– Каждый раз берёт по-разному, – Джульетта нервно теребила кружево на рукаве, делясь со мной знаниями, полученными от своей матери. – Матушка говорила, что чем дольше человек пробыл там, за гранью, тем больше сил требуется, чтобы его оттуда вывести. Лечить тело без души бессмысленно. – Она невесело усмехнулась. – Мама рассказывала, что только после того, как дух вернётся, можно искать причину, отчего человек умер, и устранить её (причину).
Порыв ветра растрепал волосы Джульетты, и она, машинально заправив выбившуюся прядь за ухо, замолчала. Её взгляд скользил по зеленеющим лугам, по согнутым спинам крестьян, словно она искала в этой привычной картине ответы на какие-то свои вопросы.
– Был случай, – её голос дрогнул, – когда сердце запустили, а душу вернуть позабыли. – Джульетта передёрнула плечами, будто от холода. – Вот и получилось, что вроде человек живой, а на деле пустая оболочка, которую надо кормить, ухаживать. Сосуд без мыслей и желаний.
Я внимательно слушала её рассказ, невольно возвращаясь мыслями к недавнему спасению графини. В груди разливалось тепло от осознания: то, к чему ведьмы из семьи Джульетты пришли со временем, я сделала по наитию. И сделала правильно.
– Может, года три она у тебя украла, – прошептала матушка, она резко отвернулась от пасторального вида и впилась в меня тревожным взглядом. – Если использовать такую свою способность слишком часто, однажды ты уснёшь и не проснёшься.
Холодок пробежал по спине от её слов. Да что там – я и без того была напугана сверх всякой меры. Как помогать страждущим, если с одной стороны костёр? С другой стороны… тоже костёр! И батоги, да ими бьют ведьм, чтобы они перед смертью прочувствовали весь калейдоскоп острых ощущений, ведь сжигания заживо маловато будет!
– Потому старайся лечить тех, кто ещё дышит. Не геройствуй.
– Мамочка, – голос предательски дрогнул, – я хочу жить. Но с не меньшей силой лечить. И как же быть? Ведь когда-нибудь меня поймают, – последние слова я почти прошептала.
Джульетта взяла меня за руки, её пальцы были прохладными, но удивительно успокаивающими.
– Я долго думала над нашей ситуацией. Размышляла о твоей судьбе. Милая, – она грустно вздохнула, крепче сжимая мои ладони. – Уезжать тебе из королевства надо. Из нашего. Но пока ты не можешь этого сделать. Отец не позволит. – В её глазах появился хитрый блеск. – Вот если бы ты нашла в столице заморского жениха, именитого, богатого, то тут возможны варианты… А с Мортимером в таком случае я поговорю. Он тебя любит, препятствовать счастью не станет.
– Но ему нужен наследник, – кивнула я, и вдруг улыбка сама собой растянула губы. Я посмотрела на Джульетту внимательнее и заговорщически добавила: – Я не только почки тебе вылечила. Я поправила у тебя вообще всё.
– Как всё? – она застыла, широко распахнув глаза.
– Мам, ты вполне сможешь зачать и выносить здоровое дитя. Родить без осложнений. – Я сжала её руку. – Только не пускай к себе во время родов отца Томаса. Пусть Нита будет рядом с тобой. Я ведь буду далеко.
Джульетта судорожно смяла подол платья, пытаясь совладать с эмоциями.
– Если вдруг, – её голос зазвучал хрипло, – я стану непраздна, то отпишу тебе мигом. Ежели получится, приедешь аккурат к родам. Но велик шанс, что принцесса тебя от себя не отпустит. Слухи ходят, капризна Её Высочество сверх всякой меры. Стервозна.
– Я предполагала всё это.
– Откуда? – удивление в её голосе было искренним.
– Когда человек растёт в роскоши и вседозволенности, когда он может решать, какова будет судьба того, кто ниже по положению, то чаще всего такие люди не самые приятные.
– Точно. Но бывают ведь и исключения. Например, мы с тобой, – тихо рассмеялась женщина и мягко меня обняла. В её объятиях было тепло и спокойно. – На исповеди я смолчала о твоём даре, пусть меня простит Господь, но я всем сердцем знаю, что поступаю правильно. И никто меня не убедит в обратном…
Дни побежали друг за другом, сливаясь в однообразную вереницу. Из замка я могла выехать на прогулку только в сопровождении стражников и всегда с дуэньей – молчаливой Мари, старшей из воспитанниц леди Элеоноры. Она держалась тихо, но я часто ловила на себе её внимательный, изучающий взгляд.
Касательно бывшей гувернантки – её давно выслали куда подальше. В монастырь с очень жёсткими порядками, в нём мало кто выживал. И мне было её совершенно не жаль. Она получила ровно то, что заслужила. Честное слово, без троицы злоумышленниц в замке стало легче дышать.
С дозволения графа я навещала Ниту и училась у неё разбираться в травах. Эти драгоценные два часа через день были отдушиной в моей размеренной жизни. Мы бродили по лесу в разное время суток – то на рассвете, когда трава ещё блестела от росы, то в полдень, когда солнце заливало поляны золотым светом, то на закате, когда некоторые травы раскрывали свои особые свойства.
Нита учила не только различать растения, но и чувствовать их силу, понимать, когда и как их собирать, как сушить, что пригодно к использованию: вершки, корешки или всё вместе, а что нет.
Я мотала на ус. И однажды всё же не выдержала и спросила:
– А могу ли я сделать заказ замковому или деревенскому кузнецу, чтобы мне смастерили кое-что?
Нита насторожилась, оторвавшись от сбора цветков зверобоя:
– А что именно тебе надобно?
– Вот такой нож, – я достала припрятанный пергамент и уголёк, нарисовала скальпель. – И вот такие две иглы. Вообще, с ними желательно обратиться к мастеру ювелирных дел, но у нас ювелиров не водится.
Лекарка бросила быстрый взгляд на набросок, нервно прикусила губу и решительно покачала головой:
– Даже и не думай с чем-то подобным соваться к кузнецам. Они оба сильно верующие люди.
– Фанатики?
– Не знаю такого слова, – она огляделась по сторонам, хотя стража ходила в отдалении, а компаньонка послушно ждала в карете. – Но оба пойдут и всё выложат отцу Стефану. После чего тот непременно начнёт тебя донимать, даже пошлёт письмо в Святую Инквизицию. Те явятся и начнут рыть землю носом. Побереги себя. Не стоит поступать опрометчиво. А вообще все и горожане, и крестьяне докладывают отцу Стефану на исповеди всё, каждое мелкое прегрешение и слухи. Имей это в виду, – наставница говорила так тихо, что я едва различала слова.
– Хорошо. Спасибо, Нита, – искренне поблагодарила её я, чувствуя, как внутри растёт тяжёлое осознание своего положения.
Вот так вот. Ну а чего я хотела? Эти люди выросли в этом времени, воспитаны согласно его нравам. И я одна не способна что-либо изменить, как-то повлиять на сложившуюся у местных картину мира. Уверена, спаси я кого-то из них своей магией, они после выздоровления первыми побегут меня сдавать.
Остаток весны я моталась между замком, лесом и… церковью! Вот уж чего избежать никак не вышло. Каждое утро мы с матушкой туда ходили и читали благодарственные молитвы. По правилам, тут принятым, посещать божий дом каждый день не было необходимости, кроме мессы по воскресеньям и в основные праздники церковного календаря. Но Джульетта настояла, якобы так с нас спадут все подозрения в чёрном колдовстве.
Видеть так часто маски лживого благодушия на лице старика Стефана и высокомерного всезнания на физиономии лекаря Томаса стало для меня настоящей пыткой. Каждый раз, встречаясь с их взглядами, я чувствовала, как немеют кончики пальцев от страха и напряжения. Это было настоящим испытанием силы воли.
Всё остальное время мне приходилось либо вышивать, либо ходить за матушкой хвостиком, дабы набраться ума в ведении такого большого хозяйства, как замок. Джульетта даже слушать не стала, когда я заикнулась о своём желании посетить лечебницу и помочь больным. Тут она оказалась категорична и даже резка. Но я не обиделась – в её глазах стоял такой страх за меня, что все мои доводы застревали в горле.
Пациентов у Ниты тоже было немного: крестьянам и горожанам просто некогда болеть.
В общем, практики у меня так и не случилось.
Не знаю, к добру ли? Возможно, Высшие силы таким образом меня оберегали?
– Дочь, – голос отца застал меня врасплох перед самым уходом. Ужин подошёл к концу, и народ уже разбредался по своим комнатам.
– Да, папенька? – я остановилась рядом и вежливо кивнула, пытаясь унять внезапно участившееся сердцебиение.
– Готовься к отъезду, через два дня отбываем, – в его голосе звучала привычная властность.
– Но ведь ещё есть время, – удивилась я. Почти неделя в запасе.
– Мне нужно срочно в столицу. Потому поедешь со мной и моими людьми.
Я молча кивнула, не смея возражать, и поспешила к себе. В голове роились мысли о предстоящих переменах. Будет ли мне лучше в столице? Там больше возможностей, больше свободы… или больше опасностей? В любом случае, выбора у меня нет. Остаётся только надеяться, что эта дорога приведёт меня к лучшей судьбе, а не на костёр.