Майк исполнил свое обещание. По стечению обстоятельств окончив второй университет по направлению англистики, я, особо не готовясь, выиграла стипендию на проведение педагогического исследования в Германии. В преддипломной суете я просто отправила документы на конкурс, проводимый правительством Германии, и успешно забыла об этом. Каково же было мое удивление, когда через полгода, в августе, по почте вдруг пришел ответ, что в ноябре, как раз после всеобщей немецкой пивной эйфории Октоберфеста, я смогу начать свой проект в блистательном баварском Мюнхене!
Работать и проводить исследования мне предстояло в средневековом замке XV века, окруженном четырьмя угловыми башнями и оборонительным рвом. За свою многовековую историю замок сменил много благородных владельцев, служил предметом горячих споров, превращался в монастырскую больницу и даже дом престарелых, но при этом всегда стабильно едва сводил концы с концами, пока один из членов городского совета Мюнхена не определил его судьбу окончательно: была разработана концепция его устойчивого развития и использования. Споры о том, откуда на самом деле пошло его название и что оно точно означает, не прекратились по сей день, и доподлинно неизвестно, произошло ли название замка от слова «кровотечение» или от слова «цветение» на средневерхненемецком языке, сильно спутавшимся в те далекие времена со старобаварским говором. А может быть, все объяснялось еще проще, и название замка было связано с его потерявшимся в недрах истории первым владельцем голубых кровей? Но как бы там ни было, многострадальный замок приютил в своих крепких каменных стенах, обрамленных вечными деревянными балками, международную юношескую организацию, которая за семьдесят лет своего существования стала мировым центром детской и юношеской литературы.
К несокрушимому замку нежно прислонилось бочком, как спящая кошка к печке зимой, милое романтическое лебединое озеро, замерзшее и покрывшееся льдом как раз к моему приезду в ноябре, что давало мне прекрасный шанс обновить репертуар моих велосипедных трюков на льду на фоне этого средневекового величия, запертого в камне.
Массивный замок, погруженный в летаргический зимний сон спального района Мюнхена, ласково и приветливо встретил меня расслабленной международной атмосферой: первые знакомства и за́мковые разговоры с коллегами, спокойная работа над проектом под крепкий кофе, компьютер с бесплатным интернетом, неспешный корпоративный обед в ресторане у подмерзшей воды, много книг и свободного времени. Всего этого мне так недоставало в Москве, что я, как в омут, бросилась в прогулки, пешком и на велосипеде, по респектабельному благообразному провинциальному Мюнхену, скованному зимней прохладой, открывающемуся не каждому, а лишь «своим», тем, кто держится скромно, но с достоинством.
Все это составляло удивительный контраст в сравнении с моей стремительно закрученной московской спиралью жизнью. Мюнхен, разрезанный руслом прозрачного Изара на две части, я обошла и объехала вдоль и поперек уже за две недели; мне хотелось собрать его в себе воедино, как мозаичную картинку, разбросанную резвящимся ребенком. Мне хотелось втянуть, вобрать в себя атмосферу этого вольного города, вдохнуть его ноябрьскую строгость и выпить его хмельной дурман без остатка. Мюнхен окутал меня зимним ароматом спасительных теплых сосисок в тесте, которые я заглатывала каждый вечер, желая познать новое для меня чувство свободы, избавиться от зябкой сырости, которой пронизана каждая улочка города, и убежать от влаги, пробиравшей меня до костей.
Покорив центральную часть города, утонув в снежной перине ботанического сада, испытав прочность льда городских озер, прудов и ручейков, я с привычным московским размахом принялась было за поглощение окрестностей. Как вдруг меня выхватил из этой круговерти, которую я начала уже выстраивать по известному образу и подобию, голос бойкой Кристы, моего ангела-хранителя и координатора международных программ.
– Юлия, через неделю у нас Рождество. Ты поедешь домой на каникулы? – осторожно поинтересовалась Криста, возвращая меня в мечтательно-тягучую спокойную мюнхенскую реальность.
Я совсем не понимала, зачем мне в декабре возвращаться на две недели в слякотную Москву, да еще и на католическое Рождество. В этом было не больше смысла, чем если бы мне предложили в качестве вознаграждения за отличный отдых вернуться на суматошную работу. Криста пыталась объяснить мне, что в Мюнхене будет тихо, спокойно и безлюдно уже 24 декабря. Я искренне не понимала, о чем она говорит: Мюнхен и в ноябре уже был тих, спокоен и безлюден.
– Юлия, здесь, в замке, все будет закрыто, – бойкая Криста перешла от тонких намеков к реальности.
Майк вызвался спасти мое Рождество. Он пригласил меня на неделю к себе в Бонн. Мобильных телефонов тогда еще не было, и мне показалось странным, что он не написал мне своей адрес. Все эти годы я отправляла письма на его почтовый ящик до востребования. Мы должны были встретиться после 12 лет романтической переписки на вокзале Бонна у первого вагона.