Иван Бездомный (настоящее имя Иван Николаевич Понырёв) – персонаж романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Известный поэт, превратившийся в профессора, сотрудника института истории и философии.
Описание внешности Ивана Бездомного или Ивана Николаевича Понырева дано в семи главах: 1-й («Никогда не разговаривайте с неизвестными»), 4-й («Погоня»), 5-й («Дело было в Грибоедове»), 6-й («Шизофрения, как и было сказано»), 8-й («Поединок между профессором и поэтом»), 13-й («Явление героя»), 30-й («Пора! Пора!»).
Анализ описания героя представлен в статьях «Иван Бездомный» на страницах «Михаил Булгков. Жизнь и творчество», Булгаковской энциклопедии и в Википедии.
Наименование персонажа
Мы полагаем, что имя, отчество и фамилия даны автором персонажу не случайно, а несут существенную информацию о нем.
Иван – (от древнееврейского) милость Божия.
Персонаж предстает одаренным молодым поэтом. Ему всего двадцать три года, а он уже известный и известнейший поэт, благодаря изобразительной силе его таланта. Вот этот поэтический дар можно рассматривать как «милость Божью».
«Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича – изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать…» (Глава 1 «Никогда не разговаривайте с неизвестными»)
«Тут все увидели, что это – никакое не привидение, а Иван Николаевич Бездомный – известнейший поэт». (Глава 5 «Было дело в Грибоедове»)
«– Вот, доктор, – почему-то таинственным шепотом заговорил Рюхин, пугливо оглядываясь на Ивана Николаевича, – известный поэт Иван Бездомный…» (Глава 6 «Шизофрения, как и было сказано»)
Демонтрацией известности поэта являлась публикацие его портрета и стихов в «Литературной газете».
«…иностранец вытащил из кармана вчерашний номер «Литературной газеты», и Иван Николаевич увидел на первой же странице свое изображение, а под ним свои собственные стихи. Но вчера еще радовавшее доказательство славы и популярности на этот раз ничуть не обрадовало поэта». (Глава 1 «Никогда не разговаривайте с неизвестными»)
Иван Николаевич полагал, что сила художественного слова зависит от веры в то, о чем пишет поэт. С чем согласился и поэт Александр Рюхин.
«Какой вздор! Не обманывай-то хоть сам себя. Никогда слава не придет к тому, кто сочиняет дурные стихи. Отчего они дурные? Правду, правду сказал! – безжалостно обращался к самому себе Рюхин, – не верю я ни во что из того, что пишу!..» (Глава 6 «Шизофрения, как и было сказано»)
Даже прекратив писать стихи и став ученый, Иван Николаевич, видимо, сохранил «милость Божью», потому что спустя семь или более лет он уже «сотрудник института истории и философии, профессор Иван Николаевич Понырев». (Эпилог) За столь короткое время он смог закончить вуз и даже защитить диссертацию. И это при том что в разговоре с редактором Михаилом Берлиозом поэт показывал свое невежество.
«Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича – изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать… <…>
Поэт, для которого все, сообщаемое редактором, являлось новостью…» (Глава 1 «Никогда не разговаривайте с неизвестными»)
Малообразованность Ивана Николаевича подтвердил позже бывший историк, с чем поэт согласился.
«Ну вы, конечно, человек девственный, – тут гость опять извинился, – <…> Впрочем, вы… вы меня опять-таки извините, ведь, я не ошибаюсь, вы человек невежественный?
– Бесспорно, – согласился неузнаваемый Иван». (Глава 13 «Явление героя»)
Николай – (от греческого) победитель народов.
Имя Николай может содержать как иронию, так и указывать на результаты реализации таланта Ивана Николаевича. В двадцать три года он уже известный поэт. В тридцать лет он уже профессор. Тем не менее, поэту не удалось задержать Воланда на Патриарших прудах. Более того, Бездомный оказался в психиатрической клинике профессора Стравинского.
Фамилия Бездомного может отсылать к словам Иисуса о торговцах в храме: «дом Мой домом молитвы наречётся» – ведь Бездомный атеист, он не посещает храма, то есть дома Божьего. (Лилит Мазикина)
Литературный псевдоним «Бездомный» имеет несколько значений, среди которых преобладает отсутствие дома, семьи и как следствие – бродяжничество, неприкаянность.
1. не имеющий крова, приюта ◆ Сирые и бездомные, все находят приют в королевском дворце. Л. А. Чарская, «Три слезинки королевны», 1912 г. [НКРЯ] ◆ Правда, взамен он снимал с него уличное звание бездомного бродяги, наделяя его достоинством работающего человека, облекая в чёрные брюки и матросский воротник. Валентина Осеева, «Динка», 1959 г. [НКРЯ]
2. устар. не имеющий семьи, хозяйства; одинокий ◆ Отсутствует пример употребления (см. рекомендации).
3. лишённый своего жилья, семьи ◆ Бездомный сирота. ◆ Бездомный изгнанник. ◆ Аннушка прилетела в Читу на тройные похороны и вдруг узнала, что осталась не только сиротой, но и бездомной: в квартиру уже вселялись другие… Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, «Посмотри в глаза чудовищ», 1996 г. [НКРЯ]
4. не имеющий хозяина (о животных) ◆ Он был страшный, драный и, вероятно, голодный, как бездомная городская собака. Александр Дудоладов, «О бережном отношении к книге», 1990 г. // «Трамвай» [НКРЯ] ◆ Он подбирает выпавших из гнезда птенцов, дает приют бездомным собакам и кошкам. Б. Акунин, «Чайка», 2000 г. // «Новый Мир» [НКРЯ]
5. субстантивир. тот, кто не имеет дома, жилища, пристанища ◆ Ночью парк ― пристанище всевозможной шпаны, наркоманов и бездомных. Андрей Ростовский, «Русский синдикат», 2000 г. [НКРЯ] ◆ После подготовки из грязных, пьяных и вонючих бездомных получались вполне приличные люди. Андрей Ростовский, «По законам волчьей стаи», 2000 г.
При том, что квартира у Ивана Николаевича была, в которой он проживал, но, видимо, для его души не было пристанища.
«– А на квартиру к себе не заедете? – быстро спросил Стравинский.
– Да некогда тут заезжать! Пока я по квартирам буду разъезжать, он улизнет!» (Глава 8 «Поединок между профессором и поэтом»)
Иванушка
В психиатрической клинике Иван Николаевич превращается в Иванушку10. Одним из главных героев русской народной сказки был Иванушка-дурачок. Имя Иванушка – уменьшительно-ласкательная форма самого распространенного в старину русского мужского имени Иван.
Иванушка-дурачок – младший, обычно третий, сын в крестьянской семье. В отличие от старших братьев, он очень доверчив, бесхитростен, порою ленив и как будто глуповат. Однако это только в начале. Сказочный сюжет строится так, что Иванушке предстоит пройти испытания на храбрость (победить злые силы) или на доброту (отдать последнее тому, кто в беде), на честность (выполнить данную клятву, не взять чужого) или на сообразительность. Из всех этих испытаний Иванушка выходит победителем. Не требуя для себя ничего, в конце сказки он за свою доброту и бескорыстие получает царскую дочь в жены и полцарства в придачу.
Черты персонажа Бездомного соответствуют признакам Иванушки-дурачка из русских сказок. Поэт доверчив11 и необразован (глуповат)12, но храбр. Иван Николаевич пытался в главе 4-й («Погоня») задержать Воладна, которого заподозрил в причастности к гибели редактора Берлиоза. Наконец, Иванушка честен. Он дал слово мастеру больше не писать стишков13 и свою клятву сдержал. Через несколько лет мы видим его в Эпилоге профессором в институте истории и философии.
После встреч и бесед с Воландом на Патриарших прудах и мастером в психиатрической клинике поэт Бездомный превращается в профессора Понырева. Слово «поныри» является одним из произношений греческого слова, которое может произноситься и как «фонарь» – светильник, свет, факел. В иврите же это будет означать уже фразу – здесь светился, здесь светильник мой, поворачивается свет мне, т.е. небесный фонарь или Луна.
Понырев
Фонарь, Поныри
фона́рь род. П. –я́, укр. Фона́р, др.-русск. Фонарь (I Соф. Летоп. Под 1319 г., 215, Домостр. К. 54 и сл., Заб. 131 и сл., Триф. Короб., 1584 г., 107 и др.). Из ср.-греч. Φανάρι(ο)ν, нов.-греч. Φανάρι – то же от греч. φΒ̄νός «светильник, свет, факел»; см. Корш, AfslPh 9, 499; Фасмер, Гр.-сл. Эт. 215; Бернекер I, 280.
по наар // фо нар (иврит) = «здесь светился»
Фонарь / pho nari (иврит) – «здесь ++ светильник мой, свеча мне»
Понэ арии // фона арь (иврит) – «поворачивается, обращается ++ свет мне» небесный фонарь – Луна, месяц
Таким образом, Иван Николаевич совершил превращение сначала из поэта бездомного и неприкаянного в героя русских сказок «Иванушку-дурачка», а затем в профессора, т.е. он стал фонарем, который светит, т.е. дает «свет знаний».
Описание персонажа
Поэт Бездомный предстает плечистым, рыжеватым, вихрастым молодым человеком двадцати трех лет с бойкими зелеными глазами14. Курит «Нашу марку». Разговаривает сиплым голосом.
Сиплый – характеризующийся лёгким шипением и присвистыванием (о голосе, звуках чего-либо) (сиплый – Викисловарь)
«– Пиво есть? – сиплым голосом осведомился Бездомный».
В романе только единожды дана оценка такому тембру голоса – преступный. Если природный тембр Маргариты был низкий со срывами, то после крема Азазелло и превращения в ведьму, ее голос стал сиплым. Правда, возникновение осиплости было прикрыто другой причиной – появлением из-за ветра.
«– Не бойся, не бойся, маленький, – сказала Маргарита, стараясь смягчить свой осипший на ветру, преступный голос…» (Глава 21 «Полет»).
Хотя профессор черной магии сразу не понравился поэту Бездомному 15, тем не менее, это не помешало Ивану Николаевичу выкурить с Воландом по папиросе «Наша марка»16, что подтвердило, что они «одной марки»17. К тому же у них схожие взгляды на личность Иисуса и «плохие» тембры голосов.
При задержании в ресторане Грибоедов глаза у него были мутные, и судорога исказила его лицо. В больнице его взгляд снова стал ясным.
На Патриарших прудах он появился в заломленной на затылок клетчатой кепке, ковбойке, жеваных белых брюках и черных тапочках.
После купания в Москва-реке он надел полосатые белые кальсоны и рваную белую толстовку, остался босым.
В больнице его переодели в рубашку, кальсоны, носки и пижаму из пунцовой байки (красного цвета).
Иван Бездомный малообразован.
Профессор Андрей Кураев так описывает образовательный уровень Бездомного: «Ивану было 23 года. Значит, он родился в канун мировой войны, в школу до революции пойти не успел. Школьный его возраст приходился на годы революции, гражданской войны и разрухи. Всё его образование – начально-советское, <…> когда советская система образования ещё не сложилась, а классическая система была уже разрушена. Что с историей Иванушка был знаком плохо, показывает то, что вполне расхожие речи Берлиоза про древних богов и их взаимное сходство Иван слушает как совершеннейшее откровение. <…> Он не читал Евангелия и впервые пробует это делать в психбольнице. <…> Про композитора Берлиоза он не слыхал. О шизофрении ему предстоит получить первую информацию уже в психушке. <…> С «Фаустом» (будь то Гёте, будь то Гуно) не знаком, <…> «Илиаду» <…> не узнаёт и не понимает. И раз уж он был намерен Канта послать в Соловки, то ничего Иванушка не знал ни о времени жизни Канта, ни о его национальности, ни о его философии. Иностранных языков не знает»18.
Роль в сюжете
Редактор толстого художественного журнала Михаил Берлиоз заказал поэту Ивану Бездомному написать большую антирелигиозную поэму для очередной книжки журнала. В поэме Иисус предстал совершенно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж. Редактор же настаивал, что Иисуса как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф. А вот Воланд был частично согласен со взглядом поэта. И как видок показал литераторам суд над Иешуа Га-Ноцри и оглашение приговора. Это представление станет первым «уроком» Воланда как учителя преподанного Ивану Бездомному как ученику.
По мнению филолога А.А.Фомина, то что Воланд и Иван Бездомный выкурили папиросы «Наша марка», указывает что они стали одного поля ягодами.
Тем не менее, в тот момент оба литератора все равно остались атеистами и тогда Воланд представил «седьмое доказательство» существования бога. Если дьявол есть, то и бог существует. Трагическая смерть Михаила Берлиоза произвела большое впечатление на Ивана Бездомного. Хотя поэту казалось, что это он преследует Воланда, в действительности черный маг преследовал Ивана Бездомного на всем пути его следования.
В психиатрической клинике профессора Стравинского поэт познакомился с мастером, который поведал с кем Иван Бездомный встретился на Патриарших прудах. Но учителем мастер не стал, а пожелавшего продолжения поэта мастер отфутболил Воланду. Во сне Иван Бездомный увидел желаемое продолжение истории – казнь на Лысой горе. Перед этим поэт слышал «бас консультанта». Поэтому, можно предположить, что Воланд продолжил обучение ученика.
Перед путешествием в последний приют мастер и Маргарита заглянули к Ивану Бездомному и мастер даже назвал его своим учеником. Однако, как видно из романа, учителем мастер для поэта не был, самозванец. А реальным учителем пытался стать Воланд. Он показал Ивану Бездомному две сцены – суда и казни. Но учеником Воланда Иван Бездомный так и не стал, благодаря лечению профессора Стравинского.
«Ивану Николаевичу все известно, он все знает и понимает. Он знает, что в молодости он стал жертвой преступных гипнотизеров, лечился после этого и вылечился». (Эпилог)
Да, раз в год во время весеннего праздничного полнолуния Воланд пытается проникнуть во сны профессора Понырева, но безуспешно.
«Будит ученого и доводит его до жалкого крика в ночь полнолуния одно и то же. Он видит неестественного безносого палача, который, подпрыгнув и как-то ухнув голосом, колет копьем в сердце привязанного к столбу и потерявшего разум Гестаса». (Эпилог)
Но после укола жены Николай Иванович умиротворяется.
«Поэтому и лежит перед нею на скатерти под лампой заранее приготовленный шприц в спирту и ампула с жидкостью густого чайного цвета. <…>
Иван Николаевич теперь будет спать до утра со счастливым лицом…» (Эпилог)
Таким образом, попытка Воланда сделать из поэта второго мастера не удалась. Иван Николаевич вылечился, благодаря профессору Стравинскому, и сам стал профессором, Иваном Николаевичем Поныревым.
Самозванство
По этому признаку мастер как самозваный учитель Ивана Бездомного имеет общее с Левием Матвеем как самозваным учеником Иешуа Га-Ноцри и Воландом как самозваным дьяволом.
Есть ученик, а кто учитель?
Или как заставить поверить в свою картину мира?
1. Мастер как подставной учитель.
Можно ли отношения между мастером и Иванушкой Бездомным рассматривать как отношение учитель – ученик? С первого взгляда с этим можно было бы согласиться, ведь именно так мастер дважды именовал своего соседа по психиатрической клинике.
В первый раз такое обращение встречается перед расставанием персонажей в главе 30-й («Пора! Пора!»):
«– Прощай, ученик, – чуть слышно сказал мастер и стал таять в воздухе. Он исчез, с ним вместе исчезла и Маргарита».
В тот раз мастер дал ученику совет написать продолжение о Понтии Пилате:
«Иванушка просветлел и сказал:
– Это хорошо, что вы сюда залетели. Я ведь слово свое сдержу, стишков больше писать не буду. Меня другое теперь интересует, – Иванушка улыбнулся и безумными глазами поглядел куда-то мимо мастера, – я другое хочу написать. Я тут пока лежал, знаете ли, очень многое понял.
Мастер взволновался от этих слов и заговорил, присаживаясь на край Иванушкиной постели:
– А вот это хорошо, это хорошо. Вы о нем продолжение напишите!»
Во второй раз мастер называет своим учеником уже профессора Понырева в его сне, который повторялся у Ивана Николаевича каждый год во время весеннего праздничного полнолуния.
«Тогда в (лунном – А.Я.) потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека. Иван Николаевич сразу узнает его. Это – номер сто восемнадцатый, его ночной гость. Иван Николаевич во сне протягивает к нему руки и жадно спрашивает:
– Так, стало быть, этим и кончилось?
– Этим и кончилось, мой ученик, – отвечает номер сто восемнадцатый, а женщина подходит к Ивану и говорит:
– Конечно, этим. Все кончилось и все кончается… И я вас поцелую в лоб, и все у вас будет так, как надо.
Она наклоняется к Ивану и целует его в лоб, и Иван тянется к ней и всматривается в ее глаза, но она отступает, отступает и уходит вместе со своим спутником к луне».
Однако, учеником является тот, кто обучается чему-либо под руководством наставника. Состоялось ли хоть одно занятие мастера с Иванушкой Бездомным, из которого поэт мог бы почерпнуть какие-то знания? Нет, это наглядно видно в главе 13-й «Явление героя». Тогда, может быть, мастер передал соседу свой роман о Понтии Пилате, и, разбираясь в нем, Иван самостоятельно постигал мастерство «угадывания»?19 Опять нет. Мастер в первый раз сжег роман за полгода до встречи с Бездомным. Когда же Воланд вернул произведение автору, то роман не прожил даже одного дня. Вечером Азазелло выполнил поручение мессира, забрал мастера и Маргариту и сжег квартиру, а с ней в том числе и восстановленный роман. Так что, когда мастер прощался с Иванушкой в клинике для душевнобольных, произведения снова не было.
Таким образом, мастер ни самостоятельно не обучал Ивана Бездомного, не передавал соседу свой роман, учась по которому бывший поэт мог бы овладеть новыми знаниями и навыками. Вот и получается, что мастер самовольно, т.е. безосновательно, провозгласил себя наставником, а Ивана Николаевича своим учеником.
Тем не менее, такое впечатление о существовании отношения учитель – ученик сразу возникает у читателя, ибо располагается на авансцене и никем не отрицается. Ни Иванушка Бездомный, ни профессор Понырев не возражали, чтобы мастер их так называл. Однако, как мы выяснили, такое впечатление будет обманчивым. Посмотрим тогда, что же находится в глубине сцены.
2. Воланд как реальный учитель.
Теперь посмотрим на Воланда, мог ли он быть наставником Ивана Бездомного. Черный маг сразу уже в 1-й главе («Никогда не разговаривайте с неизвестными») изложил двум литераторам на Патриарших прудах свои взгляды. Миром управляет Бог20, кроме того, существовал Иисус21 и существует дьявол22. Во 2-й главе («Понтий Пилат») Воланд сделал Ивана Бездомного своего рода очевидцем событий в Ершалаиме 14 нисана: допроса прокуратором Иешуа и оглашения Понтием Пилатом приговора. И в подтверждение своей правоты черный маг привел в 3-й главе еще «седьмое доказательство».
Будут ли речи Воланда и его рассказ передачей знаний для Ивана Бездомного? Да, так как поэт полностью поверил в их правдивость23. А подкрепил Ивана Бездомного в уверенности, что все было так, как поведал Воланд, мастер восклицанием, что он все из рассказа Воланда угадал в своем романе о Понтии Пилате24.
Далее, в клинике для душевнобольных Бездомный видит во сне казнь Иешуа Га-Ноцри. Правда, перед сном, еще находясь в полудреме, поэт слышит голос, похожий на голос Воланда, и видит, как проходит Бегемот25. С одной стороны, конечно же, можно сказать, что во сне всякое может присниться, и поэтому содержанию снов нельзя верить. Но, с другой стороны, Степан Лиходеев увидел как в зеркале, висевшем в передней, проходили персонажи, которые потом материализовались в его спальне. Поэтому вполне можно предположить по аналогии, что нечистая сила может не только двигаться в зеркалах, но и во снах. А это может указывать, что Воланд вторгся в сны Иванушки Бездомного и продолжил повествование ему теперь уже новой сцены – казни Иешуа Га-Ноцри.
А вот о содержании третьей и четвертой сцен – убийстве Иуды и погребении Иешуа – Иванушка Бездомный не знал, т.к. их он не видел ни во сне, ни из чтения Маргаритой глав восстановленной рукописи. Став профессором Поныревым, он видел только конец романа, показанный в Эпилоге:
«От постели к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться.
– Боги, боги, – говорит, обращая надменное лицо к своему спутнику, тот человек в плаще, – какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи, – тут лицо из надменного превращается в умоляющее, – ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было?
– Ну, конечно не было, – отвечает хриплым голосом спутник, – тебе это померещилось.
– И ты можешь поклясться в этом? – заискивающе просит человек в плаще.
– Клянусь, – отвечает спутник, и глаза его почему-то улыбаются.
– Больше мне ничего не нужно! – сорванным голосом вскрикивает человек в плаще и поднимается все выше к луне, увлекая своего спутника. За ними идет спокойный и величественный гигантский остроухий пес».
Поэтому если профессор Понырев последует совету мастера: «Вы о нем продолжение напишите!», то сам сможет «угадать» содержание промежуточных глав сожженного романа, так же как до этого он лицезрел казнь Иешуа Га-Ноцри.
3. Зачем нужен ученик?
Воланд в романе «Мастер и Маргарита» продолжает традицию изображения дьявола в литературе, представленную сначала сатаной в Книге Иова, а затем Мефистофелем в «Фаусте» фон Гете. Дьявол всегда с помощью лжи и обмана стремится завладеть людскими душами. Установление атеистического общества в стране Советов Воланда не устраивает. Ведь вместе с утверждением взгляда о небытии Бога и Иисуса, предают отрицанию и дьявола26. А Воланд бы хотел, чтобы не только верили в существование дьявола, но и среди людей утвердилась картина, желаемая для сатаны.
В мире есть Бог, который всем управляет с помощью двух ведомств27. Одно возглавляет Воланд, и другое Иешуа. Причем и это важно, они равны между собой28. Иисус должен восприниматься как Иешуа, который никогда не считал себя Сыном Божьим29 и не воскресал после смерти.
Представляя Ивану Бездомному доказательство верности такого взгляда, Воланд совершает это не бесцельно, а желая убедить поэта, что тот образ Иисуса, как действительно жившего человека, который поэт изобразил в поэме30, подтверждается свидетельством очевидца, коим является Воланд. И тем превратить Ивана Николаевича в своего апологета, который будет защищать такую «прелестную» картину мира. Причем Воланд как бы уходит на второй план, а на первый выступает мастер, который провозглашает Ивана своим учеником и, следовательно, продолжателем.
В Эпилоге, хотя повествователь бодро заявляет: «Ивану Николаевичу все известно, он все знает и понимает. Он знает, что в молодости он стал жертвой преступных гипнотизеров, лечился после этого и вылечился». Однако, Понырев, будучи абсолютным невеждой31, за каких-то семь лет показал феноменальные результаты32. Он окончил вуз и стал не простым сотрудником института истории и философии, а целым профессором! Такое благоприятствование уже было показано в романе «Мастер и Маргарита», и оно сопутствовало мастеру, чтобы он написал роман о Понтии Пилате. Началось же все с выигрыша по облигации, которую мастер достал из корзины с грязным бельем33. А наличие грязи указывает на следы присутствия Воланда34.
Булгаков не уточнил, по каким темам Иван Николаевич защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Но успешная их защита указывает, что предложенные темы были одобрены диссертационными советами и утверждены высшей инстанцией. Нельзя исключить вариант, что, полагая Иешуа и Пилата реальными людьми, жившими в начале нашей эры в Палестине, историк Понырев, во-первых, защищался по этой теме, и, во-вторых, не имел препятствий для научных исследований по этой теме и, конечно же, представления своей точки зрения на лекциях и в научных публикациях. Так изображение Иисуса в образе Иешуа могло получить широкое распространение в стране Советов.
Можно было бы возразить, словами из «Эпилога», что «Ивану Николаевичу все известно, он все знает и понимает. Он знает, что в молодости он стал жертвой преступных гипнотизеров, лечился после этого и вылечился». Но вылечиться Понырев мог от воздействия «гипнотизеров». Однако наказ написать продолжение о Понтии Пилате Бездомный получил не от Воланда, а от мастера. А последний во время написания романа никак не был связан с дьяволом, о чем мастер сам поведал соседу в клинике. Так что ничего не мешало профессору Поныреву исследовать и публиковать научные работы по Ближнему Востоку в античный период. А разве не этого желал бы Воланд?
Вот только запланированному Воландом помешал профессор Стравинский. Сила противовоздействия Александра Николаевича как с помощью гипноза, так и с помощью медикаментов, помогает пациентам избавиться от воздействия Воланда.
Таким образом, мы видим, что Воланд представил иную версию евангельских событий, отличную от принятой в христианстве, и он желал бы распространить ее в СССР. Своими действиями в романе Воланд указывает на свою тождественность и с сатаной из Библии, и с Мефистофелем из «Фауста». Воланд использует обман, чтобы убедить людей в правильности его версии истории. Однако, Воланд Булгакова действует масштабнее своих предшественников. К счастью, коварные замыслы нечистой силы рушатся благодаря противодействию профессора Стравинского.
Справедливость наказания
Иван Бездомный в рамках романа совершил два «преступления».
Первое, когда поэт полагал, что не существует ни бога, ни дьявола.
«– А дьявола тоже нет? – вдруг весело осведомился больной у Ивана Николаевича.
– И дьявола…» (Глава 3 «Седьмое доказательство»)
«– Как же, как же, – отозвался Воланд, – я имел удовольствие встретиться с этим молодым человеком на Патриарших прудах. Он едва самого меня не свел с ума, доказывая мне, что меня нету!» (Глава 24 «Извлечение мастера»)
Но в то же время поэт считал Иисуса реальной исторической личностью, в чем его взгляд сходился со взглядом Воланда. Только Бездомный в поэме представил Иисуса как не привлекающего к себе персонажа.
Тем не менее, показ Воландом суда Понтия Пилата над Иешуа Га-Ноцри не убедил обоих литераторов. Тогда дух зла представил «седьмое доказательство» существования бога, а заодно и дьявола. Изобразив сумасшествие, Воланд подтолкнул Берлиоза к действию, закончившемуся для Михаила Александровича гибелью под колесами трамвая.
«– А я только что сию минуту приехал в Москву, – растерянно ответил профессор, и тут только приятели догадались заглянуть ему как следует в глаза и убедились в том, что левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый – пуст, черен и мертв.
«Вот тебе все и объяснилось! – подумал Берлиоз в смятении, – приехал сумасшедший немец или только что спятил на Патриарших. Вот так история!» <…>
План Берлиоза следует признать правильным: нужно было добежать до ближайшего телефона-автомата и сообщить в бюро иностранцев о том, что вот, мол, приезжий из-за границы консультант сидит на Патриарших прудах в состоянии явно ненормальном. Так вот, необходимо принять меры, а то получается какая-то неприятная чепуха».
Таким образом, чтобы согласиться с оценкой наказания Михаила Берлиоза как справедливой, следует признать отказ в публикации романа мастера и неверие в бога и дьявола как достаточные основания для смерти. С гибелью Берлиоза справедливость восстановлена? Если да, то она должна быть кровожадной богиней, для умиротворения которой без человеческой жертвы не обойтись.
Получается, что оба литератора, Берлиоз и Бездомный, пострадали за свои атеистические убеждения. Подобные взгляды преследовались раньше в Российской империи. В «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» от 15 августа 1845 года за выход из православия была предусмотрена ответственность в виде каторги сроком от восьми до десяти лет. Учитывая последствия для редактора, за такое спустя сто лет, каторга представляется еще гуманным наказанием по сравнению со смертной казнью. А помещение за взгляды в психиатрическую лечебницу будут практиковать в СССР спустя тридцать лет. Поэтому наказание литераторов нельзя назвать ни соразмерным их «преступлениям», ни тем более справедливым. Согласно определению, произведенное «наказание» Михаила Берлиоза и Ивана Бездомного за атеизм и одобрение такой им кары со стороны читателей и литературоведов будет проявлением открытого мракобесия35.
«…цепочку событие-событие можно трактовать не как причина-следствие, а как предлог-действие, где действие является ответом не на предлог, а на ряд событий, где предлог – далеко не самый значимый. Он предлог и есть». (RhiSh)
Хорошо, давайте согласимся, что атеизм литераторов был только предлогом для «наказания» со стороны Воланда.
Тогда Берлиоз мог быть «покаран», лишь за отказ от публикации романа мастера о Понтии Пилате в толстом литературном журнале, редактором которого Михаил Александрович являлся. Получается, что смертная казнь Берлиозу будет «справедливой» за отказ от публикации. А не чрезмерное ли «наказание»? Даже если редактор неправ и роман замечателен, он сам определяет направление журнала (редакционную политику) и не обязан публиковать все, что ему присылают. Да, это может быть огорчительно для авторов, но у каждого редактора есть такое право. Утверждая иное, мы отказываем любому руководителю художественного журнала в свободе выбора и принятии решения, даже если оно и ошибочное.
А что «инкриминируем» Бездомному – дерзость или попытку задержать Воланда?
«– <…> Вы не немец и не профессор! Вы – убийца и шпион! Документы! – яростно крикнул Иван. <…>
Иван почувствовал, что теряется. Задыхаясь, он обратился к регенту:
– Эй, гражданин, помогите задержать преступника! Вы обязаны это сделать!» (Глава 4 «Погоня»)
Получается, что достаточно надерзить или попытаться задержать подозреваемого в правонарушении, чтобы справедливым наказанием стало считаться попадание в психиатрическую клинику? Именно не чрезмерным, а вот максимально справедливым и заслуженным?
Общие черты
Рыжие волосы и зеленые глаза присутствуют у следующие персонажей в романе. Поэта Ивана Бездомного «рыжеватый с бойкими зелеными глазами». У Маргариты Николаевны, которая превратилась в ведьму: зеленые глаза, причем один из них косил как у ведьмы36. Конечно же, у Воланда. Правый глаз которого был пуст, черен и мертв, а левый зеленый и совершенно безумен37. У его слуги Азазелло огненно-рыжие волосы38. Наконец, Гелла на страницах романа предстала рыжей девицей с сияющими (горящими фосфорическими) зелеными и распутными глазами39.
Волчий взгляд
В романе ему дается определение как взгляд «исподлобья», что отличается от распространенного представления, что «волчий взгляд» – это прямой, спокойный, злой и пронзающий взгляд. Таким волчьим, исподлобья, взглядом обладали Понтий Пилат, Левий Матвей, Иван Бездомный и Аннушка.
Странно, но им явно не обладал Воланд, Его взгляд был прямой и пронзающий. «Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый – пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней». (Глава 22 «При свечах») И взгляд Воланда вызывал дрожь в ногах у Маргариты. «“Он изучает меня“, – подумала Маргарита и усилием воли постаралась сдержать дрожь в ногах». (Глава 22 «При свечах») Тем не менее, персонажи пересекавшиеся с ним прямо или косвенно показывают волчьи черты. Одни рычат и воют, лают или тявкают (воют – солист оркестра в ресторане Гребоедова, Бегемот, Анна Ричардовна, Николай Иванович, Фагот, Гелла; рычат – Григорий Римский, мастер, Азазелло; тявкает – Бегемот). Другие смотрят волчьим взглядом (Иван Бездомный, Аннушка). У третьих возникает волчий аппетит (Маргарита).
Первым волчьим, исподлобья, взглядом обладал Понтий Пилат.
«Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестанта, и в этих глазах уже не было мути, в них появились всем знакомые искры». (Глава 2 «Понтий Пилат»)
«Афранию показалось, что на него глядят четыре глаза – собачьи и волчьи». (Глава 26 «Погребение»)
Вторым показал волчий взгляд Иван Бездомный. После встречи с профессором черной магии поэт видимо приобрел черту смотреть исподлобья, что и продемонстрировал в психиатрической клинике.
«Иван затуманился, поглядел исподлобья и сказал:» (Глава 8 «Поединок между профессором и поэтом»)
Третьим волчий взгляд мы видим у Левия Матвея.
«Пришедший человек, лет под сорок, был черен, оборван, покрыт засохшей грязью, смотрел по-волчьи, исподлобья». (Глава 26 «Погребение»)
«– Я к тебе, дух зла и повелитель теней, – ответил вошедший, исподлобья недружелюбно глядя на Воланда». (Глава 29 «Судьба мастера и Маргариты определена»)
Наконец, четвертой, волчий взгляд обнаруживаем у Аннушки после находки золотой подковки с алмазами, которую Воланд подарил Маргарите.
«Аннушка к самым глазам подносила драгоценность, и глаза эти горели совершенно волчьим огнем». (Глава 24 «Извлечение мастера»)
Потереть руки
Этот жест показывали в романе пятеро персонажей.
Сначала Понтий Пилат, причем делал это четырежды: глава 2 «Понтий Пилат», глава 25 «Как прокуратор пытался спасти Иуду», глава 26 «Погребение», глава 32 («Прощение и вечный приют»)
«– Ненавистный город, – вдруг почему-то пробормотал прокуратор и передернул плечами, как будто озяб, а руки потер, как бы обмывая их…» (Глава 2 «Понтий Пилат»)
«– Не будь ревнив, – оскалясь, ответил Пилат и потер руки…» (Глава 26 «Погребение»)
Затем Иван Бездомный в главе 11 «Раздвоение Ивана»: «Лишь только он получил от толстой фельдшерицы, которую звали Прасковьей Федоровной, огрызок карандаша и бумагу, он деловито потер руки и торопливо пристроился к столику».
Далее Жорж Бенгальский в главе 12 «Черная магия и ее разоблачение»: «Стараясь покрепче овладеть собой, он по привычке потер руки…»
Потом конферансье в главе 15 «Сон Никанора Ивановича»: «Артист подошел к будке и потер руки».
И, наконец, Коровьев в главе 31 «На Воробьевых годах»: «– А дай-кось я попробую по старой памяти, – сказал Коровьев, потер руки, подул на пальцы».