательницы собрались пить компот или покурить, а детей усадили перед телевизором смотреть «Чапаева».
По детсадовский традиции дети реагировали бурно на все увиденное, приветствуя красные отряды криком «Наши!» Но, когда расстрелявшая все патроны пулеметчица Анка, останавливавшая «психическую» атаку каппелевцев (изобретение братьев Васильевых, не имевшее к действительности никакого отношения: не было таких атак!..), услышав молодецкий посвист идущей лавой кавалерии, закричала: «Казаки!» и детсадовцы замерли в ужасе, с восторженным воплем «Наши!» вскочил мой сын, с пеленок усвоивший, что раз он сам казак, как папа, мама, дедушка, бабушка и все родственники – коренные, донские и т. п. – стало быть, если казаки, значит, наши!
В те коммунистические времена мне в мягкой форме попеняли, что, мол, мальчик политически сориентирован неверно. Я так не считал. Что поделаешь, у каждого – свои «наши». Во всяком случае, каждый из нас в этом убежден!
Но это касается только ближайшего прошлого. Чем дальше в глубь веков, тем сомнительнее принадлежность к каким-нибудь «нашим». Имеется в виду родовая «кровная» т.е генетическая принадлежность, а не моральная оценка того или иного деяния в прошлом. Но в нашем это сознании постоянно смешивается.
– Я – за славян, потому что они мои предки, разумеется, самые благородные, умные, героические и т. п.
– Я – за армян, потому, что я армянин, а они – древние, балгородные…
– Я – за евреев… и т. д.
И все они прекрасны, хотя бы потому, что это мои предки! Это касается и современных евреев, и армян – народов уникальных, во-первых, по их собственному убеждению, а во-вторых, потому что они сохраняют уверенность, что жившие и тысячу лет назад, и две – это всё они, и всё одни и те же. И те, кто описан в древних сказаниях, – непосредственно их прямые предки, то есть их «наши».
Мы все так рассуждаем! Вот с этого конца и начнем. А вы уверены, что те, кто отстоит от вас, лично, ну, хотя бы на пять столетий точно «ваши»? И какие именно из той громадной толпы, безусловно, ваших предков Вам кажутся – своими. Мы как-то не совсем ясно представляем, сколько у нас предков. Давайте посчитаем.
Папа и мама – это уже предки, поскольку они – прежде меня, а слово «предок» и «предыдущий» от одного корня. У каждого папы и мамы (двое) – свои папа и мама: ваши дедушки и бабушки, то есть – четыре. У них, в свою очередь, у каждого своя пара родителей – прадеды и прабабушки – восемь; прапрадеды и прапрабабушки – шестнадцать… и т. п. Таким образом, выстраивается огромная пирамида, на вершине находитесь вы, а подножие теряется в глубине столетий. Кстати, все легко расшифровывают слово «семья» – как семь «я». То есть я – седьмой. И как-то не задумываются, а кто еще шестеро? Семь братьев и семь сестер – не семья, семь произвольно взятых родственников – тоже не семья, а родня! А семья – что?! Вернее, семь – кого? В слове «семья», возможно, зашифрована пирамидка вашей родословной, где вы – седьмой – вершина. А ниже папа–мама, основание – два дедушки и две бабушки. Всего – семь душ, то есть три поколения. Это особые поколения, они – современники, хотя и разных возрастов. А вот за третьим поколением уже сложности, тут, чтобы восстановить свою родословную, приходится прилагать особые усилия, в памяти она полностью не удерживается.
Продолжаем! Примем условно жизнь одного поколения в четверть века – 25 лет. Хотя на самом-то деле от собственного рождения до рождения своего ребенка расстояние короче. Учитывается именно только это время – так что, живите, дорогие родители хоть до 150 лет, после рождения детей отсчет поколений идет уже по вашим детям. Легко сосчитать, что тысячу лет назад у каждого из нас, если нет внути родственных браков, около миллиона предков.
Тысяча лет – срок для истории небольшой. Это довольно близкие к нам исторические времена – время Крещения Руси, например. И многих исторических деятелей того времени мы благодаря летописям знаем поименно. А если взять не одну тысячу лет, а несколько тысячелетий? Да помнить при этом, что многие – нет, не просто многие, а все народы! – смешивались, то мы получим цифру, которую уже невозможно будет уместить в этой строке, и «наших» окажется невероятное количество среди тех, кого мы «нашими» не считали! И кто нам – сегодня(!) – совсем не «наши»! Например, относящиеся к одной языковой группе арабы и евреи – очень близкие родственники, ближе некуда, как славяне и германцы, как современные греки и турки. Да какие же они нынче друг другу «наши»?! Как говорится: «Не брат ты мне!» Однако, же объективно, исторически это так!
В чем пафос моего утверждения? Совершенно верно: в том, что все мы, в той или иной степени, – родственники. И у нас есть родовая фамилия – «гомо сапиенс сапиенс» (то есть человек «разумный-преразумный», что он частенько поведением своим полностью опровергает! Однако по-латыни именно так – «разумный-разумный») Это выделяет нас из ряда других живых существ, населяющих планету, хотя люди все разные и человечество делится на расы по антропологическим признакам (цвет кожи, разрез глаз и т. д.), на языковые семьи (славянская, германская, угро-финская, тюркская и т. д.) Об этом мы подробно говорили. А еще делится человечество на этносы…
– Это что еще такое?
– Этносы – это, грубо говоря, народы. Но только понятие этнос – более тонкое, более современное: и название, и понимание, потому что отражает более точное деление народов или, если говорить еще точнее – людских сообществ. Этносы находятся в непрерывном движении. Народ – как бы фотография, а этнос – кинофильм. Многие этносы перемещаются по планете. И каждый этнос, образно говоря, еще и плывет по реке времени. Более того, каждый этнос, как и каждый человек, рождается, вступает в пору юности, потом – в пору зрелости, стареет и умирает. По утверждению Л. Н. Гумилева, при самых благоприятных условиях этнос живет не более 1500 лет. А дальше? А дальше – как человек… Но душа моя не хочет соглашаться. «Нет! – кричит душа. – Не умирает…» Но, увы! История знает этносы, уничтоженные полностью – не осталось ни одного человека! Единственное утешение – этносы умирают, а люди остаются! Люди из старого этноса переходят в другие, молодые этносы…
Или как говорил Л.Н. Гумилев : «Колода карт не меняется, а пасьянсы каждый раз разные».Разумеется, это только научная гипотеза. Но без нее очень трудно объяснить судьбы народов. И очень важно знать историю этносов, их взаимодействие – иначе путаница!
Пример. В книге о половцах Мурад Аджиев восклицает: «…Как сказочно обогатилась Россия за счет половцев!» И перечисляет далее десятки знаменитых фамилий, составляющих ныне славу нашей державы. Здесь же, мимоходом, делается и еще одна очень серьезная ошибка, что повторяется и во многих работах других писателей, обвиняющих половцев: «Половцы постоянно совершали набеги на русских…»
А ведь ни того ни другого не могло быть! Ни Россия, ни русские не могли обогатиться за счет половцев. Когда в донских степях появились половцы, никаких русских – в современном понимании – еще не существовало. Жили в ту пору славянские племена: поляне, кривичи, дреговичи, входившие или не входившие в состав Киевской Руси.
Россия –совсем другое время! День рождения Великоруской нации – 8 сентября 1380 года – Куликовская битва. Но к этому времени половцев-кипчаков не осталось. Жили их потомки, смешавшиеся с другими народами, например, со славянами, а именем половцев называли «ордынцев» – кои, по большей части, к половцам никакого отношения не имевших. Современный русский человек в равной степени и славянин, и… половец! И разделить в нем кровь славянскую, половецкую (тюркскую), а еще и финскую или балтийскую невозможно.
Этносы, живущие на планете в одно и то же время, мелькают, как лица в толпе. Этносы, как и люди в толпе, – разных возрастов: есть молодые, есть старые, есть только-только родившиеся. А порой встречаются и небывало старые, как говорят, «сохранившиеся в реликте»!
Но не надо совершать общепринятую ошибку: не надо нас, нынешних, переносить в прошлое – нынешних русских, нынешних татар, нынешних финнов. Мы – дети современных народов-этносов, тогда их еще не было: ни тысячу, ни даже 500 лет назад, даже если сохранилось древнее родовое имя – название народа. Скажем, как у современных греков, евреев или армян. Ныне живущие – это современные, нынешние народы, даже если мы убеждены, и генетически доказано, что мы происходим от тех, кто жил тысячу и две тысячи лет назад. В конце концов, остальные народы, кто этого не помнит, тоже не из космоса прилетели. Их предки тоже древние! А самое смешное (хотя и сквозь слезы – смех, потому что слишком много крови пролилось из-за этих заблуждений) – там, в прошлом, очень сложно разглядеть кто кому родственник.
Скажем, кому-то милы древние египтяне! И вот он пытается в лице Нефертити разглядеть черты своих дочерей. Как бы он удивился, узнав, что в неграмотном чистильщике сапог с его улицы течет капля крови древнего фараона, а где-нибудь в Центральной Африке, поблескивая кожей цвета гуталина, гуляет прямая наследница строителей пирамид, не подозревая о величайшем изобретении нашей цивилизации бюстгальтере, а его-то собственные, но сильно отдаленные предки, во времена фараонов, на другом конце света на моржей охотились!
Пустое это занятие – искать себя в прошлом. И надуваться от гордости из-за того, в чем нет твоей заслуги. Ну, допустим, твои предки возводили пирамиды, а ты-то здесь при чем, если твоя единственная заслуга в том, что ты у них родился? Хотя даже и это – заслуга твоих родителей. Так что же – наплевать и позабыть? Совсем неправильно! Обязательно помнить, но думая о будущем. В истории обратного хода нет! Правильным будет другой путь: в нас, нынешних, искать эхо прошлого. Искать половецкие, булгарские, славянские, а – еще раньше! – тюркские, аварские, аланские корни… Зачем? Обязательно поговорим об этом, но позже.
А как же быть тогда с национальностью? Ведь не случайно один человек говорит: «Я – эстонец!», другой: «Я – грузин!», третий: «Я – русский!», да еще прибавляет: «Я – русский, но казак!» Или: «Я – русский, но помор!» Почему они так считают? Неужели потому, что один говорит по-эстонски, другой – по-грузински, а третий – по-русски? Нет. Ведь может быть и так: латыш, а латышского языка не знает, живет в США, говорит по-английски. Но он считает себя латышом, хотя он и гражданин США. Значит, язык, хоть и очень важный, но не единственный показатель принадлежности к тому или иному этносу? Но тогда что же еще?
К этому разговору мы обязательно вернемся, а пока остановимся на том, что мы говорим о таких отдаленных временах, когда деление на «наших» и «не наших» совершенно не годится. Как бы нам ни были симпатичны поступки одних и гадки деяния других, утверждать, что одни из них наши предки, а другие чужаки – нелепо. Даже те, кто убежден, что только славяне, только евреи, только армяне, только китайцы и т. п. его предки, и совершенно резонно возражает, что в любом этносе были браки среди достаточно отдаленных родственников, что родства своего уже не помнили – именно так и формируется «эндогамная» схожесть внутри этноса. Возразить – нечего. Но!
Но говорим мы сейчас о страшно далеких временах. И мы пока ни слова не сказали о культуре или о культурном наследии. А без этого любой разговор не полон. Но нельзя же сразу и обо всем. Задача – «разложить по полочкам». Чем мы и занимаемся. Мы оставили в далеком прошлом праславян, сложившихся в праславянский этнос в Привисленье. Славянам, было до праславян столько же, сколько нам до древних славян. Праславяне (поздние современники киммерийцев и скифов) более чем на тысячелетие старше тех славян, что сменят их в будущем и создадут Киевскую Русь. (Киммерийцы – VII в до н. э. – Киевская Русь – IX в н. э.) Они все: древнейшие венеды, сколоты (если это не скифы) и анты все еще – праславяне. Правда, ко временам скифов, происходит разделение древней единой праславянской общности. Как оно происходило, можно говорить предположительно. Во-первых, славянские племена продолжали двигаться в составе балто славанской еще не разделившийся общности, на юг, на восток и северо-восток, естественно, сталкиваясь с хотя и редким, но все-таки уже существовавшим там, и очень давно, неславянским населением, смешиваясь с ним и изменяясь.Во-вторых, отрываясь от центра возникновения славянства, каждая далеко ушедшая от этого центра славянская общность приобретала новые черты, каких теперь не могло быть у их когда-то близких родственников. И эти новые черты в других частях славянского мира теперь становились неизвестны. Но подчеркиваю, в VII–III веках до н. э. праславяне, хотя и смутно различимы среди других культур, все же очень далеки от славян, например, Киевской Руси.
Если нашими родителями считать Русь Московскую, а дедушкой и бабушкой Русь Киевскую, то это пожалуй, прапрапрапредки. Вот и посчитайте, сколько в нас их генов. Как я уже предлагал считать: столетие – пять поколений. Те славяне, о ком мы говорим, отстоят от нас на 25 столетий или на 125 поколений. Стало быть, ежели мы точно знаем, что от них происходим, то, теоретически, в нас – два в минус сто двадцать пятой степени их наследства. Учитывая внутриплеменные связи, чуточку побольше.
Но все-таки язык-то у нас славянский! Это – конечно. Но в языке за тысячу лет сохраняется не более 15 % слов. А здесь – два с половиной тысячелетия! Посчитайте, какая часть славянских корней, тех, что могут обнаружить только специалисты, осталась в языке. Нет, мы, конечно, их произносим, да не очень понимаем. Например: мы говорим «говядина», и нам ясно, что это мясо коров и быков в отличие от свинины, баранины или козлятины, но далеко не все знают, что в древнеславянском языке корова именовалась «говядо».
Так почему же, скажем, современный еврей (тот, что по всем законам этнографии и антропологии, а также истории и десятка других наук такой дальний потомок Моисея, что пророк, как Сатурн, «почти не виден») убежден, что это его «наши», что он из «колена Израилева»? Почему мы, русские, упорно повторяем: наши предки – славяне? (Хотя, и я докажу это, у значительного числа современных русских славянской крови совсем нет, что не мешает им быть современными русскими – полноценным этносом, наследником языка и культуры народов, живших до русских). Потому что, кроме этнографической или, можно сказать, физической принадлежности на генном уровне к тому или иному народу, исчезнувшему в далеком прошлом, есть еще духовное и культурное наследие. А вот это сохраняется! Оно передается из поколения в поколение, влияет и на самосознание людей, и на стереотип поведения, а это во многом определяет – к какому этносу причисляет себя и принадлежит человек.
Теперь плавно переходим к первым письменным свидетельствам и к первому историку, оставившему нам рассказ о скифах и об их современниках, кого он хорошо знал.