Звук рога прорезал утреннюю тишину, возвещая о приближении врага. Люциан, ехавший во главе небольшого отряда солдат, напрягся, вглядываясь в туманную дымку, окутавшую поле перед деревней. Он крепче сжал рукоять меча, ощущая, как колотится сердце в груди, ведь одно дело – тренировки, совсем другое – реальный бой, где тебя могут ранить или убить, если вовремя не среагируешь. Это был его первый настоящий бой, и от волнения ладони вспотели, а во рту появился неприятный привкус.
Из тумана показались зеленоватые фигуры гоблинов, невысоких, но проворных и злобных существ, излюбленным занятием которых были грабежи и убийства. Их было немного, около двух десятков, но этого было достаточно, чтобы разорить деревню, не имевшую серьёзной защиты, оставив после себя лишь пепелище да трупы. Они издавали пронзительные визги, оглашая окрестности, оскалив свои кривые зубы, размахивая грубо сделанным оружием, предвкушая лёгкую добычу.
Люциан почувствовал, как внутри всё сжалось от подступающего волнения, но он быстро взял себя в руки, понимая, что не имеет права на страх, что от его действий сейчас зависят жизни невинных людей. Он выставил вперёд щит, готовясь отразить первый удар, и крикнул своим солдатам:
Вперёд! За Эвергард! Защитим деревню!
Его голос прозвучал уверенно, несмотря на то, что внутри всё дрожало от напряжения, ведь нужно было воодушевить солдат, заставить их поверить в себя, в победу, невзирая на численное превосходство врага. Солдаты, воодушевлённые примером своего молодого командира, с криками бросились в атаку, образовав плотную стену щитов, не желая отдавать свои земли на разграбление каким-то гоблинам, возомнившим себя невесть кем.
Бой завязался стремительно. Гоблины с наскока налетели на отряд Люциана, пытаясь прорвать строй и окружить солдат. Лязг стали, крики сражающихся, вопли раненых – всё смешалось в единый оглушающий гул, от которого закладывало уши. Люциан орудовал мечом, отражая удары кривых ятаганов и топоров, стараясь не подпускать гоблинов слишком близко, прикрывая своих людей, но это было непросто, учитывая численное превосходство противника и отсутствие полноценных доспехов у его отряда.
В этот момент он заметил, что несколько гоблинов, держащих в руках грубо сделанные посохи, начали бормотать заклинания, готовясь обрушить на солдат вспышки примитивной, но от этого не менее опасной, магии, способной прожечь броню, ослепить или оглушить опытного воина, лишив его возможности сражаться. Люциан почувствовал, как внутри него пробуждается его дар. Он сконцентрировался, направляя внутреннюю энергию на нейтрализацию вражеских заклинаний, ощущая не только прилив сил, но и опустошение, ведь его резервы маны были не безграничны, что значительно осложняло дело, требуя сосредоточенности.
Вокруг него образовался невидимый барьер, который поглощал летящие в солдат сгустки магии, не давая им достичь цели. Гоблинские шаманы в недоумении смотрели, как их заклинания бесследно исчезают, не причиняя никакого вреда, что заставляло их приходить в ярость, но ничего поделать с этим они не могли, как бы ни старались, ведь против них был тот, кто полностью их нейтрализовывал.
Солдаты, видя, что магия гоблинов бессильна, воспряли духом. Они с новой силой набросились на врага, тесня его к опушке леса. Люциан был в первых рядах, своим примером воодушевляя воинов на подвиг, показывая им, что не нужно бояться врага, каким бы сильным он ни был, ведь правда на их стороне, они защищали свои дома и семьи, а не нападали на чужие земли, как это делали гоблины, возомнившие себя невесть кем.
Бой был ожесточённым, но недолгим. Гоблины, не привыкшие к открытому противостоянию с хорошо обученными солдатами, дрогнули и обратились в бегство, потеряв несколько своих собратьев, оставив позади раненых и своё нехитрое оружие. Люциан не стал их преследовать, понимая, что это может быть ловушкой, решив не рисковать жизнями своих людей ради сомнительной погоды, тем более, что сил у отряда после стычки поубавилось. Главное, что они выполнили свою задачу – защитили деревню.
Это был первый настоящий бой Люциана, первое боевое крещение, после которого он уже не был просто юношей, не был просто сыном герцога. Он стал воином, защитником, лидером, который не прячется за спинами других, который готов жертвовать собой ради общего дела. И в этом бою, помимо поверженных врагов и спасённых жизней, он обрёл нечто большее – веру в себя, в свой дар, в свой путь.
Но он также понял, что это только начало, что впереди его ждут ещё более тяжёлые испытания, и что ему нужно быть готовым ко всему, что бы ни случилось, ведь на кону стояла не только его жизнь, но и жизни тех, кто ему дорог, кто в него верил, кто шёл за ним в бой. И он не мог их подвести, не имел права отступать, что бы ни случилось.