Я проспал сигнал будильника.
Вот же черт.
С кровати я вскакиваю как ракета, прихватив с собой покрывало. Каррма шепчет что-то во сне, ощущая потерю тепла. Теперь ее голые ноги и розовые трусики оказались на виду, и она поджимает колени в поисках комфорта.
Обычно я ни с кем не остаюсь до утра, особенно во время сезона, но вчера мы оба очень устали, и мне было как-то не по себе от того, что придется ее выгнать. Я четко дал понять, что в шесть встаю, но Каррма только плечами пожала. Попросила не будить ее, если я встану раньше, – просто запереть дверь, а она выйдет через черный ход.
Несусь в ванную, гадая, как вообще умудрился не услышать будильник. С самого перехода в «Брайар» я ставлю будильник на шесть, чтобы на каток выйти к семи. Я всегда прихожу заранее – попрактиковаться, даже если на самом деле тренировка начинается только в девять. Мы с Каррмой даже спать легли не так поздно, около полуночи.
До чего я на себя зол. До кампуса пятнадцать минут езды на машине, я даже позавтракать не успею, черт побери.
Почему остальные меня не разбудили? Обычно они уходят где-то в восемь. Они же видели, что мой джип все еще у дома.
Яростно чищу зубы, а второй рукой листаю список контактов – надо позвонить Шейну.
– Приветик, – откликается он. – Ты где?
– Дома. Почему вы меня не разбудили?
– Не знаю. Подумали, что ты денек отдохнешь от своего перфекционизма и явишься на тренировку в нормальное время, как нормальный человек.
Ха. То, что он называет перфекционизмом, я называю настоящим хоккеем.
– Я будильник проспал, но уже еду. Ты не принесешь мне кофе в раздевалку, чтобы я наскоро глотнул, пока одеваюсь?
– Для тебя, пупсик, все что угодно.
Я возвращаюсь в свою комнату и тихо одеваюсь, а Каррма все спит. Она снова забралась под покрывало и укуталась по самые уши.
Раз уж она попросила ее не будить, оставляю ее в спальне и спускаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Запираю переднюю дверь и запрыгиваю за руль.
А потом я поворачиваю ключ в замке зажигания, и машина не заводится. Матерь божья.
Что за черт! Только не сейчас.
Только этого мне не хватало!
Трачу пять минут драгоценного времени, пытаюсь завести мотор – дохлый номер. Выругавшись так, что даже самые отъявленные сквернословы пришли бы в ужас, возвращаюсь в спальню. Хватит Каррме изображать спящую красавицу.
– Эй, – трясу ее за плечо. – У тебя машина есть?
Она сонно моргает.
– Да… а что?
Меня затапливает облегчение. Слава богу.
– Отвези меня на тренировку. Пожалуйста.
– Но еще так рано.
– Нет, уже поздно. Я должен был добраться к семи, но проспал будильник.
– Я его переставила, – не очень уверенно возражает она.
Я застываю на месте.
– Что?!
– Я переставила будильник у тебя на телефоне. Ты сказал, что тренировка в девять, не знаю, зачем ставить будильник на шесть…
– Потому что я езжу к семи, – срываюсь я, практически дрожа от ярости. – Поверить не могу, что ты переставила гребаный будильник.
И тут, чтобы точно мало не показалось, у меня начинает орать будильник. Идеально.
Она переставила эту чертову штуковина на восемь тридцать.
– Восемь тридцать? – ору я. – Ты что, на хрен, шутишь, что ли? Туда только ехать пятнадцать минут. Как я успею переодеться и выйти на лет в девять, если… – замолкаю.
Гребаный ад. Нет смысла спорить. Я протяжно выдыхаю и пытаюсь успокоиться.
– У меня не заводится машина, – спокойно объясняю я ей. – Меня надо подвезти. Так я бы поехал с ребятами, но они уже ушли.
– Пожалуйста, не сердись на меня, – теперь она определенно проснулась и вскакивает с кровати. – Я не думала, что это так важно.
До чего трудно не сорваться на нее. Кто остается на ночь в доме парня, с которым случайно замутила накануне, а потом переставляет ему будильник? Я чувствую, что вот-вот снова взорвусь, а потому игнорирую ее, пока она одевается, и снова звоню Шейну.
– Слушай, – торопливо объясняю я ему. – Я опоздаю. Постарайся прикрыть меня перед Дженсеном, если сможешь. Скажи ему, что у меня машина сломалась.
– Я тебе говорил, что этот джип тебя однажды подведет.
Да, конечно, именно джип меня и подвел.
Ни разу в своей жизни я не опаздывал на тренировку. И, хотя я ненавижу зависеть от других, судя по приложениям на телефоне, ни одного доступного водителя поблизости нет, так что придется ехать с Каррмой. К счастью, я неплохо ее встряхнул, так что мы выскакиваем из дома и бегом несемся через улицу. Меньше чем через пять минут мы уже у ее машины.
Каррма отпирает маленький красный хетчбэк.
– Ладно, босс, забирайся.
При этом она дразняще улыбается, и гнев во мне вспыхивает с новой силой.
Я ныряю в машину и указываю на двухполосную дорогу по направлению к кампусу Брайара, а через несколько минут начинаю чесаться от нетерпения. Она превышает скорость на пять миль, так что умом я понимаю, что не могу просить ее ехать быстрее. Она и так нарушает. Но, черт возьми, на ее месте я бы рискнул получить штраф в сотню баксов, лишь бы успеть вовремя.
Барабаню пальцами по средней консоли, представляя, как жму ногой на газ, но на деле всю дорогу до кампуса я просто с ума схожу. Каррма пытается поддерживать разговор, но я ее старательно игнорирую – меня пугает то, что я могу ей сказать.
Без пяти девять мы въезжаем на парковку Центра Грэхема. Нет ни единого шанса, что я успею переодеться и выйти на лед до того, как раздастся свисток тренера. Это точно. Надеюсь, его удовлетворит оправдание, что у меня сломалась машина, но Дженсен серьезно изводит нас с самого начала лагеря и уже готов вот-вот выгнать кого-нибудь из команды. Вполне возможно, за опоздание он решит и меня исключить – это в его глазах просто преступление.
Каррма заезжает на парковку, а я уже расстегиваю ремень безопасности и хватаюсь за ручку двери.
– Что, даже не поцелуешь на прощание?
Я слишком раздражен, чтобы даже смотреть на нее.
– Мне пора.
– Серьезно? Мы провели вместе ночь, а теперь у тебя нет двух секунд поцеловать меня на прощание?
Я покорно склоняюсь для поцелуя – просто чтобы не задерживаться еще больше. К моему колоссальному раздражению, короткого прикосновения губ ей недостаточно. Уже в следующее мгновение она перебирается на пассажирское сиденье, ко мне на колени, обвивает руками мою шею и пытается засунуть язык мне в рот.
– Каррма, – предостерегаю я и крепко хватаю ее за талию, чтобы скинуть с себя.
Она в ответ принимается целовать меня в шею, и во мне закипает злость. Речь идет о моей карьере! Дженсен следит за мной. Команда, которая хочет заполучить меня для НХЛ, следит за мной. Если я хочу играть в профессиональном спорте и преуспеть, нельзя обжиматься с какой-то там девчонкой, пока сокомандники разогреваются перед тренировкой.
– Спасибо, что подвезла, – сухо бросаю я. – А теперь двигайся.
Ладно, вышло грубо.
Но мое терпение лопнуло, как дешевая резинка для трусов. Сначала она мне будильник переставляет, а теперь не дает выбраться из машины?
С меня хватит.
Мне удается открыть дверь и выбраться из-под нее. Выскакиваю наружу и бросаюсь к дверям, но в этот самый момент мне удается заметить на периферии какое-то движение. На мгновение мне кажется, что это Каррма выбирается из машины, а потом у меня кровь застывает в жилах, потому что я точно знаю, что за человек нажимает на кнопку блокировки, закрывая черный «Рендж-Ровер» через два места от меня.
Это Гаррет Грэхем.
На мгновение я не могу вымолвить ни слова, не могу сделать ни шага. Я просто стою и смотрю, как легенда хоккея направляется ко мне с кружкой-непроливайкой в руке. Я не видел его с того самого хоккейного лагеря, куда меня пригласили еще подростком.
Он оглядывается на красный хетчбэк, за рулем которого сидит Каррма, потом переводит взгляд на меня и хмурится. Нет никаких сомнений: он видел, как она сидела у меня на коленях.
Черт.
Черт, черт, черт.
Что ж, денек хуже некуда.
– Утренняя тренировка начинается в девять, разве нет, мистер Райдер?
А судя по всему, есть куда хуже.
– Знаю. Я опаздываю. Проблемы с машиной. – Я едва успеваю договорить, как сам морщусь. Ну и предлог.
– Да, кажется, серьезные проблемы, – едко замечает Гаррет. Хмуриться он так и не перестал.
Он подстраивается под мой темп, и мы вместе идем к входу.
– У меня машина не завелась, – объясняю я, отчаянно пытаясь завоевать его одобрение. – Так что утром пришлось искать, кто бы меня подвез. А мой водитель не понимал, насколько важно успеть сюда вовремя.
– Ну, это ведь не ее ответственность, верно? – Он изгибает бровь и отчаливает по направлению к входу.
Я сдаюсь.
Пока несусь по коридору, гадаю, что вообще здесь забыл Грэхем. Может, хочет с дочкой повидаться.
Пустая раздевалка хуже всяких обвинений. Как пощечина. Я переодеваюсь, натягиваю тренировочную форму и защитное снаряжение, и меня передергивает от ненависти к самому себе. Все остальные на катке, где и должны быть. А я тут, как чертов идиот. И все потому, что вчера вечером мне захотелось покувыркаться в постели. У меня и так мишень на спине. В меня целит и Дженсен, и Колсон со своими парнями, и НХЛ. А теперь мой кумир считает, что я не могу вовремя на тренировку приехать.
Моя жизнь – катастрофа.
Телефон оставляю на полке в шкафчике (у них тут даже полки из красного дерева) и сажусь на скамейку зашнуровать коньки. Минуту спустя я в чехлах марширую по резиновой дорожке и выхожу на лед, с облегчением обнаружив, что тренировка даже не началась.
Какое счастье. Слава богу. Парни все еще разогреваются, а тренер Дженсен стоит у скамеек и разговаривает с Грэхемом, который потягивает что-то из своей кружки.
Гаррет Грэхем меня спас. Если бы он не отвлек тренера, меня бы, наверное, домой отправили.
Ко мне тут же подъезжает Шейн.
– Ты как, нормально?
Хоть он и бывает придурком, еще он хороший друг.
– Да, – вздыхаю. – Каррма отключила мой будильник.
Он кривится.
– Что ж, судя по всему, добрососедским отношениям конец.
Я против воли ухмыляюсь. Тут он явно прав.
– Чувак, что за черт? – подъезжает к нам Хьюго Карлсон, защитник со старшего курса. Он тоже кажется встревоженным. – Все в порядке?
Мне так и хочется крикнуть Грэхему: видите? Все эти парни меня знают. Я никогда не опаздываю. Раз они так обеспокоены, значит, случай необычный.
Хотя кого я пытаюсь обмануть? Редко такое бывает или нет, я все равно облажался. Прошлым вечером привел девицу в свою комнату. Позволил ей спать в своей постели, хотя знал, что мне рано вставать. Думал членом. Такое со мной, честно говоря, нечасто случается. Не поймите неправильно: секс у меня бывает. Мне нравиться трахаться. Но я не из тех, кто позволяет случайному перепихону перерасти в проблему.
Мы с Шейном нарезаем несколько кругов. Я глубоко дышу, пытаясь успокоиться. В какой-то момент рядом появляется Беккетт.
– Что случилось?
– Каррма, – откликаюсь я.
– Карма всегда настигнет, приятель.
– С шутками у тебя и в обычно время не очень, а сегодня утром – особенно.
Он в ответ только усмехается и укатывается прочь.
Мой взгляд скользит обратно к скамьям, и я замечаю Колсона, который теперь тоже стоит там и посмеивается над словами Грэхема.
– Смотри-ка, прямо лучшие друзья, – бормочу я Шейну.
Шейн склоняется ко мне и понижает голос.
– Я слышал разговор Колсона и Трагера в раздевалке. Оказывается, Колсон раньше встречался с дочерью Грэхема.
Пытаюсь скрыть свое внимание, но дела и правда интересные. Как же Колсон умудрился облажаться?
Впрочем, хотя между ними все кончено, Кейс явно остается на хорошем счету у ее отца.
В отличие от меня.
Холодный воздух пронзает резкий свисток.
– Построились вокруг меня, – велит тренер.
Сложно не заметить, что во время построения все то и дело поглядывают на Грэхема. Этот мужик – настоящая суперзвезда. Лучший игрок за всю историю «Брайара», а это о многом говорит, потому что из «Брайара» вышло немало других легенд. Джон Логан. Хантер Дэвенпорт. Только в прошлом году профессиональные команды набрали с этого самого катка восемь человек. Восемь. В Брайаре элитная хоккейная программа, лучшие из лучших.
– Уверен, этот человек не нуждается в представлении, но, если что, его зовут Гаррет Грэхем. Сегодня он будет помогать мне вести тренировку.
По группе прокатывается волна восторженных шепотков.
– Да вы, на хрен, шутите! – выпаливает Патрик Армстронг и тут же получает за это убийственный взгляд тренера. – Ой, простите, – поспешно добавляет он. – Я хотел сказать: да вы шутите! Никаких неприличных выражений.
– С каких пор меня волнуют ваши гребаные выражения? – откликается тренер. – Меня волнует, что ты меня перебил. Заткнись. – Он тычет в Патрика пальцем, и тот мгновенно замолкает.
– Уверяю вас, он приехал сюда не просто в качестве выпускника, которому надо убить время и воскресить в памяти славные деньки прошлого, – продолжает тренер. – Сам им расскажешь, зачем ты здесь?
Грэхем делает шаг вперед.
– Привет, рад всех вас видеть. Не уверен, знает ли кто-нибудь из вас о моем фонде, но мы работаем со множеством благотворительных организаций, собирая средства на самые разные цели. А еще у нас есть несколько хоккейных лагерей для молодежи, в том числе тот, который я возглавляю вместе с Джейком Коннелли.
Снова восторженное бормотание. Коннелли тоже легенда. Не из Брайара, правда, но все же.
– Около трех лет назад мы открыли молодежный лагерь «Короли хоккея». Проходит он ежегодно, в августе, и длится одну неделю. И каждый год мы выбираем двух игроков из НССА[17], чтобы они помогли нам с тренерской работой в этом лагере.
Я слышу об этом впервые. Но сразу понимаю почему, когда он продолжает.
– Я всегда выбираю кого-нибудь из Брайара, а Коннелли – из Гарварда, – тут Гаррет делает вид, что его тошнит. Ужасный у него вкус.
Кое-кто из парней фыркает.
– В этом сезоне я буду присматриваться к вам – знаете, чтобы оценить вас и решить, кто, на мой взгляд, сможет успешно стать одним из наших тренеров. В прошлом году нам помогал Кейс.
Замечаю, как Шейн закатывает глаза.
Повезло Колсону. Видимо, вот что происходит, когда трахаешь дочку Грэхема.
– За год до него был Дэвид, – Грэхем кивает в сторону Демейна. – А еще я никогда не выбираю одного и того же дважды, так что вы двое, простите. В этом году удачи вам не видать. Что до остальных, тут все честно. Сегодня занимайтесь своими делами, тренируйтесь как обычно, а если кто заинтересуется моим предложением, сообщите об этом тренеру.
Уверен, запишется каждый из присутствующих, кроме Колсона и Демейна. Даже богатеи, которые летом отправляются в шикарные отпуска со своими родителями, явно на недельку вернутся ради такого случая. Речь ведь идет об управлении лагерем вместе с двумя величайшими игроками всех времен. Любой, кто серьезно настроен на хоккей, захочет там оказаться – включая меня.
По личному опыту знаю, каково учиться непосредственно у Гаррета Грэхема. За ту неделю шесть лет назад мы провели один на один не так много времени, разве что парочку индивидуальных занятий, но за эти пять дней я научился у него большему, чем за все годы игры в хоккей, вместе взятые. У Грэхема безусловные, практически сверхъестественные инстинкты во всем, что касается этого вида спорта.
– Ладно, хватит болтать, – хлопает в ладоши Дженсен. – Сегодня будем тренировать угловой маневр трое на трое. Хочу посмотреть, как вы бьетесь за шайбу. Тренироваться будем одновременно в обоих концах катка. С одной стороны встанет Гаррет, с другой – я. Грэхем, выбирай, кто с тобой.
Гаррет изучает стоящих перед ним; нас человек тридцать или около того.
– Я возьму Ларсена, Колсона и Данна. Против Трагера, Коффи и Поупа.
Сердце у меня падает. Вот оно как, да?
Дженсен берет меня в свою группу – полагаю, это уже кое-что. Пока все торопятся занять свои места, я приближаюсь к Гаррету.
– Слушайте, – осторожно начинаю я, хотя мне ужасно неловко. – Я просто хотел сказать, что тренироваться при вашем участии – большая честь. Обучение у мастера вашего уровня для нас всех – бесценный опыт.
Отлично. С тем же успехом я мог бы сдернуть с него штаны и расцеловать его в задницу – впрочем, в некотором смысле я именно это и сделал.
Судя по его полуулыбке, он точно знает, что я делаю.
– Если ты думаешь, что благодаря парочке комплиментов я забуду то, что увидел на парковке, то не надейся. Понадобится намного больше.
– Я знаю. Просто… просто хочу, чтобы вы знали, что я не такой человек. Я никогда не опаздываю. Ну, видимо, теперь уже не совсем «никогда», но сегодня такое случилось впервые. И, надеюсь, вы сможете со временем закрыть глаза на утренний прокол, потому что я отлично играю и действительно хотел бы попасть в число кандидатов, рассматриваемых на предложенное место.
Он окидывает меня долгим взглядом, от которого становится прямо-таки не по себе, и наконец выдает:
– Я принимаю решение, отталкиваясь не только от того, кто здесь отлично играет, парень. Дело не только в статистике. Дело в лидерстве. И, судя по тому, что я пока видел, у тебя большие пробелы на этом фронте.