Была у Фетиды и Афродиты ещё одна подружка. Одноклассница. Которую звали точно также.
Но только она не шла. Ибо стойко и непокобелимо хранила верность своему парню. Который постоянно звонил ей из мужского монастыря Кармелитов, уверяя свою «Татьяну Ларину», что вот-вот вернётся:
– Потерпи!
И щедро воздаст ей за все её муки нетерпеливого ожидания.
– По заднице! Если хоть что-то узнаю про твои похождения «на лево» от своих друзей. Дельфы – городок маленький. А друзей – много. Так что, смотри!
И как только Гиппомен вышел на свободу и поехал к ней… Её чуткая задница запылала в предвкушении. Ведь уже было – за что. Аталанта и хотела с ним встречи и… уже сжималась. Прекрасно понимая от своих уже сидевших (вокруг неё) подруг, что именно он имел ввиду. Уже привыкнув иметь – ввиду ограниченного контингента – какого-нибудь Козла опущения. И непременно её накажет.
– И не раз! – голосили бабы. Опуская её в беседе.
Но ради него, долгожданного, она готова была уже на любые жертвы. Не девушка, мечта!
Онегина. По дороге Гиппомен решил кого-то ради неё ограбить, чтобы не ехать к своей мечте с пустыми руками. И ему было чем её реально вознаграждать. После того, как в спальне…
Ведь Аталанта уже знала, что расскажет ему всю-всю правду! А там, будь что будет…
Закрывала она глаза ладонями. От картин, нарисованных у неё в воображении своими более опытными (в таких делах) подругами. Но она не умела лгать. Тем более – ему!
Пока Гиппомен в это самое время привязывал к стулу свою жертву и затем его избивал. Выпытывая: «Где именно ты спрятал свои сокровища?» Которыми он уже сверкал в её глазах. Лучами счастья! И когда получил желаемое…
Был тут же пойман «по горячим следам». На теле жертвы. Прямо в поезде. Его снова закрыли в монастырь и дали ещё больший срок. Уверяя Аталанту по телефону, что всё это он делал исключительно ради неё:
– Любимой!
Так что Фетида и Афродита, да и Пандора, до которой я всё никак не доберусь, в один голос наперебой уговаривали Аталанту перестать уже его бояться.
– То есть? – спрашивала та, внутренне сокращаясь. Чуя подвох. Именно этим местом. Которое уже успело расслабиться и не желало вновь собирать «секретные материалы», ухудшающие карму её кормы.
– То есть найди себе нормального парня! – голосили они. – Более непоседливого!
– Но – зачем? – не понимала она.
Ведь она уже столько лет его ждала. И уже привыкла за три предыдущих года только ждать и надеяться на всё самое-самое лучшее. И светлое. И делать ему постоянные подношения: «подгоны» в монастырь. То сапоги купить на чужую ногу, то ещё кому чего. Ведь он уверял её по телефону, что он вовсе не чёрт, как смеялись над ней подружки, а они там и вправду между собой обмениваются.
– Давай, я пришлю всё-всё, что тебе нужно. Но – именно тебе.
– Но мне же нужно думать ещё и о других! – возражал Гиппомен. – Чтобы все тут меня уважали.
И Аталанта шла ему на уступки. И – на почту. Чувствуя огромную социальную ответственность. Перед этим недотёпой. Хотя и – невероятно крутым! Как ей казалось. Ведь Гиппомен постоянно угрожал ей по телефону, что как только выйдет («Если вообще выйдет», – смеялись над ней подружки), то непременно зарежет и её и того, с кем она начнёт ему изменять. Мне, мол, уже терять нечего. Тогда. Мы оба – в твоих руках! И лишь подчёркивал свою зависимость от её подгонов, без которых ему в мужском монастыре будет так тяжко… Давя на слезу. Трепетно и нежно культивируя в ней «Чувство Собственной Важности».
Но Аталанта не читала Кастанеду и ещё не знала о том, что это плохо.
– Для тебя же самой! – уверял её Ганеша. Советуя его почитать. Как почитал он его и сам. Хотя, открывал редко. В этом хламе для себя что-то новое. В основном, для других.
Тем более что Аталанта, и вправду, могла ему помочь. И помогала. Ведь, как человек ответственный, она работала секретарём-референтом в серьезной организации. И её прямой начальник, глава асфальтового завода, как чуткий армянин, очень быстро проникся к этой трогательной истории с её парнем, тронувшей его до глубины души. И тоже захотел ему хоть чем-то помочь. Которой Аталанта, расчувствовавшись, просто не могла с ним однажды не поделиться. Как только её босс начал к ней откровенно приставать. Заявив ему, что у неё уже есть парень:
– И очень, очень крутой! Правда, он пока что сидит, но вот-вот выйдет. И тогда!..
И тот, безусловно, проникся. Навёл о Гиппомене кой-какие справки, как только тот опять сел. И тут же захотел оказать своей подопечной хоть какую-то посильную помощь.
«Но – какую? – ломал он голову. – Разве что только снова предложить ей свои сексуальные услуги? – размышлял Гилей. – Ну, хотя бы ради того, чтобы у неё не возникло искушения найти себе другого парня. И спровоцировать конфликт! С летальным – в облаках – исходом. Или просто начнёт иногда изменять Гиппомену. С первым встречным. Затем – со вторым, третьим… То есть – пойдёт по рукам! Как потом парню в глаза смотреть?»
Аталанта, конечно же, постоянно отказывалась от его услуг, скромно улыбаясь.
Но тот её уже и не спрашивал. Просто заваливал её прямо на её же рабочий стол и делал своё благородное дело. Оказывая услугу и ей и её парню. Как мужик – мужику! Чувствуя невероятный наплыв солидарности, полностью удовлетворяя её потребность в сексе. С чистой совестью! Предотвратив конфликт.
Тем более что он делал это – вновь и вновь – даже не специально, а просто не имея возможности устоять перед искушением (помочь бедняжке), постоянно видя у себя перед носом её невероятно большую грудь. И милое глуповатое, с виду, личико простодушной доверчивой девушки. Но при этом очень умной, расторопной и весьма симпатичной секретарши в деловом костюме. Лишь подчеркивавшим её формы!
Именно его секретарши. На которую во всём можно положиться. Буквально. Как в делах, так и… Особенно – когда ты уже смертельно по ней соскучился! Шантажируя Аталанту не просто выгнать с работы, но сделать так, что она, в противном случае (став противной!), ни в одну контору в Дельфах никогда уже не сможет устроиться секретаршей.
И Аталанта не могла ему не верить. И…
– А куда деваться? – спрашивала она Фетиду. – Ведь Гилей обладает в Дельфах просто колоссальным влиянием. Так как делится откатами со всеми местными чиновниками. И имеет с ними ещё несколько совместных проектов: магазинов, строек и бригад, выполняющих муниципальные заказы. И я, как его секретарша, знаю все его деловые секреты. Все-все! На то я и секрет-арша, освоившая искусство хранить его секреты.
В том числе и – от его жены…
Да и не хотела она терять такую работу. Из-за такого пустяка. Как Аталанта, с усмешкой, называла его член. Тем более что секс с таким невероятно могущественным в их городке мужчиной безусловно льстил её женскому самолюбию. Хотя ум постоянно и негодовал: по поводу того, что это происходит в рабочей обстановке. Каждый раз! А не где-нибудь вне её.
– Но этого я тем более не могу себе позволить! – вздыхала Аталанта Фетиде и Ганеше. – Ведь у меня, какой-никакой, но все-таки есть парень!
И не могла позволить начальнику в конце рабочего дня после банкета прямо в кабинете с другими боссами после обсуждения сугубо деловых вопросов за бутылкой настоящего армянского коньяка склонить себя напоить. Его остатками. И увезти затем её пьяное тело в сауну или ещё куда ни попадя. С другими менадами. И постоянно выговаривала ему, угрожая статьёй! После того, как это снова происходило. Прямо в кабинете…
Да Гилею после секса с ней и самому было жутко стыдно за эту свою несдержанность. И вообще, за столь легкомысленное по отношению к ней поведение. Он понимал, что Аталанта, безусловно, заслуживала большего. И не только члена. И он долго извинялся и уверял её в том, что ничего подобного больше никогда не повторится. Совершенно искренне веря в этот момент в то, что он ей говорил. С серьезной миной. Видя, как доверчиво Аталанта сморит ему в глаза.
– Всё это – в последний раз!
– Точно?
И божился ей хранить верность «даме своего сердца».
Но разве он был виновен в том, что Аталанта давно уже заняла в его сердце Её почётное место? Как более молодая, белая и более эффектная девушка. С нереально выпуклыми формами. И осиной талией. Обхватив которую…
И каждый раз, когда Гилей находился в кругу семьи и в его сердце что-то там такое чуткое шевелилось, чему он не мог подобрать слов, даже – на родном языке, мучительно вспоминая самые возвышенные из стихов строки, жалея уже, что ни одного из них в юности так и не смог заставить себя выучить, он постоянно вспоминал отнюдь не о жене, а именно о Ней. И приходя в понедельник на работу…
«Тем более что секретарша это такая вещь, которой просто надо пользоваться. – понимал он. – Во всей полноте! – пока пользовался. Упираясь её роскошной грудью в какие-то папки и канцелярские принадлежности. – Особенно, если она не просто прекрасна, а по-настоящему божественна!»
По крайней мере – её тело. Которое иногда так и подмывало Гилея выписать ей небольшую премию. Был бы повод. Который тут же находился! От одного взгляда на её формы…
Как самой ответственной работнице. Так сказать, передовице производства. Работавшей сверх-урочно…
Хотя, сверху – иногда, в основном – снизу. Ощущая на себе нелёгкую долю пролетариата. Находясь под гнётом этого буржуина…
Стоит ли говорить о том, что у Диониса не было с ней и шанса? Но Аталанта была столь добра, что милостиво позволяла ему тренироваться на своей спортивке на специально отведённой для этого в их городке площадке. С эстакадой и соответствующей разлиновкой. Наслаждаясь общением с ней, сидя за рулем её авто.
– Белый Лебедь! – как Аталанта с улыбкой называла свой ослепительно белый «Порш». – Который я купила себе сама! Не верите?
И если бы не постоянное присутствие на заднем сидении Фетиды, как её лучшей подруги, Дионис, вероятно, и стал бы склонять Аталанту в дательном падеже. Попытавшись стать ВРИО её парня. Хотя бы – на время. Пока тот не сгниёт в тюрьме. То есть – навсегда!
Но всё, что ему оставалось из всей своей великой роли, так это быть по отношению к ней истинным джентльменом. Весьма учтиво выслушивая то, как её начальник постоянно её насилует.
– На моём же столе. В моём же кабинете! Представляете?
– Для твоего же блага! – возражала Фетида. Тут же всё это себе очень живо представляя. Во всех подробностях.
– И после этого становится моим подчинённым, – улыбалась Аталанта. – На пару дней. А потом Гилей снова превращается в мега-босса! По долгу службы. И впадает в раж. Я снова начинаю перед ним тушеваться и робеть. Он тут же замечает это и… Снова нарушает все свои клятвы! Ещё более неистово. Позволяя себе, с каждым разом, всё больше и больше! – возмущалась она, вытирая салфеткой рот. И, повернув к себе зеркало заднего вида, наносила на рот другую губную помаду. Как тогда, у себя в кабинете (понимал Дионис). И зачем-то почёсывала задницу.
Но работа есть работа. А ничего другого, кроме как быть секретаршей, Аталанта просто не умела.
Да и не хотела уметь. По её словам. Тем более что с этого места (за столом) ей начинали открываться уже и другие перспективы.
Правда, там тоже были свои начальники. Которые после переговоров с её боссом завистливо на неё поглядывали. И иногда оставляли у неё на столе свои визитки.
– Когда этот толстый боров тебе уже окончательно надоест, ты просто позвони. И мы что-нибудь для тебя придумаем. Без всего этого, – подчёркивал Рек.
И она понимала, что Гилей всё-всё ему рассказывает.
– Всё-всё! Понимаете? Даже…
По секрету. Как начальник – начальнику. Что он занимается с ней этим подолгу, очень по долгу… службы.
И каждый раз после «этого» Гилею это выговаривала. Взваливая это никому не нужное Это ему на обвисшие плечи.ки Заставляя Гилея жутко краснеть. И извиняться. Угрожая ему навсегда его покинуть!
– И переехать в Город.
– На Неве?
– Куда ты не сможешь уже дотянуть свои щупальца!
Но она не могла. Бросить тут больную стареющую мать и её ветшающую, но дорожающую из-за инфляции двухкомнатную квартиру. К которой Аталанта с детства так привыкла! Представляя, как нелегко ей будет, поначалу, на новом месте. И только вздыхала в машине на пассажирском сидении возле Диониса о своей нелёгкой доле. Приподымая вздохом и без того большую грудь. Заставляя его искренне ей сочувствовать.
А Фетиду – завидовать. Не менее искренне. Уже жалея о том, что после школы пошла с Афродитой в бурситет. А не вместе с Аталантой – учиться на секретаря-референта. И начинала искоса смотреть на своего Ганешу, как на того, кто ей достался тут вместо какого-нибудь начальника.
– Которого уж я-то заставила бы развестись и на себе жениться! – уверяла Фетида подругу.
Не обладая ни кротким, как у Аталанты, нравом. Который их, собственно говоря, к ней и привлекал. По сравнению с другими оторвами и фуриями. Как Фетида и Афродита. Которых интересовали в них только деньги. Ни – её нетипично большой грудью, которая будила в каждом из них ребёнка. Заставляя их тянуть к ней свои ручонки и губёнки. Ни – её умом. Который тут же ставил их на место! То есть – на колени. Перед этой богиней плодородия! Ну, если и не самой богиней, то уж как минимум – перед её жрицей. То есть вольно или невольно одним своим мимолётным присутствием в их жизни окуная их сердце в святая-святых. Пусть – на мгновение. Которое так и подмывало их хотя бы попытаться растянуть. В связь…
Переходящую временами в бытовое насилие, «благодаря» её нравственными мучениям.
Ну, как – насилие? Гилей уже чуть ли не официально, по крайней мере – в глазах её подруг, вошёл в ранг её любовника. И теперь уже и сам не знал, куда податься.
Но его-то, в принципе, и так всё устраивало. А вот – её?
Да и её, в общем-то, тоже. Но не могла же она сама себе во всём этом признаться? А тем более – своим подругам? Не понимавшим:
– Чего ещё тебе от этой жизни надо?
Раздираемой на куски их противоречиями её сердцу. Особенно – во время секса! Заставляя Гилея тут же покидать Аталанту после очередного – совершенно случайного, казалось бы, спонтанного – соития в её кабинете, дабы избежать очередной ссоры. Оставляя её безо всех этих послевкусий и словесных ласк в виде уверений в любви до гроба и бесконечных обещаний развестись с женой, как в некоторых подобного рода сериалах.
Нет! Не могла она позволить себе пасть так низко – до массового искусства. Поэтому падала, так сказать, планируя над тем, что между ними в действительности происходило.
– Уже чуть ли не каждый день! Снова и снова…
Решив для себя уже не обращать внимания на то, что внутри неё, при «этом», происходит. Расплескивая отрицательные эмоции. Ассоциируя себя с закипающим стеклянным чайником, когда тот наконец-то выключался. Наливая себе крепкий кофе. Чтобы взбодриться от того, что мешало ей сосредоточится на главном – своей работе. Отвлекая от насущных дел. Которыми Гилей уже через пару минут после того, что между ними про-изошло (в её душу), приходил и нагружал.
– Как будто бы ничего и не было! Представляете? Так, обычная рутина.
Настаивая на том, что для него только это сейчас и важно:
– Через час приедут большие люди из городской администрации. Так что приготовь, пожалуйста, все бумаги! – допивал её кофе и уходил. В неизвестном направлении.
Заставляя её волноваться лишь о том, чтобы босс не опоздал на важную деловую встречу, когда все необходимые бумаги были уже на его столе. Всё пытаясь через окно их офисного здания в виде зеркально-синего космического корабля, устремлённого в финансовые выси, узнать на парковке его черный джип среди других подъезжавших столь же микроскопических машин.
А когда Аталанте было некогда и она работала (или чем там она вынужденно занималась на своей работе… сняв очки), Дионис катался с Афродитой. На её «Линкольне». И выслушивал уже её душеизлияния.
Но не буду ещё и ими вас переутомлять. По крайней мере, пока.
Вы не остыли. Тем более что все они были ещё более откровенны, чем откровения Аталанты.
Ведь если с Аталантой Дионису ничего в этой жизни не светило, да и не хотел он её, честно говоря, обманывать. С такой, как она, всё должно быть по-настоящему. Иначе тебе и самому будет после «этого» за это стыдно. Как и её боссу. Заставляя того глубоко вздыхать у себя в кабинете. Не зная уже, чем себя занять, чтобы отвлечься от всей этой карусели чувств. В которых он ей так и не позволил себе признаться! Задыхаясь от этого смога сдавивших горло сердечных подвигов. Чтобы даже не начинать дарить ей дорогие подарки и бесконечные обещания развестись с женой. Как все. Начальники в их городке. Со своими секретаршами. Погружая её и себя во все эти бытовые мерзости!
То Афродита казалась ему более лёгкой добычей, как оторва. С которой можно будет делать всё, что тебе угодно. Каковой он был и сам – в глубине души. «Куражной рожей», как сказала Сиринга о Дионисе. А внешне – таким же скромным, как Аталанта – Ганешенькой! Что так и подмывало оторв его слегка, так, подразвратить. До своего уровня. В постели, разумеется! А где ж ещё? С их неуёмной жаждой покорять.
Хотя, из-за постоянного присутствия Фетиды, Афродита и Дионис вынуждены были делать вид, что им обоим друг до друга фиолетово. Автоматически включая Пастушка и Пастушку. И бессознательно искали сблизиться. Найдя покатушки на её машине отличным поводом друг с другом пообщаться. Для пользы дела, разумеется. И никак иначе!
Конечно же, Дионис понимал, что Аталанта была святыней. Которой он с удовольствием коснулся бы (и не раз!). Но он отлично понимал и то, что не идёт ни в какое сравнение ни с её, по большей части – воображаемым, парнем (Небо), ни с её начальником (Земля). Не имея возможности занять в её воображении ни одну из вакансий.
Другое дело – Афродита. Которая была буквально обнажена для него – по всем фронтам! Даже оставаясь в машине в своих джинсовых шортах и коротком оранжевом топике. Сквозь откровенные улыбки которой просвечивал по отношению к Дионису, каковым Афродита его только и воспринимала, какой-то свой интерес.
Живой интерес, надо заметить. И Дионис живо это замечал (её живительную влагу). Но пока ещё не понимал лишь – какой. И наивно думал, что она его просто хочет. Аж хохочет!
А не то, чего она действительно от него хотела. Всё глубже «влезая ему под шкуру», оказывая услугу за услугой. Делая вид, что она просто добрая и милая. От природы.
– К тому же, ещё и красивая! – подчёркивала она. Его желание.
– Да и просто – умопомрачительная! – соглашался Дионис. Теряя голову.
По сравнению с Фетидой. Казавшейся ему теперь воплощением мирового зла. Когда она это слышала. К которой он если и испытывал ещё хоть какое-то желание, то лишь – помочь дурёхе. Перестать быть проводником зла в его реальность.
«Вместо того чтобы её просто взять и бросить!» – скажет кто-то. Со стороны.
И тут же расстаться с её подружками? О, нет! Ведь они искренне ему помогали, компенсируя её ущербность. Осваивать вождение, как по нотам! Партитура которых была тщательно разлинована и нанесена на асфальте на специально выделенной для этого площадке. Которую они, как типичные умницы, уже давно освоили и владели в совершенстве. Которое они и пытались ему передать. Этому глупышу-малышу. Одной ласковой улыбки которых хватало… за жабры, чтобы поднять его самооценку до небес! И не только её. Но и…
Слава богу, что Фетида сидела сзади и ничего этого не видела. Как бурно её Ганешенька реагирует на их рассказы. И лишь по их невольно пробегавшим по лицам улыбкам могла догадаться о том, что происходит спереди.
Но не догадывалась. И слава богу! Что у них хватало такта этого не замечать. Ведь от этого он слушал их лишь ещё внимательнее. И становился ещё более участливым к их нелёгкой, такой, судьбе. И искренне желал… им помочь. Хоть чем-то. Что так и выпирало у него из нутра. И из штанов.
– Чтобы я могла это оценить? – подмигивала Афродита.
Что он действительно готов… ей помочь. А не умозрительно. И уже начинала строить на него свои планы. Вписывая его в свою умопомрачительную Сказку. Ведь его ум – это первое, от чего ей необходимо было избавится, как и любой самке (тарантула), чтобы тот не мешал ей его использовать. И его Дионис охотно ей в этом помогал. Вытесняя Аполлона. Заставляя Ганешу тупить и помогать ей тут же исправлять его дорожные ошибки. С невольной улыбкой. Понимая почему, на самом деле, это происходит.
В отличии от Фетиды.
Короче, было весело. И вжвак быльём поросло.