– Мама рассказывала мне о случаях, когда в нашем роду после инициации женщины теряли свои воспоминания. Им приходилось начинать свою жизнь с нуля. Тебя эта участь, увы, тоже не миновала.
От услышанного я замерла, не зная, как реагировать. О чём речь? Инициация? Дар?
– Ты о чём? – я остановилась и взволнованно поглядела на собеседницу.
– Изабелла, ты стала ведьмой, – грустно улыбнувшись, пояснила Джульетта. – Все подумали, что тебя одолела лихорадка, но я знала… Всё знала. Не хотела подпускать к тебе священника, чтобы он ни о чём не догадался. Иначе…
– Иначе?.. – выдохнула я, подозревая, что услышанное мне сильно не понравится.
– Ведьм жгут. Прежде могут крепко избить батогами.
Я с трудом сглотнула вдруг ставшей вязкой слюну.
– Девочка моя! – всполошилась матушка. – На тебе лица нет!
Вместо ответа я медленно прошла вперёд и опустилась на кованую скамью.
– Расскажи, пожалуйста, всё, что мне следует знать.
Графиня понятливо качнула головой и присела рядом. Помолчала.
– Я никакими способностями не обладаю. Но моя матушка, покойная баронесса Ровена МакДуглас, была сильнейшей колдуньей северных земель Эрсландии. Она могла вылечить человека от любой хвори, но также проклясть до смерти. Её страшились. Власть церкви на тех землях слаба, потому матушка не боялась Святой инквизиции. Если бы не роковое коварство её же собственного мужа! Ровена непременно дожила бы до твоего рождения и передала бы тебе все свои знания. Но вышло иначе и вот я замужем за графом соседней страны, а ты отныне в опасности.
Джульетта подбадривающе сжала мою ледяную ладонь и продолжила:
– Главные правила: скрывать свои способности ото всех. Используй силу лишь тогда, когда есть возможность остаться незамеченной. При малейшем риске быть пойманной, забудь о магии и держись в стороне. Не вмешивайся! – Графиня понизила голос ещё немного: – Ближе к тридцати годам в тебе разовьётся редчайшая способность. Ты научишься возвращать умерших с того света.
С каждым её словом мои брови поднимались всё выше, а на последней фразе я и вовсе офиге… обомлела.
– Мама, я не ослышалась?!
– Да, но есть определённые условия, – пояснила Джульетта. – Вернуть оживить человека можно лишь в первые сутки после смерти. Позже ничего не выйдет.
– И-и? – прищурилась я, понимая, что за такое чудо и спросят много.
– Воскресив усопшего, ты отдашь за это пять лет собственной жизни, – припечатала рассказчица. – Потому, прежде чем решиться на столь опрометчивый шаг, все тщательно обдумай. Крепко подумай, Белла.
Я хмуро посмотрела вперёд. Город с кривыми улочками теснился у подножия нашего замка. Почерневшие от времени дома под соломенными крышами, снующие туда-сюда, словно муравьи, люди. Каменная церквушка с приземистой колокольней на центральной площади. За городской стеной раскинулись вспаханные крестьянами поля, там же сверкала широкой лентой синяя река, на её правом берегу виднелась мельница, а по дороге в нашу сторону мчалась группа всадников, оставляя позади себя облако пыли. Обычная пасторальная картина, за которой теперь крылось пугающее непредсказуемостью будущее.
– А как пользоваться своими способностями? – спросила я после недолгого молчания.
– Интуитивно. Дар сам тебя поведёт.
– Мама, ответ более чем расплывчатый, – криво улыбнулась я. – И, если честно, я в себе никаких сверхъестественных сил не ощущаю.
– Ты ещё полностью не оправилась. Как только окрепнешь, так и поймёшь всё, что нужно. Я сама, увы, не ведьма, поэтому мало чем смогу помочь, – грустно улыбнулась она.
– Матушка, у тебя ведь что-то болит? – раз уж тут такие откровенности, то можно спросить о том, что давно меня тревожит.
– Болит, – не стала отрицать она. – Я надеюсь, денно и нощно молюсь Всевышнему, чтобы твой дар проявился как можно быстрее и ты успела мне помочь. С каждым днём терпеть эту муку становится всё сложнее.
– Расскажи подробнее, – попросила я.
– По утрам встаю и будто вся опухла, – начала она. – Потому в последнее время принимаю настойки травницы Ниты, они мне хорошо помогают. Сегодня, правда, я ничего не пила, тошнило с утра так, что думать о еде или питье не могла. Частенько болит голова, хочется спать. Аппетита почти нет, заставляю себя съесть пару кусочков мяса.
– Мама, приляг на скамью, – велела я, внимательно её выслушав.
– Что? Прямо здесь? – округлила прекрасные глаза графиня.
– Идти до моей комнаты далеко. Да и смысл? – развела руками я.
Я внимательно вгляделась в лицо своей первой в этом мире пациентки: характерная бледность кожных покровов, отчётливые тёмные круги под глазами, несильная одутловатость лица, особенно заметная под нижними веками. При надавливании пальцем на отёчные участки оставалась характерная ямка, которая медленно расправлялась – верный признак скопления жидкости в тканях.
Мои руки осторожно прощупали нижнюю часть спины, сначала справа, затем слева. Когда я слегка постучала ребром ладони по пояснице, женщина поморщилась: явная болезненность в проекции почек.
Обследование живота я начала с лёгких круговых движений, проверяя напряжённость мышц. Затем осторожно надавила глубже, особое внимание уделив правому подреберью, пытаясь через переднюю брюшную стенку определить размеры печени. Голени и стопы оказались тоже немного отёчными. Я проверила все доступные лимфатические узлы – они не были увеличены. Пульс прощупывался – частый, напряжённый – ещё один тревожный признак. Приложив ухо к груди Джульетты, различила учащённое сердцебиение.
– Спасибо, матушка, присядь. Могу я тебя ещё кое о чём спросить?
– Да, конечно, – кивнула она, медленно поднимаясь.
– Расскажи, как часто ты ходишь в уборную и какого цвета моча?
– О таком даже отец Томас никогда меня не спрашивал, – тихо рассмеялась графиня.
– Ему нет нужды искать причины, потому как для него существуют лишь два способа лечения, и они сразу ото всех болезней – кровопускание в тандеме с клизмой, – зло фыркнула я.
– Да, тут я с тобой соглашусь. Всё же знаю, что можно помочь хворому и иначе. И чем же тебе понадобились этакие подробности цвета моей мочи?
– Много чем. Поверь мне, – я твёрдо заглянула в её необыкновенные голубые глаза.
Женщина недоверчиво качнула головой, но всё же удовлетворила моё любопытство – порции мочи стали меньше и она помутнела.
Всё складывалось в характерную картину почечного недуга.
– Мам, – прошептала я сокрушённо, – у тебя острый гломерулонефрит.
А эту болезнь надо лечить комплексно, однозначно с антибиотиками. Которых пока не существовало.
И той колдовской силы, что могла бы помочь, я не чувствовала в себе ни капли.