Смерть Гарзока, Брулга и других орков, запятнавших себя особой жестокостью, не могла остаться незамеченной. Сначала это были лишь тихие перешептывания в темных углах лагеря, недоуменные взгляды, брошенные вскользь. Но постепенно слухи обрастали подробностями, превращаясь в жуткие истории, которые рассказывали друг другу у ночных костров.
Кто-то говорил, что на клан наложено проклятие за излишнюю жестокость по отношению к пленным. Другие утверждали, что это месть эльфийских духов, которые не могут смириться с гибелью своих сородичей. Третьи шептались о гневе духов предков, недовольных тем, что Кровавый Топор опозорил себя недостойными поступками.
Но большинство орков склонялось к более простому объяснению: случайность. Ведь и Гарзок, и Брулг были известны своей безрассудной храбростью (или глупостью, смотря с какой стороны посмотреть). Они не раз ходили по краю пропасти, и было неудивительно, что в конце концов судьба отвернулась от них.
Однако, несмотря на все эти разговоры и предположения, атмосфера в лагере начала меняться. Орки стали более осторожными, менее склонными к бессмысленной жестокости. Даже самые отъявленные головорезы старались не попадаться мне на глаза и вести себя тише воды, ниже травы.
Смерть Гарзока и Брулга показала, что даже самые сильные и опасные могут погибнуть в одно мгновение. Это было отрезвляющим уроком для всех остальных. Они почувствовали, что над ними нависла какая-то неведомая угроза, нечто такое, что не поддается объяснению и чему невозможно противостоять обычным оружием.
Это не был страх в привычном понимании этого слова. Орки не боялись смерти в бою. Но они боялись неведомого, того, что нельзя увидеть, потрогать, победить в честном поединке. И этот страх заставлял их задуматься о своем поведении, о том, правильно ли они живут.
Я видел эти перемены и понимал, что это только начало. Нельзя изменить сознание целого народа в одночасье. Но первый шаг уже был сделан. Орки начали сомневаться в незыблемости своих ценностей, в правильности того пути, по которому они шли столетиями.
Я понял, что перемены неизбежны. Нельзя вечно жить по законам силы и жестокости. Рано или поздно этот порочный круг должен быть разорван. И я был готов сделать все возможное, чтобы это произошло. Пусть даже ценой собственной жизни.
Ведь теперь у меня была цель, которая была выше моего личного благополучия. Я должен был изменить свой народ, пока он окончательно не погряз в крови и насилии. Это была трудная задача, но я верил, что она мне по плечу.
У меня была магия, которая давала мне уникальные возможности. У меня были знания, которые я почерпнул из своего прошлого и из "скачков" в тела других существ. У меня была поддержка Зуга и Раши, которые верили в меня и были готовы идти за мной до конца.
Но самое главное – у меня была надежда. Надежда на то, что даже в самых жестоких сердцах может затеплиться искра добра и справедливости. И я был готов сделать все возможное, чтобы раздуть эту искру в яркое пламя, которое осветит путь моему народу в лучшее будущее. Путь, который начинался здесь и сейчас, с маленьких перемен в сознании каждого отдельного орка. И я верил, что этот путь, каким бы трудным он ни был, обязательно приведет нас к свету.