– Две тысячи семьсот тридцать два, две тысячи семьсот тридцать три… – ползая на коленях, Лёха выбирал из высокой травы осколки стекла, разбросанные по поляне, и складывал их в мешок от строительной смеси.
Два больших мешка, набитые доверху, уже стояли в стороне. Из шестисот шестидесяти шести тысяч шестьсот шестидесяти шести осколков Лёха с ночи собрал всего двадцать пять тысяч триста, это была всего лишь одна двадцать четвёртая от того, что нужно было найти. Работы ещё было немерено. Трудность была не только в невероятном количестве прозрачных кусочков, но и в том, что они были практически невидимы в траве. Обнаружить их можно было только на ощупь. Вот и ползал Лёха по поляне, не поднимая головы.
– Две тысячи семьсот семьдесят семь, две тысячи семьсот семьдесят восемь…
– Эй, парень, ты чего здесь потерял? – послышался сзади насмешливый мужской голос.
Боясь сбиться со счёта, Лёха лишь нетерпеливо отмахнулся: «Не мешай!»
– Две тысячи семьсот восемьдесят девять, две тысячи семьсот девяносто. Ух! – вытащив из кармана маленький блокнотик, он записал цифру, чтобы не забыть, и оглянулся.
Привалившись плечом к старой сосне и покусывая сорванную травинку, за ним наблюдал здоровенный мужик с рыжей копной на голове. В больших, тёмных глазах плескались усмешка и любопытство. Этого парня Лёха раньше не видел, во всяком случае, он точно был не из тех, кто пару дней назад приехал на злосчастный объект. Влюбившись в Анфису, Сомов хоть и ходил как в тумане, но на лица у него всегда была хорошая память. Да и одет этот крендель был не в спецовку, что выдавала строительная компания своим рабочим, а в какое деревенское тряпьё. Он явно был из местных.
– А тебе какая разница? – с вызовом спросил Лёха.
Незнакомец отличался внушительными габаритами, но от него не исходило никакой угрозы или недоброжелательства, настроен он был вполне дружелюбно.
– Да просто интересно… – выплюнул рыжий травинку и, подойдя к мешкам, стоявшим недалеко от него, заглянул внутрь. – Ого! – присвистнул он.
– Не трогай, рассыплешь! – вскочил Сомов на ноги.
Не хватало ещё, чтобы этот бугай вывалил на землю с таким трудом собранные осколки.
– Эй, охолони, – взявшись рукой за край мешка, добродушно сказал тот. – Лучше скажи, зачем собираешь?
– Тебе-то что? – не спуская глаз с его руки, спросил Лёха.
– Значит есть «что», раз спрашиваю, – лицо незнакомца стало серьёзным, цепкий взгляд ловил малейшие изменения в Лёхиной мимике.
Тот упрямо молчал. Мужик насмешливо хмыкнул и спросил:
– Это тебе Анфиска, что ли, поручение дала?
– Ты знаешь Анфису? – удивлённо спросил Сомов.
– А кто ж её тут не знает, – усмехнулся тот. – Зачем она тебе приказала осколки собрать?
– Она не сказала, – буркнул Лёха. – Просто надо собрать и всё.
– Мда… – промычал рыжий и убрал руку с мешка. – А зачем ты их считал?
– Чтобы ни одного не пропустить, – неохотно, но всё же ответил Сомов.
– И сколько их должно быть? – не отставал мужик.
В его голосе уже не было насмешки, в нём Лёха вдруг услышал тревожность и личную заинтересованность. Этот рыжий здесь явно неслучайно оказался.
– Шестьсот шестьдесят шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть.
– Ого, – присвистнул тот, – хотя да, купол был большой.
– Какой купол?
– Осколки которого ты собираешь, – уклонился от ответа мужик. – И сколько ты уже собрал?
– Двадцать пять тысяч триста, хотя нет, с этими, – кивнул он на неполный мешок, стоящий возле него, – двадцать восемь тысяч девяносто.
– Да уж, тебе ещё пахать и пахать, – сочувственно вздохнул тот. – А для чего их нужно собрать, Анфиса не сказала?
Вспомнив девушку в избушке и призрачное лицо возлюбленной, Лёха озадаченно молчал, не зная, как это можно всё объяснить, да и нужно ли. Рыжий увидел его нерешительность и спросил:
– Ты девушку видел?
– Какую девушку? – подозрительно переспросил Сомов.
– Видел, значит, – вздохнул тот, – тебе Анфиса показала?
Лёха лишь молча кивнул.
– А ну-ка, проверим, – мужик сунул руку в мешок и вытащил осколок побольше. Поднеся к лицу, он посмотрел через него куда-то мимо стоящего парня.
– Ого, – обрадовано воскликнул он.
– Что там? – обернулся Лёха, но ничего кроме кустов и деревьев не увидел.
– Так не видно, – усмехнулся рыжий, – ты через стекло посмотри.
Взяв осколок из мешка, Сомов посмотрел через него туда, куда смотрел мужик. К его удивлению, на пустом доселе месте он увидел старую, поросшую мхом, избушку.
– Что за фигня, – удивлённо пробормотал он и опустил стекло.
Старый разросшийся куст шиповника, пара низкорослых сосен и высокая многолетняя трава предстали его невооружённому взору. Подняв снова осколок к глазам, он вновь увидел спрятанное от мира жилище.
– Пойдём, посмотрим, как она, – сказал мужик и, не отнимая от лица похожего на обычное стекло осколка, двинулся по направлению к избушке. Сомов поспешил за ним.
Выскочивший из дома огромный чёрный пёс, узнав рыжего мужика, завилял вдруг хвостом, выражая радость от встречи.
– Привет, Ярый! – потрепал тот его по голове. – Как вы тут?
Собака в ответ лишь прижалась боком к его ноге.
Поднявшись на пару ступенек по шаткому, прогнившему крыльцу, мужчины зашли в дом.
Прекрасная девушка, с разметавшимися по подушке белокурыми волосами, лежала на постели, как и в тот день, когда её показала Лёхе Анфиса.
Мужик подошел и сел рядом с нею на постель. Протянув руку, нежно погладил девушку по волосам.
– Привет, Энджи, давно не виделись.
– Как ты её назвал? – удивлённо переспросил Сомов.
– Энджи, – ответил тот, – её зовут Энджи.
– А я думал… – начал было Лёха, но растерянно замолчал.
– Что это Анфиса? – усмехнулся рыжий, – да, они очень похожи, но это всё-таки именно Энджи.
– Она мертва?
– Нет, она спит, но, похоже, ведьмы решили, что пора её разбудить, чтобы спасти своё кладбище. Поэтому Анфиса и попросила тебя собрать осколки купола. Вероятно, без него этого не сделать.
– А как же она спасёт кладбище?
– Энджи обладает огромной силой, она очень могущественная ведьма. Её магия столь велика, что предки решили её усыпить до тех пор, пока не подрастёт её дочь, чтобы разделить эту магию между ними.
– Ты меня разыгрываешь? – попытался вернуться в реальность Лёха.
– Ты сомневаешься в моих словах? А разве один из ваших не отпилил себе руку? А другой не снес товарищу голову бензопилой?
– А ты откуда знаешь?
– Знаю и всё, – хмыкнул тот.
– И что она сделает, когда проснётся? Мы все друг друга порубим бензопилами?
– Надеюсь, нет. Энджи девушка добрая и, скорее всего, выберет способ погуманней.
– Например?
– Ну… не знаю… Будь я ведьмаком, я бы сделал так, чтобы все имеющие отношение к этой стройке просто забыли о ней начисто и всё. И никто бы не пострадал. Но как сделает она – не знаю, – вздохнул он. – Ладно, давай вернёмся к нашим делам. Тебя, кстати, как зовут?
– Лё… Алексей.
– А меня Фёдор, – кивнул тот, – я помогу тебе собрать осколки, но одного мы недосчитаемся.
– Почему?
– Когда купол рассыпался, Анфиса сказала одному парню, чтобы он взял себе осколок, он так и сделал.
– И?
– Он и взял, и отдал его мужу Энджи.
– У неё есть муж? – разочарованно протянул Лёха.
– Да, был, – вздохнул Фёдор. – Он и обнаружил это странное свойство осколка. Два года он каждый месяц приезжал посмотреть на Энджи и удостовериться, что с нею всё в порядке, а потом…
– Что потом?
– Потом пропал. Никто не знает, где он и что с ним.
– Может, сбежал? – насмешливо спросил обнадёженный Лёха.
– Егорша? Да, ни за что, он её очень любил.
– Ну, знаешь, любил, потом разлюбил. Так бывает…
– Как бы то ни было, осколок у него, а он сам неизвестно где.
– И что же делать?
– Надо его найти. Если мы не спасём кладбище, бог знает что будет. Души мёртвых ведьм, лишённые упокоения, будут мстить. И это будет похуже, чем истории с бензопилой.
– Боюсь, что мы не успеем собрать все шестьсот тысяч осколков, тем более, если один неизвестно где. Завтра на площадку приедет новый экскаватор. Один мне, конечно, удалось вывести из строя, но выведу второй, а потом приедет третий…
– Если они перекопают кладбище, остановить месть ведьм сможет только Энджи. Не знаю как, но сможет. Мы должны её разбудить. Поэтому мы по любому соберём эти чёртовы осколки и Егоршу найдём, надеюсь, он жив. Так что за дело.